Зачем писать историю?
 |
Как известно, история – одна из древнейших в мире наук. Между тем польза от нее далеко не очевидна и на протяжении веков постоянно ставилась под сомнение. Как же отвечали на вопрос о цели написания истории и задачах историка они сами?
Христианский Запад со времен Возрождения возвращается к античному пониманию истории. Однако уже с конца XVII века с возникновением в Европе науки в современном понимании формируется представление о мировом историческом процессе, имеющем свои четкие и неизменные законы. Впервые об этом заговорили французский католический епископ Ж.-Б. Боссюэ («Рассуждение о всемирной истории», 1681) и итальянский ученый Дж. Вико («Основание новой науки об общей природе наций», 1725): для первого законы истории были божественным установлением подобно законам природы, для второго они были связаны с этическими нормами. Так или иначе, впервые стало возможно говорить о «смысле истории» и пытаться вывести его на манер математической формулы. Теперь история стала пониматься рационально – а человек стал ее заложником, винтиком грандиозного механизма. Век Просвещения внес тут свои коррективы: на историю стали смотреть как на саморазвивающийся процесс. Агностик Г.-Э. Лессинг («Воспитание рода человеческого», 1780) заговорил об историческом прогрессе и стадиях религиозно-общественного развития (под ними он понимал язычество, иудаизм и христианство). Первым об истории как всеобъемлющем процессе, в котором участвует все человечество, сказал пантеист И.-Г. Гердер («Идеи к философии истории человечества», 1784–1791). Последовавшие Наполеоновские войны, казалось бы, подтверждали такой тезис. Еще одним неизбежным выводом из такого представления была сформулированная в виде вопроса мысль пантеиста Ж.-А. Кондорсе («Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума», 1794): «Если человек может, с почти полной уверенностью, предсказать явления, законы которых он знает, если даже тогда, когда они ему неизвестны, он может, на основании опыта прошедшего, предвидеть с большой вероятностью события будущего, то зачем считать химерическим предприятием желание начертать с некоторой правдоподобностью картину будущих судеб человеческого рода по результатам его истории?» [7] Историческая наука уже начинала превращаться в идеологию и предсказывать счастливое будущее. Правда сам Кондорсе в период написания своего труда сидел в якобинской тюрьме в ожидании гильотины.
После Г.В.Ф. Гегеля, наиболее четко сформулировавшего идею единого исторического процесса, «философия истории», ставшая фундаментом политической идеологии, расцвела пышным цветом. Она понималась как в материалистическом «формационном» ключе (К. Маркс, Ф. Бродель), так и в идеалистическом «цивилизационном» (Н. Данилевский, О. Шпенглер, А. Тойнби). Обычно первая модель бралась на вооружение левыми (социалистами и либералами), а вторая – правыми. Позднее была сформулирована либеральная «анти-философия» истории (К. Поппер), вообще отрицавшая в истории всякий смысл и ставившая во главу угла технический прогресс. Круг развития европейской мысли замкнулся, а человек в нагромождении «законов» и вихре «процессов» окончательно потерялся. Историки, вдохновленные философами, а потом испытавшие некоторое разочарование от обилия беспочвенных схем, уходили в «чистую науку» – в изучение мелких сюжетов (т.н. микроистория) или отдельных текстов (постмодернизм).
[1] Геродот. История. Кн. I. Клио. Преамбула.
[2] Фукидид. Пелопонесская война. I, 22.
[3] Полибий. Всеобщая история. I, 35; V, 75.
[4] Евсевий. Церковная история. I, 5.
[5] Созомен. Церковная история. Гл. 1.
[6] Феодорит Киррский. Церковная история. I, 1.
[7] Кондорсе, Ж.-А. Эскиз исторической картины прогресса человеческого разума. М., 1936. С. 248.
[8] Флоровский Г.В., протоиерей. Вера и культура // Флоровский Г.В., протоиерей. Избранные труды по богословию и философии. СПб., 2002. С. 440.
[9] Флоровский Г. Из прошлого русской мысли. М., 1998. С. 89, 119.