«Я чмо и жевал сопли». Иннокентий Шеремет заявил, что ковид уничтожил его бизнес
Основатель Телевизионного Агентства Урала (ТАУ) и ведущий новостей «Девять с половиной» Иннокентий Шеремет выложил на странице в Facebook видео, в котором рассказал, что уже больше двух недель большинство сотрудников новостей «9 ½» и он сам тяжело болеют ковидом.
«Новости выходят, но далеко за пределами человеческих возможностей, и ВСЁ ЭТО только потому, что Шеремет не решился за 1,5 года заставить самого себя и своих сотрудников сделать вакцину! Жизнь, здоровье и телевидение превращены в катастрофу!» — пишет Иннокентий Шеремет.
Ниже 66.RU прикрепляет видео, которое выложил руководитель ТАУ, и его полную расшифровку.
«Здравствуйте. Меня зовут Иннокентий Шеремет, я руководитель «Телевизионного агентства Урала», новостей «9 ½», руководитель YouTube-канала «Новости Шеремета» и всяких пабликов во «ВКонтакте» и «Одноклассниках».
Лечусь от ковида в Екатеринбурге — госпиталь на Широкой Речке для ветеранов войн. Замечательное место. Но я не об этом, ребята.
Я о том, как я просрал всю свою жизнь. Я превратил свою жизнь, свое здоровье в катастрофу. Я превратил в катастрофу жизнь своих сотрудников ТАУ и членов их семей. Единственное, чем я могу себя «лечить» — [мыслью, что] не я их лично заражал: это мог быть кто-то другой из сотрудников. […]
В общем, про то, как я уничтожил свою жизнь, свое здоровье, уничтожил свой телевизионный бизнес, уничтожил здоровье десятков сотрудников новостей «9 ½», потому что я чмо и жевал сопли (как и очень многие).
Я этого не сделал. Человек, прошедший 90-е, жевал сопли и по какой-то причине не решался людям это сказать.
И вот во что я превратился.
Еще ровно три недели назад я случайно сдал анализы. В моем возрасте — 55 лет — советуют анализы сдавать каждый год. Естественно, я этого не делал. [В этом году] сделал совершенно случайно, буквально за несколько дней до того, как заболел коронавирусом. Анализы показали просто идеальное [состояние организма]. Это три недели назад было.
Они показали, что я нахожусь на уровне здорового человека на уровне 30 — 35 лет без единой вредной привычки. Да я сам прекрасно ощущаю, что сейчас — точнее три недели назад — я чувствовал себя лучше, чем в 30, 35 лет свои. Я уже не говорю про 40.
Я не был ковид-диссидентом. Никогда. Мне были смешны эти люди. «Ну вот, надо собраться, надо сходить, надо поставить вакцину. Вот сейчас пройдет какое-то время, и я обязательно поставлю. И людям всем скажу, чтобы они тоже сходили вакцину поставить», — ну вот как-то так [я думал] полгода, год, полтора; вроде пронесло. Я же не терся по всяким дискотекам, притонам. Я не бегал по кабакам, по дням рождениям. В 55 лет уже совершенно определенный, сложившийся образ жизни.
Точно так же, как все остальные сотрудники, мы не убереглись. Кто-то занес и не понял, что он в реальности болеет — ну просто какое-то недомогание. И очень скоро практически 90% сотрудников ТАУ — кроме двух человек, которые по своей личной инициативе сделали вакцину — начали болеть. Потом они начали изображать пионеров-героев с высоченной температурой. Потом ушли на удаленку.
Никогда новости «9 ½» не выходили полностью на 100% на удаленку. Я не вполне понимаю, но как-то эти новости до сих пор делаются, по субботам и воскресеньям даже. Дома люди теряют сознание до сих пор — уже больше двух недель работают. У них температура под 39, к кому-то врачи до сих пор даже не приходили.
Все просрали. Все, здоровье мое убито. Три недели назад я [по состоянию здоровья] был как абсолютно здоровый молодой 30-летний человек с кучей творческих планов. Сейчас, чтобы попытаться приподняться с кровати и не потерять сознание из-за гипоксии (из-за того, что мозг принимает решение, что в моем организме слишком мало кислорода и надо ради более чего-то важного — например, сердца — отключить мозг), мне приходится проделывать комплекс упражнений для 90-летнего деда!
Идите, насрите на все! Поставьте срочно вакцину, если вам это можно!
Если вы руководитель предприятия, заставьте к чертям собачьим всех пойти и сделать эту вакцину. Иначе вы просрете не только свое здоровье и здоровье своих сотрудников, но и бизнес свой просрете так или иначе.
Ладно, продолжим через какое-то время».
Как написать шеремету в программу 9 2
20 августа 2019
Здравствуй Иннокентий. как и куда можно отправить видос
Можно в группу вконтакте
Можно на почту tau96@yandex.ru Можно вотсапом 79122005545
20 августа 2019
жекх нечего почти не делают с трубами по библиотечная45
Суворов Сергей Юрьевич
Пожалуйста, поподробнее опишите проблему. А лучше, снимайте всё сразу на телефон. 4-5 минут горизонтально.
Скорее всего выкинут в корзину, а хотелось бы знать мнение людей, что же я такое накарябал. Надо это кому или чушь спорол. Суть вопроса. В Инете я не раскручен, меня мало кто знает. Не могли бы Вы помочь в распространении моих каракуль в различных СМИ, которым это может показаться интересным. Я в СМИ полный лох, может адресами поделитесь, я бы сам разослал. Ну, как бы с целью изучения общественного мнения, что люди скажут, как отнесутся. Такой вот затык у меня и такая просьба. Даже не знаю с чего начать. Заранее благодарен, с
Спасибо. Почитаем. Возможно, поможем.
Здравствуйте. На Кировском рынке (КОРе) в 9 ряду в контейнере №50 продают спирт коробками не легально, сигареты без акцизной марки.
Подскажите куда обратиться для прекращения этой деятельности?
Отвечает Носарева Елена: Спасибо за сигнал. Мы передадим Чукрееву Дмитрию из «Народного контроля». Возможно, он проведёт проверку.
Lorem ipsum dolor sit amet, consectetur adipiscing elit. Curabitur pharetra dapibus pharetra. Donec interdum eros eu turpis pharetra et hendrerit est ornare. Etiam eu nulla sapien. Nullam ultricies posuere nunc, eget mollis nulla malesuada quis.
Шеремет — о закрытии легендарной для Урала новостной программы и своем будущем. Интервью
Сегодня уральский журналист Иннокентий Шеремет объявил о закрытии своей компании «Телевизионное агентство Урала» (ТАУ), которую создал еще в 1994 году и которая стала известна своим новостным проектом «Девять с половиной». Новости Шеремета отличались своим неповторимым стилем с сильной эмоциональной окраской и запоминающимся голосом диктора, который рассказывал о ДТП, криминальных разборках и бытовых конфликтах. Znak.com поговорил с журналистом о том, как он принимал это решение, о причинах неудачи канала и кризисе СМИ.
«Я морально был готов к этому давно»
— Как вы принимали это решение? Как объявили о нем сотрудникам?
— Главная проблема — это деньги, и этой проблеме без малого шесть лет. Тяжело, конечно. Еще несколько месяцев, и было бы 30 лет, как я делаю телевизионные новости, но чуть-чуть не дотянул.
Люди тоже примерно понимали, что не блестящая у нас ситуация с деньгами. Собрался и сказал им, что все очень грустно. Но мы ведь не закрываемся прямо сейчас, по закону, я как работодатель должен буду какое-то время выплачивать зарплату. У нас же 90% расходов — это зарплата и налоги. Сейчас буду заниматься трудоустройством людей. Может, и я созрею, надумаю, чем буду заниматься.
— А что лично вы собираетесь делать дальше? Есть ли какие-то проекты, которыми вы хотите заниматься?
— Я почти 30 лет занимался одним и тем же — телевизионным новостями. Конечно, можно сейчас сидеть и думать, но это дорого стоит. Пока я буду думать, мне придется продать остатки имущества или совсем залезть в долги. Поэтому мне лучше сначала прекратить все, прекратить тратить деньги в никуда, а потом уже посидеть, подумать. Но энергии много, поэтому я думаю, что какой-то выход найдется и для меня, и для моих людей.
— Как вы оцениваете свои шансы на выборах в Заксобрание Свердловской области (Иннокентий Шеремет выдвинут «Единой Россией» по территориальной группе в Железнодорожном районе Екатеринбурга. — Znak.com)?
— Если после ухода моих новостей меня не выгонят из списков, то поучаствую [в выборах].
— Почему вас должны выгнать?
— Потому что я потеряю свою медийное значение. «Единая Россия» всегда побеждает на выборах. Я был уже депутатом, правда, в прошлом веке. Я выдвигаюсь по Железнодорожному округу [в Екатеринбурге], но это же не значит, что если победила ЕР, то первые в списке должны получить мандат. Нет, начинают сравнивать, как в других округах выступили коллеги. Железнодорожный район трудный для «Единый России», хотя там показатели растут, в предыдущие разы я чуть-чуть не дотягивал до коллег. Но, честно говоря, я на депутатстве не зацикливаюсь, я его вообще не рассматриваю в качестве запасного аэродрома.
«В кризисе находятся абсолютно все средства массовой информации»
— Как вы оцениваете 27 лет ТАУ? Вы создали свой уникальный формат новостей. Удалось ли его скопировать кому-то?
— И близко никого нет. Конечно, коллеги внутри Екатеринбурга многое у нас переняли за эти 27 лет, да и в других местах тоже. Но когда я начинал делать новости, представить, что на телевидении можно показывать ДТП, пожары, криминальные разборки, да и все, чем заполнены наши современные новости, — это просто было непредставимо, это никогда не показывали. Тем более все это делать с юморком. Да, что-то кто-то перенял, но легкую юмористическую подачу — нет. Сейчас смотрю, чем занимаются коллеги в других городах: все это очень грустно, в Екатеринбурге же перестали этим заниматься лет 25 назад почти все телекомпании.
— Вы назвали причиной банкротства уничтоженный рынок рекламы, но не кажется ли вам, что причины еще и в глубоком кризисе российского телевидения?
— Конечно, [телевидение] находится в глубоком кризисе. Я больше скажу: в кризисе находится не екатеринбургское и не российское телевидение, а все мировое телевидение. И в кризисе находятся абсолютно все средства массовой информации. Вам может казаться, что у вас все хорошо, но если бы вы не находились в кризисе, у вас было бы все в сто раз лучше. Сколько СМИ закрылось уже у нас в Екатеринбурге, в России. Сейчас все мы в кризисе в связи с развитием интернета: каждый сам себе журналист и писатель. Им бы свое творчество посмотреть, а уж сил и времени на прочтение других сил почти не остается.
— Как вы в целом оцениваете происходящее с уральским телевидением? Как думаете, оно скоро совсем исчезнет или трансформируется во что-то иное?
— Я думаю, оно еще долго просуществует. У меня просто частный случай, мы же небольшая негосударственная контора. Мы не государственный канал и не пресс-служба какого-то олигарха. [Телевидение] еще будет востребовано.
Даже взять газеты: высказывалось предположение, что к 2025 году полностью исчезнут бумажные газеты. Они, конечно, наверняка вымрут, перейдут в интернет, бумажными останутся только заводские и «районки», но про телевидение говорить это пока рано. Оно больше будет интегрироваться в интернет.
Мы вот тоже интегрировались, у нас колоссальные успехи в виде цифр на YouTube, но YouTube по ряду причин не дает продвигать наше творчество. У нас больше 550 тыс. подписчиков, но ни один из них не получает ни разу в месяц ни одного уведомления о том, что мы сделали новый ролик, а мы делаем их по 15–20 в день.
Плюс практически ни один наш ролик не монетизируется из-за наших тем.
— Вы пробовали запустить систему донатов?
— Вы пишете, что причиной закрытия стал отказ субсидировать ваш канал властями. Ваш пост не шантаж властей, чтобы получить средства на проект, который оказался под угрозой закрытия? Такое иногда срабатывает.
— Федеральное агентство было последней каплей. Мы получили уведомление, что мы пролетели [с финансовой поддержкой]. Но это была попытка заткнуть дыру, и может быть, продержаться еще шесть-семь месяцев, а потом опять начинать думать о закрытии. Я просил 5 млн рублей, просил наперед. Мы поговорили достаточно грубо: они же не знают, кто такой Шеремет, и в гробу его видели. Сказали: вы агентство, вы нас обманули, ввели в заблуждение, в условиях конкурса было сказано, что мы информационным агентствам денег не даем. [Мы же ответили]: ну, как агентство, мы делаем телевизионную программу новостей, мы электронное СМИ. Но нет: «У вас же в названии написано „Телевизионное агентство Урала“». Вот и все. Я посмотрел, кому они дали денег: 20 организаций — из Казани, 20 — из Новосибирска, в Екатеринбурге — две. Е1 получает деньги через Новосибирск.
А что шантаж? Ну чем позже я об этом объявлю, тем позже я закрою контору. Но она работает в убыток. Я что, должен окончательно погрязнуть в долгах или распродать все свое имущество? Я и так уже начал, но я не готов продавать все. Я бы был готов, если бы были какие-то надежды, но их нет вообще.
«Провластная позиция, как правило, совпадает с моей личной позицией»
— А как у вас обстояли дела с рейтингами последние годы, месяцы? Они падали?
— Мы вещали на пяти телекомпаниях одновременно, но я не заметил, чтобы рейтинги падали, они самые высокие. Но, конечно, по сравнению с периодом 10–15-летней давности, они сократились, но они и у Первого канала тоже сократились. Сейчас же миллионы сайтов, аккаунтов, столько всего вокруг происходит: набережную открыли какую чудесную, торговые центры открывают, кино, и на все нужно время, смотреть и читать кого-то не успевают. Но, несмотря на то что на всех телекомпаниях, где мы вещаем, рейтинги почти не падают, это не приносит денег.
— Вы не думали, что ваш формат перестал нравиться новым зрителям, рекламодателям?
— У наших новостей ярко выраженная позиция была всегда, и широкому кругу людей она не нравилась. Но как-то выживали, а сейчас уже все.
— Властям нравится, они могут поддерживать, но их возможности тоже не безграничны. Мы участвуем в разных конкурсах на информационное освещение, что-то нам удается выиграть, какие-то деньги мы получаем. Если бы мы их не получали, все бы закончилось лет пять-шесть назад.
— А может ли быть кризис связан с тем, что считают, что вы транслируете провластную позицию и многих это отталкивает?
— Провластная позиция, как правило, совпадает с моей личной позицией. Мне это делать легко и просто, мне не надо наступать на горло своей песне.
Шеремет обвинил Путина в закрытии шоу «Девять с половиной»
Самый эпатажный телеведущий Урала — о войне с YouTube, политике и крупных долгах
Последний выпуск новостной программы «Девять с половиной», бессменным ведущим которой был Иннокентий Шеремет, выйдет в ближайший месяц. Шоу с «самыми жесткими и веселыми региональными теленовостями в России» закрывается из-за кризиса рекламного рынка. В беседе с URA.RU основатель программы сознался в тысяче управленческих ошибок и объяснил, почему зрители больше не увидят новостей, которые воспринимаются как «фрик-шоу». В интервью он рассказал о войне с YouTube, вине Путина и политике.
— Перед началом интервью Вы сказали, что после поста за час вам поступило уже 10—15 звонков. Даже Мерзлякова звонила. Для многих коллег и ваших почитателей, «ТАУ» и «Девять с половиной» — уральский бренд. Давило ли это на вас при принятии решения?
— Сколько уже таких брендов закрылось? «41 канал», АТН, 10 канал, ЕТВ. По сути, закрылся «Уральский рабочий» и «Вечерний Екатеринбург». То, что там сейчас, это близко не то.
— Вы уже сказали, что причина закрытия проста — закончились деньги. Кто раньше давал деньги на существование ТАУ?
— Естественно, была реклама, но она сдохла. Ее обнулило в первых числах апреля прошлого года, просто «чик» — и в два дня отказались все. И практически никто не вернулся. Страна возрождается, а реклама нет. Ну у меня во всяком случае. У других примерно так же.
— А частные инвесторы?
— Ну как ты представляешь делать общественно—политические новости даже не на донаты, а на какие — то подачки. Нет, конечно.
— Насколько для вас был важен YouTube? Как много денег он давал?
— Это очень сильно колеблется: зимой это побольше, летом — падает к нулю. Якобы люди летом YouTube не смотрят, отдыхают. Я не представляю, как они не смотрят YouTube. В самый пик — это было примерно 15—20%.
— Первый и последний раз около 200 тысяч рублей было в Новый год. Все.
— В конце 2017 года Вы делились планами на то, что у канала будет полтора миллиарда просмотров. Сейчас на данный момент какой у него охват?
— Да, поспешил я. В декабре 2017 года канал обнулили, уничтожил YouTube. Мы начали с нуля. Ну сейчас у нас 550 тысяч подписчиков. А сколько просмотров? Ну типа половина миллиарда наверное.
— Изменился YouTube. Мы может быть вообще могли бы работать только на YouTube, с таким количеством подписчиков и просмотров, но платформа внесла нас во все какие только можно «стоп листы». На нас подписано 550 тысяч пользователей, но ни один человек даже раз в месяц не получает уведомления, что у нас новый ролик появился. А мы 20 сюжетов в день делаем. Это политика YouTube.
Плюс они практически закрыли монетизацию на все наши сюжеты. Они не монетизируют 90% наших роликов. 10% монетизируют, вот мы их и получаем.
— Работа с ОТВ и «Четверкой» — это способ выжить в период пандемии?
— Ну, конечно. А как? Все деньги от телевидения, на самом деле. У нас самые рейтинговые новости на ОТВ и на «Четверке». Но, блин, сейчас в кризисе находятся все СМИ. Все телевидение мира, России и Екатеринбурга в кризисе. Все газеты, все журналы, весь интернет. Издания в кризисе.
— Есть ли здесь место политике?
— Ну смотри, мы в «стоп-листы» во многом внесены на YouTube, потому что мы провластные, мы за национальные интересы России. YouTube — это американская организация. Им это не очень нравится, они нас блокировали именно вот за такие репортажи. Я так думаю, во всяком случае.
— Как-то с ними взаимодействовали?
— Тысячи писем написаны были. Такая политика. Слушай, это глобальная структура, это Google. И к ним какой-то Шеремет апеллирует, тебе самому не смешно?
— Можно ли сказать, что вы допустили управленческие ошибки, которые привели к закрытию проекта?
— Ну, конечно. Если я принимаю решение закрывать проект, при этом мы делаем самую рейтинговую телевизионную программу, то значит что-то со мною не в порядке. Согласен? Что я не дорабатываю.
Я и близко не считаю себя способным бизнесменом. Вообще никак. Но, с другой стороны, все-таки как—то теленовости эти просуществовали 27 лет. Значит не такой я конченный. Раньше меня уже многие другие закрылись телекомпании. Пришло и наше время.
— Не было идеи продать кому—то этот проект?
— Продавать надо было 10—15 лет назад. Предложений не было, люди не подступались. Да и что продавать? Идею? Она не запатентована, бери и делай со своими людьми.
Все мои идеи, когда я начинал делать новости в девяностых, теперь делают и другие. Никто не мог представить, что в теленовостях можно сделать сюжет про ДТП, про пожары, про криминальные разборки. Это было исключено на ТВ и в СМИ. Но я начал это первый делать.
Я перепробовал все варианты. Проблеме шесть лет. Мы пошли в интернет. Мы зашли на все площадки. Делали кликабельные названия. Большинство, кто со мной работает, они уже по 27—30 лет в журналистике. Это ультрапрофессионалы.
— Вы уверены, что это точно профессионализм, а не вы закостенели и не готовы к тому рынку, который сейчас есть?
—Закостенели и не готовы. Но, с другой стороны, блин, ну в интернете же мы востребованы! На том же YouTube как ни одно провинциальное СМИ. Значит, не такие мы конченные.
— Согласны ли Вы с тем, что для иногородней аудитории Вашего канала, Вы все-таки являетесь «фрик-шоу»?
— Я бы предпочел, чтобы нас воспринимали не как «фрик—шоу», а чуть более позитивно. Нас люди смотрят в Москве, в Киеве, в Берлине, в Нью—Йорке, во Владивостоке, ну что — то им интересно.
— Вы работали в связке с губернаторской командой и помогали бороться с Тунгусовым, защищали Куйвашева. Почему власти сейчас не могут помочь или помогли?
— Они помогают. Если бы не помощь властей, прямая или опосредованная, нас бы не было давным давно. Они, например, давали контракты на информационное обслуживание.
— Чем теперь будете заниматься? Может, TikTok? Или вернетесь на ТВ и станете «уральским Соловьевым»?
— То есть Вы максимально открыты для предложений?
— Нет, я не открыт, я над этими вещами еще не думал. В какой—то момент надо было принять решение о закрытии. Почему? Чем дальше, тем больше долги. Это не кредиты в банках. Я продал квартиру и деньги испарились мгновенно. Но другие квартиры я уже продавать точно не буду. Для меня проще, легче и дешевле все остановить. А потом подумать.
— Иннокентий Викторович, по вашему мнению, мешает или помогает политическая ситуация в стране заниматься нашей профессией?
— Конечно, в наших проблемах стопроцентная вина Путина. Я его всегда поддерживал, поддерживаю и буду это делать. Но виноват он? Он уничтожил все телевидение. Он допустил приход в нашу страну скоростного интернета. Еще лет десять назад скачать какой — то ролик из интернета — это 30 минут надо было. Терпения ни у кого не было. И все смотрели меня в новостях. А сейчас смотрят миллионы людей за день, но ни копейки никто не платит. И раньше никто не платил, но хотя бы они рекламу смотрели.
— Это ведь прогресс, развитие …
— Нифига. В Северной Корее — все хорошо. Там, правда, частного телевидения нет, но зато все с ним хорошо.
«Имя мне — регион!» История трешовых новостей Шеремета, которые никто не может закрыть, даже он сам
На упреки, что Телевизионное агентство Урала (ТАУ) навязывает зрителю кровавые сюжеты, Шеремет отвечает, что хотел бы делать передачи об искусстве, тем более сам с шести лет посещал кружок рисования и культурная сфера до сих вызывает у него интерес, но едва ТАУ начинает рассказывать о выставках и концертах, рейтинг программы падает, а репортажи об убийствах, катастрофах и судебных драмах накручивают на YouTube миллионы просмотров.
Рекламодатели, которых почти не осталось, об этом помнят.
В компании с Мишиным
С радиостанции «Студия Город» студент журфака Иннокентий Шеремет уволился в ноябре 1991 года после практики на Дальнем Востоке, где вместо двух недель провел три месяца, путешествуя по Сахалину и Курильским островам. За прогулы его обещали понизить в должности, и такая перспектива Шеремета не устраивала. «Все было грустно, — говорит он, — по периметру СССР полыхали гражданские войны, с января обещали отпустить цены, и народ ждал, что в магазинах появятся продукты и дефицитные вещи, но я понимал, что ништяков не будет и надо где-то зарабатывать».
От знакомого, работавшего в информационном агентстве, он узнал, что кабельная студия «Альянс» открыла в партнерстве с СГТРК частную телекомпанию «Четвертый канал» и ищет журналиста, который будет выпускать новости.
НПО «Альянс» создал в 1989 году предприниматель Валерий Ефименко, работавший прежде на «Уральском электромеханическом заводе» (УЭМЗ, в обиходе — «Три тройки»), где производили ядерные боеприпасы. Вместе с ним с завода пришла команда радиоинженеров, физиков, электронщиков и айтишников. Редактором стал Игорь Мишин, тоже выходец с УЭМЗ, окончивший философский факультет УрГУ (социолог) и знакомый с бизнесом видеосалонов. «Шеремет появился у нас зимой в огромном овчинном тулупе и объяснил, какие новости собирается делать, — вспоминает Игорь Мишин. — Это уже потом я сформулировал для себя вопрос «Чем будем удивлять?», а тогда просто интуитивно понял, что Иннокентий может встряхнуть общество своими взглядами на жизнь, подходом к отбору информации, отвязностью, дерзостью и хулиганством. Я сам тогда тоже был дерзким, не таким взвешенным и задумчивым, как сегодня».
Программа «Тик-так» — обзор событий за неделю — вышла в эфир в феврале 1992 года. В студии рядом с Шереметом стояло мусорное ведро. Рассказав новость, он нажимал педаль и выбрасывал отработанный текст. К осени программа стала ежедневной. Выпуски продолжались три минуты, потом — шесть, через два года увеличились до 25.
Шеремет работал 14 часов в сутки, в общежитие приходил только спать. С утра ездил с видеооператором по городу, снимая сюжеты (сначала — на общественном транспорте), в промежутках писал тексты. С семи до девяти вечера программу монтировали на бытовых видеомагнитофонах «в диком кипише и с чудовищными нервами», чтобы к выходу в эфир — иногда за минуту до трансляции — забросить видеокассету на СГТРК. «Руководители СГТРК были в шоке, — говорит Шеремет. — Хотя компартию уже запретили, подходы к телевизионному вещанию остались прежними. Мишина спрашивали: что за хрень гонит этот отморозок, убирайте его из эфира, иначе мы закроем ваш «Четвертый канал»! При том что ничего сверхъестественного не было. Фирменный стиль ТАУ сложился позже».
Игорь Мишин подтверждает — конфликт «Четверки» с СГТРК действительно был и со временем их интересы разошлись окончательно.
Полицейские и воры
Желающим делать новости на «Четвертом канале» Шеремет предлагал написать письмо в стиле «Тик-так». Одним из первых — 13 октября 1993 года — на собеседование пришел выпускник радиофака УПИ Влад Некрасов, работавший инженером на «Уралтрансмаше», где зарплату выдавали пуховиками и сахарным песком. В этот день Влад вытащил счастливый билет, считает Шеремет: «На заводе он бы спился или стал челноком, а телевидение сделало из него мегазвезду — золотой микрофон Урала и Сибири. Вся жизнь у человека перевернулась».
Несколько месяцев «Четверка» арендовала помещение в Центральной гостинице, где в цокольном этаже был ресторан — место встреч преступной группировки. «Каждый день по дороге на работу я видел, как на кортах возле гостиницы сидят 20–30 здоровенных парней в зеленых турецких штанах и кожаных куртках, а рядом стоят их битые секонд-хенд «Мерседесы», — говорит Шеремет. Когда в ресторан нагрянула милиция, репортеры «Тик-так» спустились с видеокамерой вниз, чтобы сделать сюжет для вечерних новостей, но их тоже положили на асфальт. Кассету удалось спрятать. Дальше получилось смешно. Полковник, руководивший захватом, начал отбирать у оператора камеру и потерял служебное удостоверение. Документ забрали в редакцию и после длительных переговоров обменяли на камеру. С тех пор — уверяет Шеремет — между журналистами и силовиками этого подразделения сложились доверительные отношения. «Они помогали, когда нам срочно требовалась информация о преступнике или жертве, а других источников не было», — говорит он.
Персонажам криминальной хроники сюжеты «Тик-так» не нравились. В офис к Мишину приезжали то вооруженные бандиты, то афганцы во главе с Виктором Касинцевым. «Касинцев объяснял, что служба новостей делает достоянием широкой публики информацию, провоцирующую конфликты. Мы понимали, что в суд они подавать не станут», — говорит Шеремет, хотя был случай, когда в СИЗО отправили лидера преступной группировки Сергея Костромина. Источники сообщили, что его подселили в камеру к криминальному авторитету Андрею Овчинникову (Овчине), между ними вышла стычка, и Шеремет рассказал, что Овчинников собирался зарезать соседа заточенной расческой. После выхода передачи в эфир Костромин потребовал возбудить против Шеремета уголовное дело за клевету, объяснив, что утратил авторитет в воровской среде и опасается за свою жизнь.
Все очень субъективно
Поручив новости Шеремету, Мишин предоставил ему свободу действий и два года ни во что не вмешивался, несмотря на конфликты с СГТРК и криминальными структурами. Потом обстоятельства изменились.
Мишин объясняет: новости «Тик-так» были авторскими — Шеремет давал свою оценку событиям в Екатеринбурге, используя лексику, приближенную к разговорной речи, а у телекомпании возникла потребность в классическом формате новостей, когда редакция держит нейтралитет, «балансируя на тонкой грани между струйками дождя», чтобы зрители не могли упрекнуть ее в предвзятости. Шеремет в это не верил. «Диплом я получил в ельцинской России, но журналистике учился еще при советской власти. Тогда была единственно правильная точка зрения — партийная, — говорит он. — Откуда взяться объективности, если нам ничего о ней не рассказывали? Все мои новости — абсолютно субъективные. Это честно, потому что СМИ только декларируют беспристрастность. Если они и дают слово каждому участнику конфликта, всегда есть способ выделить кого-то одного».
По версии Шеремета, Мишина убедили, что некоторые сюжеты «Тик-так», в первую очередь политические, дискредитируют телекомпанию и отбивают рекламодателей. Тот пообещал Шеремету увеличить зарплату с условием, что он оставит политические темы и ограничится криминальными сюжетами. Шеремет не соглашался, говоря, что политика интереснее криминала. За два года, что он работал на «Четвертом канале», происходили события, связанные с Уральской республикой, отставкой Росселя, которого считали светочем демократии, и борьбой за губернаторские выборы. Шеремет хотел в этом участвовать.
Когда переговоры с Мишиным ничем не закончились, Шеремет решил уйти с «Четверки» и создать свою службу новостей. И тот и другой подчеркивают, что разошлись мирно, хотя наблюдатели говорят, что атмосфера накалилась. «В этой истории, видимо, две правды, — рассуждает Антон Баков, работавший тогда в команде Росселя. — Я всячески убеждал их примириться и не угрожать друг другу, потому что они начали говорить глупости, которые интеллигентные люди позволить себе не могут. Но все было напрасно — Шеремет ушел и создал конкурирующий проект — «Телевизионное агентство Урала» (ТАУ). Работал он довольно успешно, используя известность и связи, приобретенные на «Четвертом канале».
По словам Мишина, Шеремет расстался с «Четверкой», когда рекламный рынок еще не приносил больших денег, а спонсоры, готовые финансировать телевизионные проекты, только начали появляться. Журналистов, которые ушли вместе с ним, Шеремет заверил, что новая продакшн-студия начнет работать через два месяца. «Откуда взялась такая уверенность, я не знаю», — говорит он. С Жанной Телешевской, возглавлявшей канал «АСВ», они договорились, что программа новостей будет продолжаться 40 минут вместо прежних 25.
Сам по себе
$100 тысяч на покупку техники Betacam SP — двух видеокамер и монтажного комплекса — Шеремет занял в банке на два года под залог самого оборудования. «Качество изображения, которое обеспечивал стандарт Betacam SP, было неизмеримо выше, чем у бюджетного S-VHS, который использовали другие телекомпании, — говорит Лев Кощеев, в прошлом — глава медиахолдинга «Уральский рабочий». — В Екатеринбурге одновременно появилось два комплекта оборудования Betacam SP — у ТАУ и у рекламного агентства «Игрек».
Ровно через два месяца — 1 сентября 1994 года — новости «9 ½» вышли в эфир. Название, отсылавшее к фильму с Микки Рурком, означало, что программа начинается в 21:30. Ежедневные 40 минут новостей делали четыре репортера, включая Шеремета, работавшего в поле до 1996 года. О происшествиях редакции сообщали благодарные зрители. Если пробок на дорогах не было, машина ТАУ добиралась на место событий раньше милиции, у которой не хватало средств на бензин. «Приезжаем, а там — расстрелянная машина, дымящиеся трупы. Мы все это снимаем, ищем очевидцев, ждем милицию и прокуратуру — 10, 20, 30 минут, они все не появляются, а нам уже пора делать репортаж, — говорит Влад Некрасов. — А трупы, лежавшие без присмотра, никому особенно не мешали».
26 октября 1994 года после сообщения о стрельбе журналисты ТАУ обнаружили тела трех человек и среди них — Виктора Касинцева, уверявшего прежде, что новости Шеремета провоцируют конфликты.
Когда информационных поводов не хватало, корреспонденты ТАУ отправлялись в сквер имени Джавахарлала Неру рядом с железнодорожным вокзалом, находили бездомных и записывали их комментарии о текущем моменте. В 1995 году программа «9 ½» стала выдавать в эфир сюжеты из квартиры парализованной пьющей пенсионерки Гертруды Покровской, у которой был свой взгляд на природу вещей. Первый раз Гертруда появилась в репортаже ТАУ как свидетель происшествия и, по словам Шеремета, «загнула такую хрень, что порвала эфир — люди звонили в редакцию и требовали продолжения». Тогда он распорядился, чтоб Некрасов ездил к Гертруде за новыми комментариями — ТАУ показывало их по пятницам.
«Новости «9 ½» добились успеха благодаря языку, которым рассказывали истории, — говорит Владимир Злоказов, руководивший в то время каналом «Студия-41». — Мы называли такой формат «радио в картинках». На первом месте была речь, а видео — на втором. Проект вышел уникальным, причем, в масштабах России, благодаря талантливым журналистам. Правда, в плане морали и приличий это люди абсолютно беспринципные».
Внутренней цензуры на ТАУ не было. Зрителям показывали городские трущобы, маргиналов, пьющих стеклоочиститель «Минутка», аварии с человеческими жертвами и обгоревшие/расчлененные трупы.
Рейтинги программы росли.
Переключая каналы
Александр Левин, в прошлом — пресс-секретарь губернатора, напоминает: ТАУ выступало на стороне Эдуарда Росселя, когда тот еще был оппозиционером областной власти в лице Алексея Страхова. «Шеремет ни разу меня не предал, — подтверждает Россель. — Я бесконечно благодарен ему и всю жизнь буду помнить, как он мне помог». По словам Шеремета, Россель был «реальный красавчик, которого нельзя не полюбить как политика».
После первых выборов губернатора 1995 года, которые выиграл Россель, Шеремет обратился к нему за помощью. Объяснил, что помимо телекомпании «АСВ» новости «9 ½» могли бы выходить региональной врезкой на СГТРК, и предложил направить письмо директору канала, чтобы тот с пониманием отнесся к планам ТАУ. Россель такое письмо подписал, и Шеремет сам отвез его на СГТРК, но в эфир программу не поставили. «Договориться о выходе ТАУ на СГТРК мне не удалось, — признает Россель. — Позже я пытался решить этот вопрос в Москве, но там предпочитали продвигать своих людей».
С телекомпанией «АСВ» Шеремет вскоре расстался. В 1996 году он предложил Телешевской увеличить продолжительность новостей «9 ½» до 60 минут и выделить еще час в субботу-воскресенье на спецпроекты ТАУ. Телешевская согласилась только на 45 минут в обмен на три минуты рекламы в программе новостей. Не договорившись, Шеремет перевел ТАУ на «10 канал», где получил столько эфирного времени, сколько хотел.
В сентябре 2003 года предприниматель Олег Долганов уступил контрольный пакет акций телекомпании «10 канал-Губерния» уральскому олигарху Павлу Федулеву. Директором телеканала стал дядя Федулева Владимир Марценюк, возглавлявший «Екатеринбургский мясокомбинат». «Мы напряглись, потому что Федулев просто так ничего не покупает, — говорит Шеремет. — Он позвонил, сказал: «Работайте спокойно — все будет хорошо», но я ему не поверил. Накануне выборов мэра Екатеринбурга нас официально уведомили, что контракт с ТАУ расторгают. Федулев позвонил снова. Сказал: «Ничего личного, только бизнес — не обижайся. Мне нужно кое-что получить от Росселя — если договоримся, ты сразу же вернешься».
Основными конкурентами на выборах были мэр Аркадий Чернецкий и кандидат областной власти Юрий Осинцев. По словам Шеремета, в обмен на допуск ТАУ к эфиру Федулев хотел получить промышленный актив — в запасе у него были финансовые схемы, позволявшие это сделать. «У команды Росселя был колоссальный интерес, чтобы я продолжал вещать на «10 канале» во время предвыборной кампании мэра, потому что ОТВ только раскручивалось и его рейтинги были несопоставимы с «Десяткой». Но на шантаж никто не поддался. Я первым был против — по морально-нравственным соображениям».
Политологи из городской администрации объяснили тем временем, что после выборов губернатора, на которых победил Эдуард Россель, необходимости в информационном ресурсе Шеремета больше нет — из Москвы пришла установка оставить главой города Аркадия Чернецкого, и бросать тень на действующего мэра теперь не с руки.
До середины декабря ТАУ вещало только на «Областном телевидении» — все это время переговоры с Федулевым продолжались. Вернуться на «10 канал» агентству удалось за шесть дней до голосования во втором туре, когда большинство избирателей уже решили, кого хотят видеть мэром. Первый выпуск новостей длился 30 минут — пока Шеремета не было, часть эфирного времени отдали Екатеринбургскому епархиальному управлению, но с 15 числа программа «9 ½» начала выходить в часовом формате. По данным медиаизмерений, без ТАУ рейтинг канала упал, и денег от рекламодателей стало не в пример меньше.
Интерес к телевидению Федулев потерял, когда выборы закончились, и через полгода продал «10 канал» Уральской горно-металлургической компании (УГМК), решившей создать свой медиахолдинг.
Чем хуже, тем лучше
Пока Антон Баков работал в команде Эдуарда Росселя, ТАУ рассказывало о нем как о молодом перспективном политике. «Сюжеты были более-менее позитивные, хотя не без издевочек», — соглашается Баков. По словам Шеремета, Баков мог сделать политическую карьеру, став председателем Свердловской областной думы, затем — вице-губернатором и, наконец, первым лицом области. «Он далеко пошел бы, если бы научился себя контролировать, — говорит Шеремет, — но Бакову хотелось получить все и сразу. Это его и погубило».
Намерение Антона Бакова присоединить к Свердловской области богатые нефтью северные территории и его попытка создать в 1992-93 годах Мансийскую республику возникли не на пустом месте, утверждает Шеремет. По его словам, возможные сценарии Баков разрабатывал еще в восьмом классе на уроках истории. «Он знал, что на севере проходит куча трубопроводов с нефтью и газом, и если мотострелковый полк возьмет под контроль территорию, на которой компактно проживают манси, Советскому Союзу придется платить этой маленькой гордой республике много денег за перекачку нефти и газа». Баков все отрицал. Накануне выборов губернатора 2003 года, где он был одним из участников, он пообещал уличить Шеремета в клевете, заявив, что подаст в суд на «этого телевизионного диктора» и заставит его «и других подобных личностей» соблюдать закон.
Мансийская республика. Как в девяностые Антон Баков и Эдуард Россель присоединяли нефтяные земли ХМАО
По словам Бакова, его поход против Росселя финансировал мэр Екатеринбурга Аркадий Чернецкий, но медийного ресурса не хватало, а губернатора помимо областных СМИ поддерживал Шеремет. «Вряд ли ошибусь, предположив, что рейтинг ТАУ в то время перевешивал рейтинги всех остальных телевизионных новостей вместе взятых», — говорит Кощеев. Помня фразу, которую приписывают Марку Твену / Уинстону Черчиллю / Мадонне, что любое упоминание в СМИ, кроме некролога, — это реклама, Баков рассчитывал, что программа «9 ½» потратит на него часть эфирного времени. Чтобы ускорить события, он организовал митинг против Шеремета во дворе «Областного телевидения». «Я понимал, что он разразится очередными проклятиями в мой адрес, а мне надо было хоть как-то о себе заявить, — поясняет Баков. — Люди, которым не нравился Россель, голосовали за того, кого ругали журналисты ТАУ. Получилось, что мою предвыборную кампанию на 70% сделал Шеремет».
Через свое агентство «Политсовет» Баков рассказывал, что спас Шеремета от смерти, когда тот задолжал бандитам, а Шеремет отплатил ему черной неблагодарностью. Директор ТАУ подал на Бакова в суд и вызвал на теледебаты. Баков объяснял, что не может дебатировать с директором ТАУ из-за разного статуса: он — кандидат в губернаторы, а Шеремет — тележурналист, но отказываться не стал. Точки над «i» Шеремет расставил в прямом эфире. «Баков, вы — клеветник, мошенник и негодяй, — заявил он. — Не надо прикрываться статусом кандидата в губернаторы Свердловской области. Лжеца, мерзавца, проходимца, преступника и вора это не красит».
Итоги дебатов наблюдатели оценили по-разному. Многие говорили, что Шеремет одержал верх, но Баков уверяет, что своего добился. «Шеремет ругал меня, а я в ответ ругал Росселя, — говорит он. — Без этого спектакля, где каждый сыграл свою роль, я бы не вышел на второе место, получив 30% голосов».
Победил, впрочем, Эдуард Россель.
«Негры из ЮНЕСКО заразят вас СПИДом»
Главной мишенью ТАУ стал мэр Екатеринбурга Аркадий Чернецкий. «Мне кажется, Шеремет видел мир в черно-белых тонах, поэтому все оппоненты Росселя становились его личными врагами», — говорит Антон Баков.
Большая информационная война между городом и областью началась в марте 1998 года, когда «Преображение Урала» — региональное движение, созданное Эдуардом Росселем — проиграло выборы в Законодательное собрание Свердловской области. С перевесом в 11% голосов победили конкуренты — объединение «Наш дом — наш город», идеологом которого был мэр Екатеринбурга. Годом позже Россель и Чернецкий сошлись на выборах губернатора. Администрация Екатеринбурга собиралась привлечь избирателей международным форумом — V Всемирным конгрессом ВФАК ЮНЕСКО «На стыке континентов — на рубеже тысячелетий», запланированным на июль. Готовиться к нему начали в феврале.
Жителей Екатеринбург муниципалитет убеждал, что конгресс поможет наладить связи со 130 странами мира и привлечь инвестиции. Журналисты ТАУ, работавшие на стороне губернатора, доказывали обратное — Чернецкий продвигает мероприятие, которое разорит городскую казну и не принесет городу никакой выгоды. Шеремет предупреждал — гости из Черной Африки, где много больных СПИДом, увеличат число ВИЧ-инфицированных среди горожан. По словам очевидцев, его усилия оправдались — конгресс ВФАК ЮНЕСКО состоялся, но заинтересовать им широкую публику не удалось.
«Вот скажите — зачем ТАУ било по клубам ЮНЕСКО? Я помню, как Шеремет пугал телезрителей неграми, которые заразят всех СПИДом, — говорит Злоказов. — А этот проект — форум и фестиваль — был первым шагом к ивентам, выводившим Екатеринбург на международную орбиту. Ту же задачу решали саммит ШОС, выставка ИННОПРОМ и ЧМ-2018. По сути, клубы ЮНЕСКО принесли в жертву политической конъюнктуре».
Большую часть исков, поданных к ТАУ по разным поводам, городская администрация проиграла. Журналисты «9 ½» использовали формулировки, позволявшие избегать юридических последствий. Помощники мэра отговаривали его от судебных тяжб с Шереметом, доказывая, что результаты непредсказуемы, а усилия юристов лучше использовать в других целях, но Чернецкий считал, что обидчиков нужно привлекать к ответу. «На моей памяти Шеремет проиграл суд один раз, когда в эфире «9½» упомянули медицинский диагноз чиновника городской администрации, — говорит Лев Кощеев. — Разглашать такую информацию закон не позволяет. Тем более речь шла о серьезном заболевании».
Летом 1999 года канал «Областное телевидение» начал транслировать программу «9 ½» за пределами Екатеринбурга, расширив аудиторию, с которой ТАУ делилось своими претензиями к Чернецкому. Александр Левин, работавший в то время замглавы администрации губернатора, уверяет, что никаких инструкций на этот счет Шеремету не давал. Терпения главы города хватило еще на пять лет. В мае 2003 года на заседании Палаты представителей Законодательного собрания Чернецкий заявил, что передачи ТАУ, полные лжи и клеветы, выходят на канале, который финансирует региональный бюджет. И спросил: «В конце концов, можем мы эту погань с областного канала выкинуть или нет?!» Шеремет, которому эти слова не понравились, подал к главе города иск на миллион рублей, чтобы компенсировать моральный вред, но получить деньги ему не удалось — Верх-Исетский районный суд встал на сторону главы города.
«Вступая в драку с политическим противником, команда очень быстро начинает от души его ненавидеть, — считает Лев Кощеев. — Иначе как объяснить себе, зачем все это нужно? Человек не готов признать, что участвует в информационной войне только за деньги или по приказу». То же самое и примерно теми же словами говорит Иннокентий Шеремет: «Противостояние засасывает. Ты — не наемник, которому приносят бабло, чтобы запустить в эфире ролик или озвучить информацию. Ты становишься автором и участником событий и уже плохо помнишь, с чего все началось».
Затишье наступило в 2005 году, когда отношения города и области потеплели. По словам Шеремета, продолжавшего прессовать мэра, в начале августа ему позвонили и предложили снизить накал.
Через два дня Росселя избрали тридцатым почетным гражданином Екатеринбурга.
Издержки обратной связи
Время от времени, обычно накануне выборов, ТАУ получало сигналы от неизвестных лиц, недовольных его информационной политикой.
Сначала — в октябре 1998 года — загорелся офис на Большакова. Пожарные, которых вызвал охранник здания, заметивший в пять утра дым на лестничной площадке, взломали дверь и увидели, что одна из комнат выгорела дотла вместе с оргтехникой и финансовыми документами за 1997-98 годы. В тысячелитровом аквариуме, находившемся рядом с огнем, выкипела почти вся вода, но девять пираний остались живы. Милиция решила, что злоумышленник разбил окно и забросил внутрь горящий предмет. Пожарную сигнализацию на пульте кто-то заблаговременно отключил.
Два месяца спустя пострадал другой журналист ТАУ — Александр Стецун. 19 мая он собирался ехать на работу — возле дома его ждал служебный автомобиль. Во дворе Стецуна догнал мужчина 40–45 лет в спортивном костюме, вонзил ему под лопатку шило и скрылся в кустах.
Девяностые forever
Историю региональных телеканалов журналисты ТАУ делят на два периода — а) девяностые годы и б) остальное время. «Любой телевизионщик скажет вам, что 90-е были лучшими, — соглашается Некрасов. — Много свободы, много денег и много спецпроектов, которые у нас тогда выходили. А потом началась рутина».
В девяностые у ТАУ было много работы — пять дней в неделю репортеры делали новости, по выходным снимали спецпроекты — документальные фильмы продолжительностью около часа. Их показывали каждое воскресенье. В 1999 году ТАУ выпустило «Столпотворение» (о строительстве городской телебашни), «Верхотурскую тягу» (о сгоревшем поселке Привокзальный), «Уральскую Хатынь» (о гибели пожилых людей в интернате) и еще 47 проектов. Фильм «Экстремальная башня», смонтированный из архивных съемок, в 1999 году выиграл телевизионную премию «ТЭФИ». Получая награду в концертном зале «Россия», Некрасов сказал речь, приготовленную на всякий случай (в то, что наградят, Шеремет не верил), завершив ее фразой: «Имя мне — регион!»
В том же году в сюжетах «9 ½» появились учредители фонда «Город без наркотиков» Евгений Ройзман и Андрей Кабанов, обвинявшие епископа Никона в гомосексуальных связях с молодыми послушниками. Шеремет считал, что они заблуждаются, но чинить препятствий не стал. В августе, когда побежденного Никона отправили в Псково-Печерский монастырь, Ройзман предложил ТАУ рассказывать о наркоторговцах. «Это был совместный проект фонда и ТАУ, — говорит Кабанов. — Журналисты Шеремета показывали, как работают оперативные группы фонда, разоблачавшие сбытчиков. Когда информация пошла в эфир, зрители оценили масштаб бедствия и у них сразу появились вопросы к власти и правоохранительным органам».
В 2003 и 2004 годах из репортажей, выходивших в программе «9 ½», получился четырехсерийный фильм «Нарковойны». К этому времени ситуация на телерынке начала меняться. Екатеринбург был единственным городом, где вещали 11 телеканалов со своими вечерними новостями. «Все насмотрелись, как круто делать новости, сколько бабла у Шеремета, какие у него тачки, как он губернаторов себе выбирает, — говорит директор ТАУ. — Вместе с радио и печатными изданиями они размазывали деньги рекламодателей тонким слоем». По словам Игоря Мишина, уехавшего в 2004 году в Москву, он понял, что время региональных телекомпаний заканчивается, и убедился в этом, когда государство решило запустить два цифровых мультиплекса, включавших 20 федеральных каналов. В 2007 году — накануне кризиса — он продал контрольный пакет акций «Четвертого канала», чтобы вложить деньги в производство фильмов. По словам Злоказова, рынок телерекламы, сократившийся в 2008 году, восстановился к концу 2009 года, но почти не рос, а во втором квартале 2014 года обрушился снова и к прежним показателям уже не вернулся.
Деньги «Перца» позволили ТАУ протянуть еще три с половиной года. Весной 2016-го у Шеремета появились мысли, что агентство придется закрыть. Еще пять лет он сводил концы с концами, покрывая кассовые разрывы за свой счет, и к 2020 году потратил на редакцию 12 миллионов. Последней каплей стала пандемия коронавируса, подкосившая рекламодателей ТАУ — малый и средний бизнес. Выжившие переключились на рекламу в интернете. «Рекламодатель сейчас отворачивается от телевидения в сторону чистого интернета, — говорит Кощеев. — Тут важны словесные оболочки. Когда приходит девочка и говорит: «Я — третий блогер в инстаграме», ей платят охотно, точно так же, как в 90-е платили Шеремету, потому что знали: в плане рекламы это — the best. Телеканалы, даже с хорошей статистикой просмотров, считают динозаврами».
13 августа 2021 года Шеремет написал в Facebook, что через месяц закрывает ТАУ, поскольку «деньги закончились бесповоротно и взять их уже больше негде». Узнавший об этом Игорь Мишин пожелал ему «не залипнуть в депрессии и разочарованиях», напомнив, что «жизнь Екатеринбурга в 90-е — Клондайк офигенной драматургии», а архив ТАУ — кладезь информации, откуда можно черпать сюжеты для книг и сценариев.
Интрига с уходом ТАУ продержалась до 9 сентября, когда Шеремет рассказал о двух безымянных спонсорах, которые согласились финансировать программу «9 ½».
Она продолжит выходить в эфир в том же формате, что и последние 27 лет.