Как правильно пишется слово не кривляться?
Правильный вариант написания: не кривляться
Именно такой вариант зафиксирован в орфографическом словаре.
Правило написания глагола с частицей «не»
Иногда путаница возникает при написании с «не» разных частей речи, когда имя существительное или прилагательное пишутся слитно, а глаголы и причастия пишутся раздельно:
Поэтому первым делом определим часть речи. В нашем случае — это глагол (означает действие и отвечает на вопросы: «что делать?», «что сделать?»). Теперь обратимся к правилам, регламентирующим написание глаголов с частицей «не»:
Таким образом, «не кривляться» является единственным правильным вариантом в русском языке, иные способы написания данной фразы — неверны.
Примеры использования и цитаты с «не кривляться»
А если сегодня мне, грубому гунну, кривляться перед вами не захочется — и вот я захохочу и радостно плюну, плюну в лицо вам я — бесценных слов транжир и мот. 1913 Серебряный век русской поэзии. Москва: Просвещение, 1993.
«Нате!» — Маяковский Владимир
Вывески совсем не было. Прямо с тротуара входили в узкую, всегда открытую дверь. От нее вела вниз такая же узкая лестница в двадцать каменных ступеней, избитых и искревленных многими миллионами тяжелых сапог.Над концом…
«Гамбринус» — Куприн Александр
Дверь не закрыта, и девочке с ее кровати все видно и слышно. … Какой-то уличный мальчишка подбежал к нему под самые ноги и начал кривляться на потеху зевакам. Тогда слон спокойно снял с него хоботом шляпу и перекинул ее…
Слон — Куприн А.И. полное содержание онлайн
кривляться
Кривляние, кривляться. В письме [Н. М. Карамзина. — Л. А.] к другу о сельском празднике и свадьбе есть косвенное обращение к некоему Л*: «Я не намерен писать трактата о пляске, но могу сообщить любезному Л* некоторые идеи касательно его предмета, в надежде, что он употребит их в сочиненной им глубокомысленной истории кривляний рода человеческого. » У Карамзина в «Письмах русского путешественника» под Л* всегда разумеется известный немецкий поэт Якоб Ленц, трагически окончивший свою бурную жизнь в Москве в 1792 году. Если статья «Сельский праздник и свадьба» принадлежит Карамзину, то и здесь следует Л* расшифровать как Ленц. Известно, что друг Карамзина А. А. Петров (предполагаемый адресат письма из деревни) был в очень близких, тесных отношениях с Ленцем (ср., например, Неизданные отрывки из писем А. А. Петрова к Н. М. Карамзину // Русск. архив, 1866, с. 1760—1761). Сам Карамзин восторженно отзывался о «пиитических идеях» психически больного Ленца: «в самом сумасшествии он удивлял нас иногда своими пиитическими идеями» (Письма русского путешественника // Карамзин, Соч., 1848, т. 2, с. 10). Многочисленные, написанные в Москве проекты и сочинения Ленца мало исследованы (см.: Розанов М. Н. Поэт периода «буйных стремлений»: Якоб Ленц, его жизнь и произведения. М., 1901, с. 471). Однако несомненно (это можно судить и по переписке Карамзина с Лафатером, и по письму Лафатера к самому Ленцу), что Ленц и в Москве занимался физиономическими наблюдениями и свои «силуэты» отсылал даже Лафатеру (там же, с. 483—484). Никаких сведений о сочиненной Ленцем истории кривляний рода человеческого до нас не дошло. Слово — кривляние в русском литературном языке конца XVIII века имело два значения: 1) ужимки, склонность к странным и смешным телодвижениям, ломанье; 2) гримаса. В «Словаре Академии Российской» слово кривляние объясняется как: `действие кривляющегося’, а глагол кривляться истолковывается так: «Гнуться, ломаться; делать кривлянием разные ужимки, кривить члены. Странно на него смотреть, как кривляется» (сл. АР 1814, ч. 3, с. 408).
(Виноградов. Проблема авторства, с. 349).
Полезное
Смотреть что такое «кривляться» в других словарях:
кривляться — См. рисоваться. Словарь русских синонимов и сходных по смыслу выражений. под. ред. Н. Абрамова, М.: Русские словари, 1999. кривляться ломать петрушку, ломаться, фиглярствовать, манерничать, гаерничать, выстебываться, фиглярить, коверкаться,… … Словарь синонимов
Кривляться — (иноск.) ломаться, кобениться. Ср. При весьма непривлекательной наружности, она постоянно жеманилась и кривлялась. Тургеневъ. Дымъ. См. Кобениться. См. Ломаться. См. Жеманиться … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона (оригинальная орфография)
КРИВЛЯТЬСЯ — КРИВЛЯТЬСЯ, кривляюсь, кривляешься, несовер. (разг.). Делать неестественные телодвижения, ужимки, гримасы; вести себя не просто, с жеманством. «Кривляются белые рожи.» А.Блок. Толковый словарь Ушакова. Д.Н. Ушаков. 1935 1940 … Толковый словарь Ушакова
КРИВЛЯТЬСЯ — КРИВЛЯТЬСЯ, яюсь, яешься; несовер. (разг.). Делать ужимки, гримасы, держать себя неестественно, ломаться 2. | сущ. кривлянье, я, ср. Толковый словарь Ожегова. С.И. Ожегов, Н.Ю. Шведова. 1949 1992 … Толковый словарь Ожегова
кривляться — КРИВЛЯТЬСЯ, несов., без доп. Вести себя неестественно, вычурно; быть лишенным простоты; Син.: Разг. жеманиться, ломаться, Разг. манерничать [impf. coll. to grimace; to behave in an affected manner]. В присутствии незнакомых женщин Андреев, старый … Большой толковый словарь русских глаголов
кривляться — (иноск.) ломаться, кобениться Ср. При весьма непривлекательной наружности она постоянно жеманилась и кривлялась. Тургенев. Дым. См. кобениться. См. ломаться. См. жеманиться … Большой толково-фразеологический словарь Михельсона
Кривляться — несов. неперех. Вести себя жеманно, кокетливо; ломаться. Толковый словарь Ефремовой. Т. Ф. Ефремова. 2000 … Современный толковый словарь русского языка Ефремовой
кривляться — кривляться, кривляюсь, кривляемся, кривляешься, кривляетесь, кривляется, кривляются, кривляясь, кривлялся, кривлялась, кривлялось, кривлялись, кривляйся, кривляйтесь, кривляющийся, кривляющаяся, кривляющееся, кривляющиеся, кривляющегося,… … Формы слов
кривляться — кривл яться, яюсь, яется … Русский орфографический словарь
кривляться — (I), кривля/юсь, ля/ешься, ля/ются … Орфографический словарь русского языка
Не кривляйся!
Все детство, когда меня фотографировали, всегда говорили «Не кривляйся!». Я делал каменное лицо и слышал «Ну улыбнись же!». Однако, ответом на мою улыбку была просьба не кривляться и мы входили в порочный круг. Наверное, я тогда перепробовал все виды улыбок.
Ну мааама, ну что мне делать, если я не кривляюсь, у меня просто такое лицо!?
Да, я все еще не очень люблю фотографироваться.
Поэтому детей нужно снимать издалека, когда они этого не видят. Желательно серией, телевиком. Потом выбрать один кадр. Если получится. ) Если нет, повторить в следующий раз.
Прощай друг
Мой четвероногий друг, пришло время прощаться, ты был единственным напоминанием о том что я когда то был ребёнком, теперь же с моей юностью меня не связывает ничего разве что твой одиноко лежащий на снегу ошейник с цепью, пустой собачий дом на расстоянии от меня в 1500км и тёплые воспоминания о дальних прогулках. На моих глазах ты из игривого доброго щенка превратился в старого мудрого пса.Ты успел даже вдоволь наиграться с моей дочерью хоть старые лапы уже не были такими быстрыми и не слушались последнее время. И пришло твоё время уходить. Ты останешься в моей памяти. Прощай мой верный, преданный друг.
Тонкослёзка
Когда я родилась- мама плакала в роддоме, а родным, навещавшим её свои слёзы объясняла тем, что муж не поверит в возможность рождения темноволосой девочки в их семье. У мамы была русая коса с рыжинкой, а папа был светло-русым, как я теперь. Скажу сразу, что брюнеткой я так и не стала: с каждым купанием мои волосы светлели, пока не стали белокурыми. А вот у старшей сестры волосы из белокурых превратились в тёмно-русые.
Когда мама была в роддоме, то отец пил и говорил, что забирать меня не поедет.
Тётя его уговаривала:»Посмотришь, какая она у нас хорошенькая, чёрненькая». И уговорила. И имя мне тоже дала тётя, но я на неё за это не в обиде.
Отец ушёл из жизни рано, мне не было ещё и шести лет, а сестра на три года старше меня.
Подруге моей мама в каждом письме писала:»Доченька, возвращайся». И приводила массу вариантов трудоустройства. Как вы уже догадались- никому и в голову не приходило назад меня звать, да я бы и не вернулась: очень боялась упрёков и насмешек матери.
Конечно, я приезжала в отпуск и мама гордилась мной, особенно после того, как мы получили квартиру.
Мамы уже год как нет. Не хочу, чтобы вы считали её монстром. Последние годы она жила с сестрой, а я в будни каждый день звонила ей. Она всегда помогала мне по мере возможности, помнила все наши дни рождения.
Да и в детстве свободу мою не сильно ограничивала.
У нас с сестрой было много обязанностей, но именно мама приучила нас к труду в основном своим примером. Мама никогда не пила, много работала, пряла шерсть и вязала носки всю жизнь. Она просто не могла сидеть без дела. Отчим если и выпивал, то из молчуна превращался в добродушного человека, пел свои любимые песни, в памяти осталась только «Тучи над городом встали».
Однажды в детстве я пошла к подруге, а она была занята какой-то домашней работой. Я решила ей помочь, мы быстро освободились и пошли гулять.
На другой день мать подруги прилюдно похвалила меня за глаза: что-то сказала вроде того, какая я ловкая в работе и у меня все в руках горит. Наверное, хотела сделать приятное маме, но всё вышло наоборот. Мама пришла с работы негодующая:»Лодаряка проклятая! Дома ничего делать не заставишь, а у людей- работает». Конечно, это было не так. Не было такого, чтобы мы не выполнили приказа матери.
Дорогие, думайте о том, что вы говорите своим детям. Ведь обида может камнем упасть на дно души и остаться там навсегда.
Кирпичи
Однажды, будучи еще не шибко взрослыми, подрядились мы как-то с Лелькой тереть, значит, кирпичи в порошок.
Было нам лет так, может, десять – едва ли больше.
И подсели мы на эту напасть совершенно непостижимым образом. Точнее сказать: от хрен его знает, почему.
Просто однажды кто-то это начал, затем кто-то продолжил, и в итоге во всем дворе не осталось больше ни одного живого кирпича, который бы мы хоть как-нибудь да не испробовали на терткость.
Растирали его, как правило, о каменную поверхность вентиляционного оголовка шахты бомбоубежища.
Да, именно так и называлась «та самая серая фигня посреди двора», на которой мы частенько восседали всей нашей дворовой кагалой для реализации самых разнообразных намерений.
В том числе и для растирания кирпичей.
Сперва мы терли исключительно красные кирпичи. Дескать, классические.
А затем постепенно поняли, что сие творчество можно неслабо так разнообразить, и начали добавлять в него новые материалы.
В конце концов мы принялись усердно испещрять буквально все, что хоть как-то бы поддавалось испещрению.
Один раз мы растерли автомобильную покрышку, деревянный брусок и даже какую-то задубевшую грушу. И все только ради того, чтобы получить в нашу коллекцию новые исключительные оттенки.
Цвет порошка – был ключевым аспектом всей этой деятельности.
И чем интереснее и уникальнее он был – тем круче. Это было чем-то вроде негласного соревнования, превратившего то совершенно заурядное занятие в настоящий марафон-схватку, с элементами увлекательного приключения.
Мы буквально ощущали себя настоящими Индианами Джонсами, охотящимися за золотыми самородками.
И оторвать нас от этой маниакальной охоты не могло ничто. Разве что немного дождь. Да и то лишь отчасти.
Едва только с неба начинало предательски капать, как мы тут же переносили нашу горе-фабрику под крышу Лелькиного подъезда (чтобы моя мама не дай бог не запалила, какой поразительной херней мы там на самом деле маемся), и принимались обтачивать наши самородки о ступеньки и пороги, чем неслабо так бесили местных бабушек.
Полученный порошок мы пересыпали в какие-нибудь банки/бутылки – обязательно чистые и прозрачные, чтобы было прекрасно видно, как круто ложатся цвета друг на друга слоями.
А однажды мы нашли за гаражами пару ящиков пустых пол-литровых бутылок из-под кефира, которые кто-то выбросил не иначе как ради нашей исключительной благости.
Вот уж где было настоящее счастье. Наше творчество обрело буквально свой узнаваемый бренд.
Порой мы трудились по несколько дней к ряду, попеременно подменяя друг друга, если кого-то вдруг некстати отвлекали какой-нибудь неблагодарной деятельностью вроде уборки квартиры или обязательного похода на дачу.
Обедали мы тоже, как правило, по очереди, чтобы наше дело ни секунду не останавливалось.
И дело определенно шло.
Кажется, к тому моменту у нас даже появилось несколько наемных рабочих. Нанятых большей частью за пару конфет либо же за честное обещание обязательно взять работника в долю, когда дело дойдет до неминуемого ценного обмена нашего чудо-продукта на какие-нибудь полезные ништяки.
С чего мы решили, что наше творчество представляет какую-то ценность, я не помню.
Но вполне вероятно, что если бы мы и вправду продолжили это мероприятие дальше, наши дворовые взрослые вполне реально могли бы начать нам платить, лишь бы только мы не сточили к чертям весь дом, как отчаянные бобры-трудоголики.
Бутылки кефира по мере заполнения заботливо стягивались на базу. Где впоследствии тщательно охранялись караулами.
А затем постепенно, как то и бывает в бизнесе, наши фабрики разделились, как две палочки твикс. Каждая отжала себе часть рабочего состава и постепенно то, что было рождено единой корпорацией, превратилось в два конкурирующих предприятия.
Имеющие негласную цель всецело переплюнуть конкурента.
Каждой из нас не давала покоя амбициозная мысль добиться вертикальных полос порошка в бутылке, и мы буквально не спали ночами, ломая голову над тем, как же это можно сделать.
Не исключено, что однажды мы бы действительно добились успеха. По крайней мере, мы были настолько настойчивы в своем энтузиазме, что я не удивилась бы, если бы однажды законы физики все-таки сдались бы перед этим непоколебимым натиском.
Но потом кто-то расхерачил чей-то тайный склад, началось масштабное расследование, которое закончилось тем, что в итоге мы фантастически разосрались и провели наэлектризованную линию разграничения между своими территориями.
Спустя пару дней мы, разумеется, пришли к шаткому согласию, стоптав на двоих ритуальное примирительное мороженное, но с тех пор с порошком мы все-таки как-то завязали.
Чем позволили нашим обеспокоенным взрослым наконец-то полноценно вздохнуть с облегчением.
Мои добрые мертвые. Деда Миша
Вот все рассказывают страшилки о мире мертвых. Призраки, мертвецы нехорошие, пугалки и прочее-прочее-прочее в том же роде. Я с миром мертвых особо не пересекался, разве что по мелочи. На кладбище ночью ходили в пионерском лагере когда был, по подвалам шарил, в «проклятой квартире» ночевал – на бытовом уровне короче мои познания о том, о загробном. Но возможные «пересечения», если это они конечно, а не плод моего нездорового мозга, были.
Когда от рака умер мой дедушка – очень добрый, очень хороший человек, деда Миша, Михаил, я то ли отпустить его не хотел, то ли переживал очень сильно по его смерти, был он замечательным человеком, просто замечательным… С особым трепетом относился к его фотографиям, вспоминал о нем, не как о почившем, а как о живом, не хотел ездить на кладбище, на могилу его – не признавал его смерти. И родители мои, как-то, перед родительским днем, насели на меня до беспамятства, как он меня любил, как он радовался мне, а я, злой и нехороший, не хочу съездить на кладбище, на могилку его – случился едва ли не нервный срыв у меня, от того что отказывался, от того что не хотелось мне туда, к нему, к мертвому… Так и не поехал. А потом, спустя время, приснился мне сон. Нет, не кошмар, не жутики какие, но сон запоминающийся, яркий.
Я снова маленький, иду в гости к дедушке от своего дома, и все как тогда, в давнем детском возрасте. И меняется все кругом: чем дальше ухожу от своего дома, чем ближе к дому деда – тем ярче мир становится, пропадает, истончается пыль на придорожных кустах акаций, блестит зелень листвы, солнце светит ярче, полнее. И дед выходит навстречу, только не такой, как при жизни, как перед смертью, когда он был иссушенным ссутуленным от болезни – нет. Деда Миша будто добрый великан, с большими, непомерно длинными руками, добрый прищур глаз, возможно, когда я был совсем-совсем маленьким, именно таким и воспринимал его. И вместе заходим в их двор, а там… Там все те, кто нянчился со мною в совсем уж детскую пору. Все те старички и старушки, кто уже помер, кого нет давно. Как будто выстроились все меня встретить, со мною повидаться. И баба Аня там большая и округлая в своем переднике, который никогда не снимала и по двору всегда в нем ходила, и дядя Гена в своем извечном белом плаще и кепке своей аэродромной, и тоже черты искажены вычурно, но не пугающе, а по доброму – большой клюкастый нос, добрый взгляд, теплые морщинистые ладони огромные, и снова он что то поучает. Двор залит солнцем, тепло будто плещется в нем, трава чуть рыжелая от солнца, скрипучие качели, и забота, ощущение полной безмятежности, защищенности. Подходило время пробуждения – время проснуться, и я очень остро осознал, что пора – пора уходить, и деда Миша, что катал меня на плечах понес прочь из двора, к остановке, а я плакал и умолял его остаться с ними, со всеми. Он донес меня до остановки, обнял, сказал что мне пора и…
Я в первый раз в жизни проснулся от того, что я плачу. Не знаю, было ли это пересечение с тем миром, было ли… Только знаю то, что мир там, в том сне, был будто реальным, настоящим, чистым и добрым, и то, что… я хочу верить, что мой дедушка Миша, тот добрый, замечательный человек – там. Мертвые – они не злые, во всяком случае мои.
Особенности первой работы
Помню, в бытность мою фотографом, а была у меня и такая бытность в виде первой в жизни работы, я ездил по садикам и школам делать детям запоминающиеся фотографии. Запоминающиеся фотографии были не все, но ребёнок в детском саду нет-нет, да расстроится, бывало. Это был конец восьмидесятых годов и нарядные дети ничем не отличались от детей одетых буднично.
Во избежания массовой слезоточивости маленькие дети в зал заходили по-одному с видом «как на расстрел». Ни в коем случае нельзя было доставать из сумки все игрушки. Это фото сессию и ожидаемое портфолио всего дошкольного учреждения ставило под угрозу срыва. «Я родилась в Сибири» орала в те годы Маша Распутина, держа всю страну в тонусе. Детские психологи, ноль, по сравнению со мной тогдашним. Мне нужно было найти подход к каждому ребёнку, а детей было много и садика у меня было четыре.
Были интересные дети, которым нужно было монотонно что-то рассказывать и он в какой-то момент переставал плакать и внимательно слушал историю об отмене крепостного права на Руси. Что со школы запомнил, то и рассказывал. В этой ситуации, то ли ребёнок офигевал с тех событий, сказать трудно, то ли был расстроен, что отменили таки, но у него был открыт рот а это, как красные глаза, корректором не замажешь. И тут был тонкий момент. Нужно было подойти, крадучись, полутенью, не переставая рассказывать всякую ахинею и элегантно закрыть ему рот. При этом, в кротчайшие сроки нужно было добраться до камеры и щёлкнуть. И не дай бог не успел. Второй раз рассказывать ребёнку про формулы сокращённого умножения не было ни сил, ни времени.
Самые чёткие, были любопытные дети. Это я по себе помню. Под конвоем из нянечки и воспитательницы в актовый зал заводят такого, держа его за руки, и он уже в дверях в шоке от происходящего, смотрит на своих педагогов и глазами говорит, чо ж вы раньше молчали-то?!
Неспешной походкой обходит мои владения, заглядывает в зонты, в объектив, мне в глаза с недоумением, а я то сижу застывший, кура в морозилке, чтоб не спугнуть клиента. Начинать разговор надо полушёпотом, чтобы ребёнок не сразу понял откуда доходят звуки. И вот он садится на корточки подле меня, подпирает откормленные щёки пухлыми руками и начинает внимательно слушать. Продолжая с ним одностороннюю связь, относишь его на стульчик, усаживаешь и продолжаешь абсолютно серьёзно рассказывать о затворе, выборе экспозиции, диафрагме, выдержке. Что характерно, если его интонационно спрашиваешь, хороша ли выдержка при подобном освещении, он кивает головой, со знанием дела, не отрывая от тебя глаз. Таких кренделей фотографировать одно удовольствие. Он ещё и врубает детскую непосредственность и получаются действительно, с художественной точки зрения, интересные кадры. Живые, с эмоцией, с искоркой в глазах, говорящие снимки.
Я сам был таким, поэтому с такого рода детьми работать было одно удовольствие. Сейчас этим детям, плюс-минус 25 лет. Интересно бывает придти к кому-нибудь в гости и увидеть в детском фотоальбоме фотографию, которую ты колдовал сначала в актовом зале а потом в лаборатории. А на новогодних фотках я от руки писал выжигательным аппаратом через золотую фольгу «С новым годом». Видел несколько таких, десятилетия спустя. Сердце трепыхается в такие моменты, как яйцо в кипящей воде в кастрюльке.
P.S. Несколько раз возвращали деньги буйным мамам. Ну не боги мы, надо было смотреть за кого выходишь замуж.
P.P.S. Вот нашёл в сети фотографию, примерно тех годов.
7 лет. Детство. Шашлык самостоятельно. Как замариновать кухню, маму, батю, и кота.
Майские праздники. Мои детские воспоминания всегда ассоциировали их с восхитительным вкусом шашлыка и весёлыми пикниками на природе.
Мясо было вымыто и перемаринованно в кастрюле, кот Хмырь, папа, мама и я, вымытые и перевязанные, но отчетливо попахивающие уксусом и пряностями, с тоской взирали на выдраенной кухне друг на друга, прихлёбывая вечерний чай с запахом уксуса, с подмаринованными печеньками.
Мой отец играл в приставку больше меня
«Отец тайком прошёл всего Марио, пока я спал. Он разбудил меня, чтобы показать заставку финального уровня».
Трудности перевода или Фонетические ловушки
Летние каникулы у бабушки осложнялись для меня тем, что в деревне все говорили на смеси русского, украинского и ещё какого-то языка.
И если моя младшая сестра и двоюродные братья (в количестве 3-х) легко переходили на эту смесь диалектов, то я каждый год заново запоминала, что цибуля, цибарка, цигарка,- это не одно и то же.
меня спасал только контекст.
Если бабушка, заходя в дом с ведром молока, говорила:»а ну ка, подставь глэчик, молока налью «, я понимала, что это кувшин. «Загляни в подпол, там сливки в крынке»,- по сливкам находилась крынка. Так и выкручивалась.
Но однажды попалась. Почему тогда была одна, не помню. По-моему, сестра с братьями ушли на другой конец деревни за крыжовником к двоюродной бабке.
А здесь я не скучала, почитала, погрызла яблок, помогла теткам плести лук в косички. Но у меня не так плотно получалось, как нужно, и, чтобы меня не обижать, они дали мне другое задание.
«Мы тут сами закончим, а ты пока дробыну принеси.»
Опа, новое слово! Без контекста!
И вместо того, чтобы спросить, а что это?, я спрашиваю «а где она?»
Ну, думаю, что я не разберусь, что ли у колодца? Не найду дробыну эту? Да запросто!
Смотрю налево: между нашим двором и соседним забор-штакетник, внизу штакетник лестница подпирает, на штакетнике банки трехлитровые и «глэчики» на солнце жарятся, не то. За штакетником крюком стоит соседка, столетняя бабка Васька и на клюку свою подбородком опирается, в огород смотрит.
Но дробына?! Что это?
Понятно, что что-то увесистое: говоришь «дробына», и будто в руке камень такой тяжёлый. И что-то круглое должно быть,- «дроооо».
И тут мой взгляд падает на пенёк, что рядом с летней печкой. На нем дед дрова колет, а еще курам головы отрубает.
И потом, тетки сказали:»ты пока дробыну принеси», явно понимая, что дробына тяжелая, и мне потребуется некоторое время.
Но не зря у меня отец-рационализатор! Он говорит, что всегда надо прежде подумать, как рационализировать процесс.
Значит! Мы (я мысленно с папой) переворачиваю пенёк-дробыну на бок и качу её к крыльцу.
Отряхиваю руки от щепок, захожу на терраску и гордо объявляю тёткам:
«Всё! Прикатила я вашу дробыну!»
Тарам-тарам, жду похвалы.
Тётки в оцепенении:»что-что ты с ней сделала?»
Я распахиваю дверь и демонстрирую:»Прикатила!» Тётки у меня несерьезные, им лишь бы повод посмеяться!
Тетки смеялись так, что одна из них побежала в туалет. Слезы руками вытирают:»прикатила дробыну!» Мне от икоты никто ничего объяснить не может. Только попробуют, и опять смех.
А я стою и думаю:»ну не может же быть, чтобы я перепутала? Там больше ничего нет!»
Оказалось, есть! Лестница это. Лук, цибулю, то есть, тетки хотели на чердак поднять.
Долго они мне эту дробыну вспоминали)
Да и я теперь не забуду. Такой контекст)
Эти странные взрослые.
Так вот, эти две бутылочки, красивого розового и желтого цвета, прямо-таки бросились мне в глаза с трюмо.
Но, в силу послушливости, кашу я доедала, с упорством Сизифа: мой организм отторгал каждый гран мерзкого блюда, но я старательно впихивала в себя ложку за ложкой, давясь и кашей, и слезами, и соплями.
Перца я хапнула побольше.
Ад проснулся с новой силой.
Реву белугой: кругом предатели! Одна питается дерьмом, другой поедает горящие угли, а страдаю от их странностей бедная я.
Перед вернувшейся бабушкой картина открылась еще та: лохматое орущее алым ртом существо, с алой шеей и потеками чего-то алого по груди и животу. Пока-то до нее дошло, что это не кровь и я цела и невредима, а всего лишь сожрала ее крем, закусив его перцем и помадой.
Эти странные взрослые: бабушка смеялась, плакала, умывала меня, шлепала по заднице, целовала, ругала, причитала. В итоге дала мне длиннючий леденец «Дунькина радость», с которым я и забылась дневным сном.
Косметика, как и перец, с видных мест исчезли.
Отдай яйцо или Наказание для гордой курицы
Травма детства 😀
Дело было год 2000-2002 приблизительно. Близился Новый год. Как и любой ребенок, я ждала подарок. Внимательно осматривала все сумки, которые мама несла в руках, возвращаясь домой. Хотелось увидеть что же это будет.
И вот однажды мне попался на глаза журнал орифлейм ( тогда популярно было там покупать и мама у меня занималась распространением). Листая страницы каталога я увидела детский набор для девочек, в который входило: заколки, лаки, резинки для волос, всякие блески, колечки, браслетики, бабочки и проч. Все это было оформлено в красивый розовый чемоданчик и стоило не дешево. С этого момента мне ничего в жизни не хотелось более, чем этот чемодан. Он мне снился, я им грезила и каждый день открывала журнал на этой странице.
И вот однажды, я захожу на кухню и вижу за уголком стоит пакет из которого выглядывает, тот самый «заветный» чемоданчик. Сердце забилось, щеки покраснели. Я дождалась того момента, когда дома никого не будет и взяла пакет. Аккуратно достала оттуда чемоданчик, открыла его и начала рассматривать всё, что было внутри. Была очень осторожна, чтобы мама в дальнейшем не заметила, что чемодан открывался.
Моему счастью не было предела, вот еще пару недель до НГ и чемоданчик мой. главное дотерпеть. Каждый день я повторяла процедуру открывания и рассматривания.
Моё сердце оборвалось, взгляд упал на пакет, который мама доставала из-за уголка и передавала в руки тёте. На глазах проступили слезы. В тот момент я поняла, что подарок, о котором я так мечтала, предназначался не для меня, а для совсем другой девочки, родители которой могли позволить купить ей это.
Я ушла в комнату и плакала, но так и не попросила у мамы такой чемодан.
Я уверена, что у многих была похожая ситуация. Сейчас, конечно, я вспоминаю её с улыбкой, но в тот момент, это было величайшее разочарование моего детства.
Старые добрые фото СССР!!)
Гены пальцем не раздавишь.
Было мне 4-5 лет. С местами в детские сады было тогда трудно, вот со мной и «водились» по очереди то мама, то папа, то мамины подруги. Ну и нам своих детей приводили, если была необходимость.
С папой строили халабуды, пускали кораблики, катались с горок «паровозиком», снимали старые скворешни и обыскивали их, вешали взамен новые.
С мамой я могла поныть, если она просила собрать игрушки, затягивая на час-полтора:»Ну сейчас, ну погоди, ну пять минуточек».
Папа коротко бросал:
— Бардак убрать. Руки помыть. Обедать.
К маминому приходу всё было убрано, все были умыты и покормлены.
В тот день оставить меня было не с кем и мама решилась на крайнюю меру: на полчаса завести меня к подруге. На работу. А работала Татьяна Макаровна, ни много ни мало, зав облоно. Меня пристрожили, чтоб нишкнула, дали бумаги и много-много ручек с разноцветными стержнями, посадили в уголок и велели рисовать. Ибо Татьяна Макаровна собирала совещание директоров школ областного центра.
Нишкнула я недолго. Окинув хозяйским взглядом помещение и собравшихся, и обнаружив на столах горы бумаг, книг, карандашей и прочего беспорядка, дождавшись тишины, я спросила:
— Татьяна Макаровна, а что такое БАРДАК? (Имея в виду, конечно же, неубранный беспорядок на столах). У Татьяны Макаровны сперло дыхание, народ уронил челюсти.
Меня схватили и утащили в буфет, где кормили, пока не вернулась мама. Наверное, чтоб я больше не раскрывала рот для разговоров на тему бардаков.
Мама таких неприличных слов не употребляла. Значит. Спалила я папу.
На выходных в наш гараж к папе приходили соседские мужики. Потрепаться, загнать «козла», что-то отремонтировать. Иногда пропустить по соточке и взыграть песняка. В такие дни, когда мужики надумывали накатить, мелкого от гаража отстраняли. Большинство соседок против гаражных посиделок не возражало, даже если их мужья и приходили домой подшофе. А что, не по бабам же и не за тридевять земель сидят. И только одна, соседская Галя, мчалась за своим Лешей по пятам. Не проходило и пяти минут, как она орала, стучась в гаражные ворота:
— Валееер! Леша у тебя?
Леша прыгал в гаражную яму, его закидывали ветошью, потом впускали Галю и она убеждалась, что Леши нет. Уходила, Леша выбирался на свет Божий и мальчишник продолжался.
Как-то раз эта самая Галя пришла к нам. То ли спичек занять, то ли соли. Ну и слово за слово, проболтала почти час. Сынок отирался рядом, что-то там лепил или рисовал. Наконец, Галя засобиралась уходить. Мы и говорим малому:
— Баба Галя уходит, что нужно сказать?
— ЛЕХА, ВЫЛАЗЬ. ТВОЯ МЫМРА СВАЛИЛА.
Папа, почесывая в затылке, посмотрел на меня и изрек:
— Мде. Гены пальцем не раздавишь.
Перестань кривляться, улыбнись
На волне «сурового детства».
Само собой, на все «нельзя» я тайно продолжала свою жизнь на улице, компенсируя снижение прогулок их качественным наполнением.
Ни много, ни мало, мы замахнулись на конструирование самопалов.
Всякий раз, изготовив шайтан-трубу, мы шли к Вовке. А жил Вовка в частном доме (а мы в квартирах), и был у Вовки огород и на огороде был сортир. Папенька их, ничтоже сумняшесь, яму под сортиром рыть не стал, а прикопал два длинных бревна. Внешними концами бревна нависали над яром Иртыша, и на них был установен туалэт, типа эм-жо. Во время дождей и паводков происходило самоочищение яра.
Вот этот-то туалэт мы и облюбовали в качестве полигона.
Последние две модели врезались в память крепко.
Выждав момент, пацаны сумели присунуть нашу пушку так, чтоб краник неминуемо по ней проехал. Успели и смотаться. Все мы втроем наблюдали, как под колесами у краника заискрило, а потом полыхнуло и рвануло так, что бедный краник сошел с рельсов и упал на бок, а чермет долетал и до нас, сидящих на верху террикона. Метров за 3-5.
Это было, как сейчас бы сказали, нереально круто.
Мы, конечно же, трусили, что нас найдут. Но нас не нашли, хоть городок и шумел оооочень долго.
Мамку, которая прошла в туалет по второй окольной тропке (и мы ее не увидели), спасло только то, что в момент выстрела она справляла все свои дела, сидя на корточках, и весь заряд прошел над ее головой.
Понятное дело, что пушек мы больше не делали.
Главный обман детства
Перевод: Когда я был мелким, у меня был один из этих шампуней «без слёз», и я решил это проверить. Когда я был в душе, я выдавил шампунь прямо в глаза и, кажется, ослеп дня на три тогда.
>Мне кажется, ты немного [цензура], потому что «no tears» значит «нет разрывов в волосах», нет узлов.
>Пожалуйста, скажите мне, что не я один думал, что «no tears» употреблялось в значении «без слёз».
>МОЯ ЖИЗНЬ БЫЛА ЛОЖЬЮ
Прим. пер: tears в английском имеет два значения: «слёзы» и «разрывы». Надпись на бутылочке шампуня должна была переводиться как: «Нет разрывов! Нет узлов! Нет секущихся концов!»
Жизнь в Детском доме. Часть 3.
Один в этом безумном городе пробок,
И кто, кто сказал что один в поле не воин?
В мегаполисе грёз и полуживых приматов,
Маленький человек во власти комплексов и страхов…
«…Я сел на стул, посмотрел на нее, и меня прорвало. Я ревел на взрыд, говоря что я не пойду домой, что я очень боюсь, пускай делают со мной что хотят, но домой я не вернусь. Она посмотрела на меня, встала из-за стола, села рядом и обняла…» (конец второй части).
Она попросила меня успокоится. Налила чая, дала каких то конфет. Я поутих. Дальше она попросила меня рассказать что все такись произошло и почему я тут. Я начал ей рассказывать все, про маму, про отца, про то что он пьет, что мы можем голодать днями, что он избивает нас и домой я идти не хочу потому что сестра в больнице, а одному мне никак там. В общем выложил ей все. Она записала мой адрес, ФИО отца, дальше начала звонить по телефону. Где то через пол часа приехал милицейский «бобик». Меня туда погрузили, женщина села рядом со мной и мы поехали к нам домой. В машине меня трясло. Я представлял себе злое лицо отца, представлял как он разозлится из за этого. Сотрудники милиции стучали нам в дверь, стучали долго. Спустя какое время дверь открыл пьяный отец. Мы все зашли в квартиру, я убежал к себе в комнату. Отца спрашивали о том почему я боюсь идти в собственный дом, как он до такого докатился, почему он пьяный и т.д. Он разговаривал спокойно, местами пытался пошутить. Дальше произошло неожиданное, пока сотрудники осматривали квартиру, отец зашел в мою комнату, взял меня за лицо, промямлил что то типа «ты че наделал» и замахнулся на меня кулаком. Я закричал. Прибежали милиционеры, отца оттащили, кто то ударил его в лицо. После этого я с сотрудниками покинул квартиру, отец остался внутри.
Дальше произошло интересное. Мы приехали обратно в школу. Меня не могли никуда пристроить. Сотрудница к которой я пришел в школе, кому то звонила, решала вопрос куда меня девать дальше. Продолжалось это довольно долго, но успехом не увенчалось. В итоге, она сказала мне одеться, мы пошли на автобусную остановку и сели на автобус. Она привела меня к себе домой. Я прожил у нее 3 неполных дня. У нее были двое своих детей, но мужа как я понял не было, по крайней мере никто к ней не приходил. Я играл с ее детьми в денди, мы веселились, меня хорошо кормили, постепенно я приходил в норму. Наверное тогда я думал, что останусь здесь навсегда. На третий она привезла меня в детский дом. Не тот детский дом где я в последствии окажусь, но похожее заведение. Это место считалось «распределителем», т.е. ты поступаешь туда, живешь там какое то время, проходишь медицинское обследование, с тобой работают психологи и дальше уже тебя отправляют в тот детский дом где ты останешься впоследствии до совершеннолетия. Тот период времени я помню так же отрывками, я был в состоянии стресса, сама ситуация в которую я попал, наводила меня на тоску и грусть. Я думал о сестре, она ведь наверняка не знает что я тут, а я не знаю как ее самочувствие и идет ли она на поправку. Честно сказать было страшно оказаться в таком месте.
Представьте себе больницу. Это место было похоже на нее. Как в последствии я узнал, все заведения такого типа которые занимаются распределением, походят на больницы. Меня подселили к мальчишкам моего возраста, сколько нас было точно не помню, но примерно человек 10-15. Ребята попались нормальные, никто меня не обижал, ни с кем я не дрался. Как таковой расстановки авторитетов тут не было, потому что почти все оказались в этом месте впервые, ну и не было тут старших сверстников, с которых младшие как правило берут пример. Помню что тогда я начал курить, там конечно же это запрещалось, но мы умудрялись курить на утренней прогулке, а так же в подвале, где стояли большие стиральные машины, после отбоя.
Один случай произошедший со мной тогда, запомнился мне навсегда. В этом распределителе, были так же совсем маленькие, грудные дети. Они спали в кроватках прямо в коридоре. Мы же жили в комнатах с двух ярусными кроватями. Я такой человек что никогда не просыпаюсь ночью в туалет. Тоесть я ложусь спать и сплю до самого утра. Исключений со мной не было, даже сейчас я не припомню чтобы за последние лет пять я просыпался ночью, сходить «по маленькому». Но в ту ночь я проснулся. Я не верю во всякую паранормальную чепуху, но тот случай вспоминаю часто. Я не просто проснулся, мне хотелось в туалет. Я полежал с минуту, смотря в окно, тихо встал и вышел в коридор держа путь в направлении туалета. По пути я услышал хрипы. Остановился прислушиваясь откуда исходит звук. Звук исходил откуда то из кроваток, в которых спали младенцы. Подойдя поближе, я увидел ребенка, он хрипел и из его рта шла пена, как я понял потом вроде это был приступ эпилепсии. Со всех ног я побежал к медсестрам, моля бога чтобы успеть. Позвал медсестру, на эмоциях объяснил что младенцу плохо, пена изо рта, он задыхается и надо срочно бежать туда. Мы добежали до кроватки, а дальше меня отогнали и велели идти спать. Я долго ворочился, не мог уснуть, но уснул. В туалет я тогда так и не сходил кстати. С утра ко мне подошла молодая медсестра и сказала мне что если бы я не увидел эту девочку как оказалось и не позвал их, то она бы умерла. Но сейчас с ней все хорошо. Она сказал мне что я молодец и поцеловала меня в щеку. К слову сказать медсестра была довольна красивая, я тогда помню очень обрадовался))) Не знаю до сих пор как обьяснить что я тогда проснулся, но я рад что смог тогда помочь этому ребенку.
Примерно через неделю, к нам приехали репортеры. Канал я называть не буду, так как он местный, дабы не раскрывать своего местоположения. Меня отвели в небольшую комнату, в ней стояло две кровати. Молодая репортерша, сказала мне что они снимают передачу «Детские слезы», а я должен был на камеру рассказать все что со мной произошло и как я тут оказался. Сейчас спустя время, мне кажется что просить ребенка на камеру рассказывать все то что с ним произошло, немного нечеловечно. Вести рассказ от второго лица да, тут еще можно подумать. Меня начали снимать на камеру, репортёрша задавала довольно щепетильные вопросы, типа «Ты скучаешь по маме?», «Хотел бы чтобы твой папа больше тебя не обижал, дарил игрушки» и т.д. Естественно после пары таких вопросов, у меня покатились слезы и я мне стало не уютно. Программа в итоге вышла по телевизору. Спустя годы мои попытки найти запись этой программы, не увенчались успехом.
Прожил я там примерно полтора месяца. Тут в один прекрасный день, пришла моя сестра. Пришла не одна. С ней пришла моя тетя из Нижнего Новгорода. Которая сестра отца, именно у нее и ее детей, я гостил когда жил у бабушки. Положение дел стояло такое. Шел процесс лишения отца родительских прав. Тетя брала на меня и на сестру опекунство. Тогда я был этому очень рад. Больше всего я радовался тому что сестру заберут вместе со мной. Ведь ради нее я вернулся обратно. Пока шел процесс лишения прав, я остался жить в распределители, благо с парнями я там подружился и мне там было более менее комфортно. Тем более зная что меня отсюда скоро заберут.
Был суд. Суд показывали по телевизору. Не знаю чем было привлечено внимание прессы, возможно предыдущей программой со мной, но точно помню что суд и его решение показывали по ТВ. Отец на суд не явился. Решением суда, его лишили родительских прав, опекуном назначили тетю. Мы с сестрой ехали в Нижний Новгород. Тогда мне казалось что все уже позади. Тогда мне шел 10 год. Тогда я еще не знал что проведу в деском доме не один год….. Об этом в следующей части.
Дальше я расскажу о том что было в Нижнем Новгороде, как я принял решение уехать обратно и пойти в детский дом. Расскажу о том что такое «детский реабилитационный центр для несовершеннолетних».