Примеры слов с приставками без-/бес-, раз-/рас-
В написании приставок без-/бес, раз-/рас-, заканчивающихся буквами «с» или «з», сделаем выбор в зависимости от того, с какого согласного, звонкого или глухого, начинается корень слова.
Узнаем об этом (с примерами) более подробно.
Примеры слов с приставкой без-
Согласно этому орфографическому правилу приставка без- пишется в словах, корень которых начинается звонким согласным:
бездарный, бездарь, бездумный, безрадостный, безвкусный, безвкусица, безжизненный, безбрежный, безвластный, бездельник, безвластие, бездействие, безбрачие, безнравственный, безделица, безболезненный.
Примеры слов с приставкой бес-
Приставку бес- напишем в словах, корень которых начинается с глухого согласного:
беспринципный, бесславный, бесспорный, бесприданница, беспризорник, бесшабашный, бесшумный, бесхлопотный, бесхитростный, бесцветный, бесхребетный, бессонница, бесхозяйственный, бесшумный, бесшерстный, беспорядок, беспорядочный, бесконечный, бесконечность, бесплатный, бесстыдный.
Примеры слов с приставкой раз-
Приставка раз- пишется перед звонким согласным корня слова:
разделать, раздел, раздеться, раздуть, развернуть, разбросать, разброс, разбить, разблокировать, раздробить, разболеться, развлечься, развести, разбежаться, разбег, разбрестись, раздумать, раздумья, разжалобить, разжужжаться, разжиженный, разгадать, разгадка, разгрузить, разгрузка, разрядить, разрядка.
Примеры слов с приставкой рас-
Приставку рас- следует написать в словах с корнем, начинающимся с глухого согласного, например:
раскласть, раскладка, расшуметься, распечатать, распечатка, расстроиться, рассориться, рассмотреть, расклеить, расклейка, расколоть, расчет, рассада, расшить, расхватать, расцвести, расцветить, расцеловать, расчистить.
Страшна ли приставка «бес»?
85 лет назад, 23 декабря 1917 года (по старому стилю), Народный комиссариат просвещения – орган новой советской власти – издал декрет о введении нового правописания. Этот во всех отношениях революционный документ поначалу имел ограниченное действие и был обязателен лишь для школы. Для того чтобы расширить сферу применения новой орфографии, 10 октября 1918 года Советом народных комиссаров утверждается еще один декрет, согласно которому правила распространяются и на печатные издания, то есть приобретают всеобщий характер.
Перечисленные документы и связанные с ними мероприятия (изъятие и уничтожение старых наборных шрифтов, пертурбации общеобразовательных методик и учебной литературы и проч.) принято считать реформой орфографии 1917–1918 гг. Это была единственная в ХХ столетии настоящая реформа русского правописания. Изданные в 1956 году «Правила русской орфографии и пунктуации», которые и доныне остаются в силе, были нацелены только на упорядочение и унификацию ряда формулировок и не затрагивали основ правописания. Последующие «Предложения по усовершенствованию русской орфографии» (1964) вообще не нашли одобрения у широкой общественности. Впрочем, они так же, как и несостоявшиеся проекты 90‑х гг., не преследовали революционных целей.
Кардинальные изменения, введенные в русское правописание в 1917–1918 гг., были изданы как приложение ко второму декрету. Это приложение включало в себя 11 пунктов, большинство которых и тогда, и сейчас вызывают горячие и непримиримые споры:
В последнее время неожиданно обострилась дискуссия вокруг пятого положения, а точнее, вокруг префиксов (приставок) без-/ бес-. Некоторые православные верующие наотрез отказываются следовать орфографическим правилам и во всех случаях пишут только без-. Свой жесткий и безальтернативный выбор они объясняют созвучием приставки бес- с обозначением самой темной, злой и враждебной христианам силы. В доказательство своей правоты они приводят церковнославянский язык, где есть лишь префикс без-.
Смущенные и возмущенные чувства верующих можно понять. Значительный интерес представляют также богословские и философские аргументы. Однако пришло время спокойно и трезво разобраться в этой ситуации и дать ей сугубо лингвистическую оценку.
Итак, в случае с отождествлением приставки бес- и существительного бес имеет место так называемая народная этимология. В ее основе лежит принцип семантического притяжения (аттракции) созвучных слов, независимо от их реального этимологического родства и исходных значений. В восприятии многих носителей языка любые звуковые сходства сигнализируют о сходствах смысловых. При этом слова воспринимаются не в лингвистических и исторических связях, а видятся как ассоциативный комплекс на основе паронимии (случайной внешней похожести). Это нередко рождает ошибки в употреблении: двойной – двойственный – двоякий. На таком механизме может строиться игра слов: замужество – за мужество. Подобными примерами пестрит речь детей и сельских жителей. Так, песенная строчка «Трутся спиной медведи о земную ось» у пятилетней девочки звучит как «Трутся спиной медведи, а зимою – лось»; название села Троекурово, восходящего к фамилии Троекуров, объясняется следующим образом: трое сидели и курили, вот и Троекурово вышло.
Не вызывает сомнений, что лексические значения префикса и существительного не содержат ни одной общей семы, ни одной точки соприкосновения. Бес – это самостоятельная часть речи, имя существительное, называющее нечистую силу, злого духа. Это слово формирует вокруг себя большое словообразовательное гнездо, являясь его вершиной: беситься, бесноватый, беснование и т.д.
Бес- – в рассматриваемом случае приставка, аффиксальная (некорневая) морфема. Она в значении «лишенный чего-нибудь, не имеющий чего-нибудь» служит для образования новых слов: бескрылый, беспрерывный, бесстыжий. Кроме того, бес- в другом графическом виде (без) может выступать как предлог, то есть как служебная часть речи с аналогичной семантикой: без вас, без ума, без семьи.
Таким образом, если пойти по пути отождествления совершенно разных по лексическому, словообразовательному и грамматическому значению единиц, для иных носителей русского языка может стать категорически неприемлемым употребление таких, например, слов, как асбест, небеса и некоторые другие, ведь в них тоже есть букво- и звукосочетания бес-.
Обратившись к истории рассматриваемых слов, можно без особого труда обнаружить, что каждое из них прошло отдельный, обособленный путь. Существительное бес писалось через букву ять, которая в старославянском языке произносилась как очень широкий, открытый звук переднего ряда нижнего подъема – средний между [а] и [э]: [бяс]. В древнерусском языке, напротив, этот звук был узким, закрытым, переднего ряда верхне-cреднего подъема – средний между [и] и [э]: [биес]. И только потом звук ять совпал со звуком [э]. Такое произношение отражают современные церковнославянский и русский языки.
В приставке второй буквой издревле была есть. И произносилась она как звук переднего ряда среднего подъема – [э].
Помимо этого, на конце указанного существительного писалась буква ер – ъ, которая в старославянском языке обозначала особый очень краткий гласный звук неполного образования. Впоследствии ъ как звук исчез, однако буква веками сохранялась. Осталась она до сих пор и в церковнославянском языке как показатель того, что ни одно его слово не может заканчиваться на согласную.
Небезынтересна в этом отношении история слова беседа. Мало кто знает, что изначальное значение этого слова – «лавка с сидением снаружи, то есть лавка без седа». Позже на основе метонимического переноса («место» – «событие, происходящее на этом месте») появился новый лексико-семантический вариант – «разговор», а старый – исчез. Параллельно с развитием значения шли и фонетические процессы: сначала предложный [з] оглушился, а затем произошло полное стяжение.
В церковнославянском языке предлоги-приставки без‑, из- раз‑, вз-(воз-) в ряде случаев пишутся со специальным диакритическим знаком – паерком (похожим на молнию), заменяющим букву ъ.
И здесь уместно настойчиво подчеркнуть мысль о необходимости четкого разграничения письменной и устной речи. Проще говоря, даже если отказаться от написания префикса бес-, избежать этот звукокомплекс в произношении все равно нельзя. По непреложным фонетическим законам русского языка перед глухими гласными и на конце слов звонкие оглушаются: [бесканечный], [беславесный], [бестрасный].
Если предварительно обобщить все перечисленные факты, получится такая картина: до орфографической реформы русские, одинаково произнося в определенных фонетических условиях префикс и существительное – [бес], – писали их по-разному: первое слово с буквами есть и земля, а второе – с буквами слово, ять, ер.
Из этого следует, что до 1917–1918 гг. при написании приставок без-, а также из‑, воз‑, вз‑, раз‑, роз‑, низ‑, чрез‑, через- использовался так называемый морфемный критерий – одна морфема (часть слова) пишется единообразно вопреки разному звуковому составу. Например, сад – садовник – высадить –садовод. Данный принцип является основополагающим для русской орфографии. Иными словами, перечисленные префиксы всегда имели конечную з: безгласный, безславный, безвкусный. Аналогично – и в современном церковнославянском языке.
После того, как правило изменили, выбор финальной согласной стал зависеть от последующей согласной – звонкая она или глухая: безгласный, бесславный. Вроде бы срабатывает фонетический принцип правописания. Однако почему пишется безвкусный, ведь далее идет глухой звук [ф]? А потому что, что данная орфограмма зависит не от звука, а от буквы: главная функция в – обозначение звонкого звука. То есть к фонетическому критерию добавляется так называемый традиционный принцип (понятно, что традиционным он называется в данном случае чисто условно, ибо век этой традиции недолог).
Итак, становится совершенно очевидным следующее: несмотря на декларируемую цель большевистской реформы – упрощение русской орфографии, – правило, связанное с приставками без‑, из‑, воз‑, вз‑, раз‑, роз‑, низ‑, чрез‑, через-, напротив, усложнилось. И с этим нельзя поспорить.
Но данное обстоятельство не дает никаких разумных и серьезных оснований для того, чтобы скоропалительно заставить всех писать в соответствии с дореформенной нормой. Почему?
Во-первых, правописание – это рукотворная вещь, плод человеческого ума. В определенной степени почти все правила характеризуются искусственностью, хотя и опираются на языковые законы, живую речь и вековые традиции. Орфография любого языка является большой, сложно устроенной, формализованной системой, элементы которой тесно связаны между собой. И если, строго следуя морфемному критерию, писать всегда только приставку без-, значит, нужно писать всегда только из‑, воз‑, чрез- и т.п. Значит, надо избавиться от альтернативности в орфографии пре-/при-, а также всех остальных приставок. Префиксы – это служебные морфемы так же, как и суффиксы. Следовательно, последние тоже должны писаться исключительно однообразно и т.д. И конец этой цепной реакции придет нескоро.
Во-вторых, несмотря на то, что орфография относится к наиболее ярким приметам самобытной культуры любого народа, еще одним ее свойством является значительная условность. Так, например, после конечных согласных приставок в большинстве случаев следует писать ы, а после иноязычных префиксов – и: безыдейный – контригра. Данное правило было введено только в 1956 году – до этого бытовали варианты.
Наконец, в‑третьих, орфография – феномен исторический, изменяющийся. И не исключено, что со временем многие современные предписания будут тем или иным образом пересмотрены, как было не раз в истории русского языка (в ХХ веке – по крайней мере дважды).
А пока не надо на словах и на деле разрушать и без того хрупкое здание русской орфографии. Нужно просто (правда, это совсем не просто) грамотно писать на родном языке, не поддаваясь соблазнам случайных звуковых и буквенных совпадений.
1. Реформа языка началась до большевиков, ещё в 1904 году Орфографическая подкомиссия при Императорской Академии наук издала постановление о начале работы над реформой. Но то, что было до большевиков, появилось только в XIX веке, когда в России пытались все привести к единообразию, следуя той цели, чтобы все приставки и суффиксы должны писаться одинаково, без учета процессов оглушения и озвончения. Именно поэтому старинное слово “бесконечный” превратилось в “безконечный” — вопреки традиции и вопреки тому, что слышит ухо. То есть нас сейчас призывают вернуться не к истокам, а к просто к предыдущей реформе. Если взять рукописи до XIX века, то там регулярно встречаются слова вроде: беспечаленъ” или “бесконьчьнъ”.
2. До революции слово бес писалось по-другому — через ять: “БѢСЪ”. Спутать это слово на письме с приставкой “бес-” совершенно невозможно.
Страшна ли приставка «бес»?
85 лет назад, 23 декабря 1917 года (по старому стилю), Народный комиссариат просвещения – орган новой советской власти – издал декрет о введении нового правописания. Этот во всех отношениях революционный документ поначалу имел ограниченное действие и был обязателен лишь для школы. Для того чтобы расширить сферу применения новой орфографии, 10 октября 1918 года Советом народных комиссаров утверждается еще один декрет, согласно которому правила распространяются и на печатные издания, то есть приобретают всеобщий характер.
Перечисленные документы и связанные с ними мероприятия (изъятие и уничтожение старых наборных шрифтов, пертурбации общеобразовательных методик и учебной литературы и проч.) принято считать реформой орфографии 1917–1918 гг. Это была единственная в ХХ столетии настоящая реформа русского правописания. Изданные в 1956 году «Правила русской орфографии и пунктуации», которые и доныне остаются в силе, были нацелены только на упорядочение и унификацию ряда формулировок и не затрагивали основ правописания. Последующие «Предложения по усовершенствованию русской орфографии» (1964) вообще не нашли одобрения у широкой общественности. Впрочем, они так же, как и несостоявшиеся проекты 90‑х гг., не преследовали революционных целей.
Кардинальные изменения, введенные в русское правописание в 1917–1918 гг., были изданы как приложение ко второму декрету. Это приложение включало в себя 11 пунктов, большинство которых и тогда, и сейчас вызывают горячие и непримиримые споры:
В последнее время неожиданно обострилась дискуссия вокруг пятого положения, а точнее, вокруг префиксов (приставок) без-/ бес-. Некоторые православные верующие наотрез отказываются следовать орфографическим правилам и во всех случаях пишут только без-. Свой жесткий и безальтернативный выбор они объясняют созвучием приставки бес- с обозначением самой темной, злой и враждебной христианам силы. В доказательство своей правоты они приводят церковнославянский язык, где есть лишь префикс без-.
Смущенные и возмущенные чувства верующих можно понять. Значительный интерес представляют также богословские и философские аргументы. Однако пришло время спокойно и трезво разобраться в этой ситуации и дать ей сугубо лингвистическую оценку.
Итак, в случае с отождествлением приставки бес- и существительного бес имеет место так называемая народная этимология. В ее основе лежит принцип семантического притяжения (аттракции) созвучных слов, независимо от их реального этимологического родства и исходных значений. В восприятии многих носителей языка любые звуковые сходства сигнализируют о сходствах смысловых. При этом слова воспринимаются не в лингвистических и исторических связях, а видятся как ассоциативный комплекс на основе паронимии (случайной внешней похожести). Это нередко рождает ошибки в употреблении: двойной – двойственный – двоякий. На таком механизме может строиться игра слов: замужество – за мужество. Подобными примерами пестрит речь детей и сельских жителей. Так, песенная строчка «Трутся спиной медведи о земную ось» у пятилетней девочки звучит как «Трутся спиной медведи, а зимою – лось»; название села Троекурово, восходящего к фамилии Троекуров, объясняется следующим образом: трое сидели и курили, вот и Троекурово вышло.
Не вызывает сомнений, что лексические значения префикса и существительного не содержат ни одной общей семы, ни одной точки соприкосновения. Бес – это самостоятельная часть речи, имя существительное, называющее нечистую силу, злого духа. Это слово формирует вокруг себя большое словообразовательное гнездо, являясь его вершиной: беситься, бесноватый, беснование и т.д.
Бес- – в рассматриваемом случае приставка, аффиксальная (некорневая) морфема. Она в значении «лишенный чего-нибудь, не имеющий чего-нибудь» служит для образования новых слов: бескрылый, беспрерывный, бесстыжий. Кроме того, бес- в другом графическом виде (без) может выступать как предлог, то есть как служебная часть речи с аналогичной семантикой: без вас, без ума, без семьи.
Таким образом, если пойти по пути отождествления совершенно разных по лексическому, словообразовательному и грамматическому значению единиц, для иных носителей русского языка может стать категорически неприемлемым употребление таких, например, слов, как асбест, небеса и некоторые другие, ведь в них тоже есть букво- и звукосочетания бес-.
Обратившись к истории рассматриваемых слов, можно без особого труда обнаружить, что каждое из них прошло отдельный, обособленный путь. Существительное бес писалось через букву ять, которая в старославянском языке произносилась как очень широкий, открытый звук переднего ряда нижнего подъема – средний между [а] и [э]: [бяс]. В древнерусском языке, напротив, этот звук был узким, закрытым, переднего ряда верхне-cреднего подъема – средний между [и] и [э]: [биес]. И только потом звук ять совпал со звуком [э]. Такое произношение отражают современные церковнославянский и русский языки.
В приставке второй буквой издревле была есть. И произносилась она как звук переднего ряда среднего подъема – [э].
Помимо этого, на конце указанного существительного писалась буква ер – ъ, которая в старославянском языке обозначала особый очень краткий гласный звук неполного образования. Впоследствии ъ как звук исчез, однако буква веками сохранялась. Осталась она до сих пор и в церковнославянском языке как показатель того, что ни одно его слово не может заканчиваться на согласную.
Небезынтересна в этом отношении история слова беседа. Мало кто знает, что изначальное значение этого слова – «лавка с сидением снаружи, то есть лавка без седа». Позже на основе метонимического переноса («место» – «событие, происходящее на этом месте») появился новый лексико-семантический вариант – «разговор», а старый – исчез. Параллельно с развитием значения шли и фонетические процессы: сначала предложный [з] оглушился, а затем произошло полное стяжение.
В церковнославянском языке предлоги-приставки без‑, из- раз‑, вз-(воз-) в ряде случаев пишутся со специальным диакритическим знаком – паерком (похожим на молнию), заменяющим букву ъ.
И здесь уместно настойчиво подчеркнуть мысль о необходимости четкого разграничения письменной и устной речи. Проще говоря, даже если отказаться от написания префикса бес-, избежать этот звукокомплекс в произношении все равно нельзя. По непреложным фонетическим законам русского языка перед глухими гласными и на конце слов звонкие оглушаются: [бесканечный], [беславесный], [бестрасный].
Если предварительно обобщить все перечисленные факты, получится такая картина: до орфографической реформы русские, одинаково произнося в определенных фонетических условиях префикс и существительное – [бес], – писали их по-разному: первое слово с буквами есть и земля, а второе – с буквами слово, ять, ер.
Из этого следует, что до 1917–1918 гг. при написании приставок без-, а также из‑, воз‑, вз‑, раз‑, роз‑, низ‑, чрез‑, через- использовался так называемый морфемный критерий – одна морфема (часть слова) пишется единообразно вопреки разному звуковому составу. Например, сад – садовник – высадить –садовод. Данный принцип является основополагающим для русской орфографии. Иными словами, перечисленные префиксы всегда имели конечную з: безгласный, безславный, безвкусный. Аналогично – и в современном церковнославянском языке.
После того, как правило изменили, выбор финальной согласной стал зависеть от последующей согласной – звонкая она или глухая: безгласный, бесславный. Вроде бы срабатывает фонетический принцип правописания. Однако почему пишется безвкусный, ведь далее идет глухой звук [ф]? А потому что, что данная орфограмма зависит не от звука, а от буквы: главная функция в – обозначение звонкого звука. То есть к фонетическому критерию добавляется так называемый традиционный принцип (понятно, что традиционным он называется в данном случае чисто условно, ибо век этой традиции недолог).
Итак, становится совершенно очевидным следующее: несмотря на декларируемую цель большевистской реформы – упрощение русской орфографии, – правило, связанное с приставками без‑, из‑, воз‑, вз‑, раз‑, роз‑, низ‑, чрез‑, через-, напротив, усложнилось. И с этим нельзя поспорить.
Но данное обстоятельство не дает никаких разумных и серьезных оснований для того, чтобы скоропалительно заставить всех писать в соответствии с дореформенной нормой. Почему?
Во-первых, правописание – это рукотворная вещь, плод человеческого ума. В определенной степени почти все правила характеризуются искусственностью, хотя и опираются на языковые законы, живую речь и вековые традиции. Орфография любого языка является большой, сложно устроенной, формализованной системой, элементы которой тесно связаны между собой. И если, строго следуя морфемному критерию, писать всегда только приставку без-, значит, нужно писать всегда только из‑, воз‑, чрез- и т.п. Значит, надо избавиться от альтернативности в орфографии пре-/при-, а также всех остальных приставок. Префиксы – это служебные морфемы так же, как и суффиксы. Следовательно, последние тоже должны писаться исключительно однообразно и т.д. И конец этой цепной реакции придет нескоро.
Во-вторых, несмотря на то, что орфография относится к наиболее ярким приметам самобытной культуры любого народа, еще одним ее свойством является значительная условность. Так, например, после конечных согласных приставок в большинстве случаев следует писать ы, а после иноязычных префиксов – и: безыдейный – контригра. Данное правило было введено только в 1956 году – до этого бытовали варианты.
Наконец, в‑третьих, орфография – феномен исторический, изменяющийся. И не исключено, что со временем многие современные предписания будут тем или иным образом пересмотрены, как было не раз в истории русского языка (в ХХ веке – по крайней мере дважды).
А пока не надо на словах и на деле разрушать и без того хрупкое здание русской орфографии. Нужно просто (правда, это совсем не просто) грамотно писать на родном языке, не поддаваясь соблазнам случайных звуковых и буквенных совпадений.
1. Реформа языка началась до большевиков, ещё в 1904 году Орфографическая подкомиссия при Императорской Академии наук издала постановление о начале работы над реформой. Но то, что было до большевиков, появилось только в XIX веке, когда в России пытались все привести к единообразию, следуя той цели, чтобы все приставки и суффиксы должны писаться одинаково, без учета процессов оглушения и озвончения. Именно поэтому старинное слово “бесконечный” превратилось в “безконечный” — вопреки традиции и вопреки тому, что слышит ухо. То есть нас сейчас призывают вернуться не к истокам, а к просто к предыдущей реформе. Если взять рукописи до XIX века, то там регулярно встречаются слова вроде: беспечаленъ” или “бесконьчьнъ”.
2. До революции слово бес писалось по-другому — через ять: “БѢСЪ”. Спутать это слово на письме с приставкой “бес-” совершенно невозможно.