Главная » Правописание слов » Безсознательное или бессознательное как правильно пишется

Слово Безсознательное или бессознательное как правильно пишется - однокоренные слова и морфемный разбор слова (приставка, корень, суффикс, окончание):


Морфемный разбор слова:

Однокоренные слова к слову:

«Бессознательный» как правильно пишется?

Как правильно писать слово бессознательный?

Чтобы узнать как пишется то или иное слово, необходимо определить какой частью речи оно является. Далее найти правило русского языка, которое определяет правописание необходимого слова. С этим мы сейчас вам поможем.

Правильно писать:
«БЕССОЗНАТЕЛЬНЫЙ»

Какое правило применять при написании?

Буквы з — с на конце приставок

Мало кто может пройти этот тест по русскому с первого раза! Попробуйте свои силы!

Это правило звучит так:
В приставках на -з/-с перед звонкими согласными пишется з, а перед глухими — с.

НЕВЕРНО!
«БЕЗСОЗНАТЕЛЬНЫЙ»

Примеры предложений со словом «бессознательный»

По-видимому, необходимо признать, что всякий акт влияния, независимо от степени его осознанности и преднамеренности, реализует сознательное или бессознательное стремление человека реализовать свои потребности.

Записана она не столько на неких божественных скрижалях, сколько в вашем собственном мозге в виде набора программ бессознательной части психики.

Он задаётся вопросом о том, почему часто отрицают существование бессознательных состояний сознания.
И. И. Блауберг, Анри Бергсон

Источник

Значение слова «бессознательный»

1. Сопровождаемый потерей сознания. Бессознательное состояние.

2. Не осознаваемый, не направляемый деятельностью сознания; безотчетный, невольный. Бессознательный страх. Бессознательный порыв.— Я только хочу доказать вам, что ваше настоящее люблю не есть настоящая любовь, а будущая; это только бессознательная потребность любить. И. Гончаров, Обломов.

Источник (печатная версия): Словарь русского языка: В 4-х т. / РАН, Ин-т лингвистич. исследований; Под ред. А. П. Евгеньевой. — 4-е изд., стер. — М.: Рус. яз.; Полиграфресурсы, 1999; (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека

2. Несознаваемый, безотчетный. Действия животных нельзя считать вполне бессознательными. Действовать бессознательно (нареч.). Б. поступок. 3. Неразвитой политически, несознательный (во 2 знач.; простореч.). Б. ты, право! Блок.

Источник: «Толковый словарь русского языка» под редакцией Д. Н. Ушакова (1935-1940); (электронная версия): Фундаментальная электронная библиотека

бессозна́тельный

1. сопровождаемый потерей сознания ◆ Он находится в бессознательном состоянии.

2. несознаваемый, безотчётный ◆ Действия животных нельзя считать вполне бессознательными. Бессознательный поступок.

3. неразвитой политически, не сознательный ◆ «Бессознательный ты, право!» А.Блок.

Делаем Карту слов лучше вместе

Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!

Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.

Вопрос: выстрадать — это что-то нейтральное, положительное или отрицательное?

Источник

БЕССОЗНАТЕЛЬНЫЙ

Смотреть что такое «БЕССОЗНАТЕЛЬНЫЙ» в других словарях:

бессознательный — См … Словарь синонимов

бессознательный — БЕССОЗНАТЕЛЬНЫЙ, ая, ое; лен, льна. 1. полн. Сопровождаемый потерей сознания. Быть в бессознательном состоянии. 2. Непроизвольный, безотчётный. Б. жест. Действовать бессознательно (нареч.). | сущ. бессознательность, и, жен. (ко 2 знач.). Толковый … Толковый словарь Ожегова

бессознательный — ая, ое; лен, льна 1) полн. ф. Сопровождаемый потерей сознания. Находиться в бессознательном состоянии. 2) Возникающий, проявляющийся без контроля сознания; безотчетный, непроизвольный. Бессознательное движение рукой. Бессознательный страх.… … Популярный словарь русского языка

Бессознательный — прил. 1. Характеризующийся потерей сознания. 2. Не направляемый и не контролируемый сознанием; неосознанный. 3. перен. Непроизвольный, безотчётный. Толковый словарь Ефремовой. Т. Ф. Ефремова. 2000 … Современный толковый словарь русского языка Ефремовой

бессознательный — бессознательный, бессознательная, бессознательное, бессознательные, бессознательного, бессознательной, бессознательного, бессознательных, бессознательному, бессознательной, бессознательному, бессознательным, бессознательный, бессознательную,… … Формы слов

бессознательный — сознательный обдуманный осмысленный осознаваемый разумный … Словарь антонимов

бессознательный — бессозн ательный; кратк. форма лен, льна … Русский орфографический словарь

бессознательный — кр.ф. бессозна/телен, бессозна/тельна, льно, льны; бессозна/тельнее … Орфографический словарь русского языка

бессознательный — Syn: неосознанный, неосознаваемый, безотчетный (кн., усил.), машинальный, непроизвольный Ant: осознанный, сознательный … Тезаурус русской деловой лексики

бессознательный — ая, ое; лен, льна, льно. 1. только полн. Характеризующийся потерей сознания. Доставить больного в бессознательном состоянии. 2. Не направляемый и не контролируемый сознанием; безотчётный, непроизвольный. Б. жест. Б. страх. Б ая потребность любить … Энциклопедический словарь

Источник

Как правильно писать: беЗсознательном или беСсознательном состоянии?

Понятно, терминологию можно использовать и так: без сознания. А в виде прилагательного? Или это не прилагательное?

Для приставки БЕЗ- существует общее правило:

перед звонкой согласной писать звонкую БЕЗ-(безвластие);

перед глухой согласной писать глухую БЕС-(бессмертный, бессознательный).

Если после приставки БЕЗ- корень начинается на безударную И, она меняется на Ы(безыдейный, безыскусстный).

По правилам русского языка нужно писать бессознательный, подразумевая действия субъекта без его контроля.

Но что-то мне подсказывает, что в этом слове скрыта какая-то уловка. В случае, указания БЕСсознательный, чётко указывается кто контролирует субъекта. А если бы подразумевалось именно без контрольность, то напрашивается написать слово как «безсознательный».

Никого это не смущает? Или это только я вижу?

Безсознательный правильно. А то какой-то идейный черт получается. Бес, еще и сознательный.

Правильно: «неприступный».

Пример предложения со словом «неприступный»: ее неприступный вид будоражил меня.

1) Утверждение: Это непреступный (находящийся в рамках закона) случай простой женской хитрости.

2) Отрицание:

Случай этот отнюдь не преступный.

Планы у подростков были не преступные, а вполне безобидные.

Надо сказать, что обе формы, слитная и раздельная, используются крайне редко, в отличие от омофона «неприступный» (с большой частотностью). Особенно это касается слитного написания, когда поисковик указывает на ошибку и предлагает найти слово «неприступный».

Как известно, коннотативные значения никогда не берут верх при объяснении орфографии слов, поэтому в данном случае мы должны воспринимать это прилагательное только как цветообозначение. Такие слова пишется с дефисом. К тому же части слова «чёрно-белый» совершенно семантически равноправны.

Писать «чёрно белый» (раздельно) или «чёрнобелый» (слитно) нельзя.

Например (предложения).

При написании сочетания «не унывать» ассоциативное мышление может переправить нас невольно к словам «неунывающий», «неунывающе» и «неунывный». Все они, как видим, пишутся слитно.

В связи с этим, нам просто необходимо распознать часть речи, с которой имеем дело.

Вышесказанное представляет собой гарантию раздельного написания: «не унывай», «не унывает», «не унываете», «не унывать» и так далее.

Писать «не унывать» нельзя.

Предложение.

Слово «повеселее» находится в составе систематизированного языка, в числе подобных единиц («получше», «понастойчивее», «похуже» и так далее).

Элемент «по-«, который мы при написании таких слов порой не знаем, к приставкам его отнести или к предлогам, является всё-таки приставкой.

Оттолкнёмся от имени прилагательного «весёлый» и от наречия «весело». И у первого, и у второго слов имеются формы (одинаковые!) сравнительной степени, которые образуются так:

Например.

Источник

БЕССОЗНАТЕЛЬНОЕ

* * *
— в самом широком смысле, психические процессы, не осознаваемые индивидом. В собственно психологическую лексику термин введен основателем психоанализа З. Фрейдом. С его точки зрения, многие побуждения, желания, а также травматические воспоминания (как правило, связанные с ранним детством) остаются неосознанными на протяжении жизни человека, либо вытесняются за пределы сознания, поскольку их рефлексия порождала бы чрезмерную тревогу, стыд и чувство вины. По образному выражению С. Клонингер, бессознательное является своего рода «мусорным ведром» для сознания. При этом бессознательные побуждения и импульсы, оставаясь вне контроля эго, оказывают существенное воздействие на эмоционально-аффективную сферу индивида и на особенности его поведенческой активности. В этой связи бессознательная мотивация является важным аспектом, без понимания и учета которого невозможны полноценные психодиагностика, психокоррекция, а также управление групповой динамикой. Конкретизация содержания бессознательного до сих пор остается предметом дискуссий. З. Фрейд считал, что оно сводится к социально табуированным сексуальным и агрессивным желаниям. М. Кляйн и Г. Салливан считали, что оно состоит из примитивных понятий о самости и связях с другими людьми, прежде всего, с матерью. С точки зрения К. Г. Юнга, в нем, наряду с уникальным индивидуальным содержанием, присутствуют унаследованные от предшествующих поколений инстинкты и архетипы, в совокупности составляющие коллективное бессознательное, сформированное историческим опытом всего человеческого рода и переданное каждому индивиду генетически. При том, что данная идея К. Г. Юнга активно критиковалась как ортодоксальными психоаналитиками, так и представителями других школ, она представляется крайне важной при решении ряда практических социально-психологических задач, таких как выработка единого видения перспективы в процессе командообразования, повышение ценностно-ориентационного единства в группе, разработка систем мотивации членов сообщества и т. п.

Эмпирическая валидизация концепции З. Фрейда в целом и собственно идеи бессознательного, традиционно сталкивается с серьезными трудностями. Сам З. Фрейд считал экспериментальную проверку своей теории в лабораторных условиях совершенно излишней, поскольку большое количество клинических наблюдений в сочетании с результатами психоаналитического лечения неврозов являлись, с его точки зрения, вполне достаточным подтверждением эвристичности выдвинутых теоретических положений. Основным средством изучения бессознательного в рамках классического психоанализа являлся анализ содержания сновидений, которые З. Фрейд характеризовал как «королевскую дорогу к бессознательному», с целью выявления скрытого содержания. Для этого обычно использовался метод свободных ассоциаций в сочетании с собственно психоаналитической интерпретацией. Подобный подход, в значительной степени сохраняющийся и по сей день в рамках психоаналитического направления, обоснован и во многом оправдан двумя объективными обстоятельствами.

Во-первых, таким образом, параллельно решаются две задачи: исследовательско-диагностическая и психотерапевтическая, поскольку осознание пациентом собственных бессознательных импульсов, вытесненного травматического опыта, родительских интроектов и т. п. является главным условием эффективной терапии по З. Фрейду.

Во-вторых, большинство стандартизированных психометрических методик является, по сути дела, формами самоотчета, в рамках которого непосредственному наблюдению и измерению оказываются доступными только осознаваемые индивидом аспекты его личности.

На протяжении многих лет трудности в изучении бессознательного, связанные с принципиальным несоответствием практически любых форм самоотчета данной задаче, исследователи пытались преодолеть за счет использования т.н. проективных методик, наиболее известными из которых являются тест Роршаха и Тематический апперцепционный тест (ТАТ). Как отмечают Л. Ф. Бурлачук и С. М. Морозов, «наиболее существенным признаком проективных методик является использование в них неопределенных, неоднозначных (слабоструктурированных) стимулов, которые испытуемый должен конструировать, развивать, дополнять, интерпретировать»1. По мнению разработчиков проективных методик, «реакция в таких минимально ограниченных условиях откроет бессознательный материал, неизвестный даже респонденту»2. Использование проективных методик позволило выявить ряд закономерностей в проявлении бессознательных импульсов на символическом и поведенческом уровнях. Так, например, в результате исследования, проведенного в 1993 году Н. Казер-Бойд, установлено, что «. тесты Роршаха на женщинах, убивших насиловавших их мужей, были похожи на тесты ветеранов войны, страдающих от посттравматических стрессовых расстройств»3. Проективные тесты также широко применяются для оценки эффективности как психоаналитической, так и других видов терапии.

Оценка полученных таким образом данных остается во многом субъективной, зависящей от профессиональной подготовки и опыта экспериментатора.

В этой связи, стремясь минимизировать влияние субъективных факторов, американский исследователь Л. Сильверман разработал и осуществил ряд лабораторных экспериментов, направленных на изучение неосознаваемых внутриличностных конфликтов. Для этого им был разработан метод подпороговой психодинамической активации. В основе данного метода лежит воздействие на бессознательное испытуемого с помощью специального прибора тахитоскопа, позволяющего осуществить сверхскоротечное (4 миллисекунды) визуальное предъявление стимульного материала, которое на сознательном уровне воспринимается как короткая световая вспышка (на аналогичном принципе основан широко известный «эффект 25-го кадра»). В ходе всех экспериментов Л. Сильвермана испытуемым предъявлялся таким образом стимульный материал двух типов: провоцирующий обострение неосознаваемого конфликта, наличие которого предполагалось у того или иного испытуемого и, наоборот ослабляющий его. После каждой пробы экспериментаторы фиксировали проявление тех или иных поведенческих реакций и степень их интенсивности.

Сильверман также использовал метод подпороговой психодинамической активации для оценки кардинального положения фрейдовской теории депрессии — а именно, что данный симптом предполагает направленность на себя неосознанных агрессивных желаний. Результаты многих исследований (проведенных на пациентах, склонных к депрессии) показали, что подпороговое предъявление материала, содержание которого предназначено для усиления агрессивных желаний (например, фраза «Людоед пожирает человека» или изображение человека, закалывающего другого острым оружием), ведет к углублению депрессивных состояний. В то же время усиление депрессивной симптоматики (определявшееся методом самооценки по шкалам настроения) не было выявлено после подпорогового предъявления нейтрального стимула.

В повседневной практике легко найти массу примеров, не просто подтверждающих факт наличия бессознательного, но и значимость той роли, которую оно играет в жизни человека. Едва ли не каждый сталкивался с ситуацией, когда, пытаясь решить ту или иную проблему всеми доступными средствами и, в конце концов, бросив это «безнадежное дело», он, обычно после отдыха и сна, вдруг получал готовое решение в виде некоего «озарения», которое в психологии обычно называют инсайтом. Такой, вроде бы появившийся ниоткуда или «ниспосланный свыше» результат, представляет собой продукт работы нашего бессознательного. Практические психологи должны не только отчетливо осознавать природу данного феномена, но и обучать его целенаправленному использованию клиентов, чья профессиональная деятельность направлена на решение задач с большим количеством переменных и высоким уровнем неопределенности.

Другим типичным примером проявления бессознательного в повседневной жизни может служить выбор партнера для создания семьи. Если отбросить романтический ореол свойственный «женским романам», то легко убедиться — с определенного момента каждый молодой человек и каждая девушка поддерживают большое число контактов со сверстниками (и не только) противоположного пола от формального знакомства до интимной близости. В рамках этих контактов происходит непрерывный процесс поиска того «единственного человека», с которым следует связать свою судьбу. Причем, как правило, в результате избранником оказывается вполне типичный представитель социального окружения, с точки зрения стороннего наблюдателя, ничем, по большому счету не отличающийся от других потенциальных кандидатов. Данный, по сути дела, совершенно иррациональный процесс становится понятным и объяснимым, если принять утверждение о том, что люди подсознательно ищут на роль избранников тех, кто способен активировать бессознательные представления об идеальном родителе противоположного пола, формирующиеся под влиянием вытесняемых детских фантазий.

Аналогичным образом, гипотеза о коллективном бессознательном позволяет лучше понять такие социально-психологические феномены и механизмы, как массовидные явления, социальное заражение, социальные стереотипы и т. п.

Любому практическому социальному психологу, работающему с конкретной общностью, будь то неформальная группировка или формальная организация, необходимо принимать как факт наличие коллективного субъекта — группы и, соответственно, коллективного бессознательного, без учета специфики которого выстроить как тактическую, так и стратегическую психолого-поддерживающую программу своей профессиональной работы он попросту будет не в состоянии.

Указанные здесь и другие, подобные формулировки едва ли могут претендовать на полноту и адекватность содержания, так как все они нуждаются в уточнении того, 1. что, собственно, имеется в виду под сознанием, иначе придётся признать, что рассуждения о бессознательном являются тавтологией; 2. в чём конкретно состоят отличия сознательных психических процессов от бессознательных (помимо того, что последние остаются незамеченными индивидом, непонятными ему или представленными в виде слияния объективного и субъективного) – эти и другие, аналогичные попытки включить в определение бессознательного какие-то более осязаемые его характеристики остаются пока что недостаточными, поскольку фактически они выводятся логически, из названия термина; 3. как соотносятся понятия «сознание», бессознательное», с одной стороны, и «Я индивида», с другой, или, иными словами, какова роль этой наиболее активной части личности индивида в развитии и динамике сферы бессознательного и того, что именуется сознанием. Кроме того, ясность в этом вопросе крайне важна для понимания и того, являются ли сознание, бессознательное лишь особыми, специфическими психологическими функциями, неким инструментарием личности либо они сами являются теми автономными структурами, функционирующими в значительной степени независимо от личности индивида или даже всецело определяющими эту личность. Вообще говоря, термины «бессознательное», «сознание» вводят исследования в самый центр не только наиболее глубокой и самой сложной психологической проблематики и важнейших проблем психопатологии. Они непосредственно касаются также ряда фундаментальных проблем, таких, как отношения материи и сознания, психики и мозга, нейрофизиологии и психологии, личности и социума, то есть тех проблем, которые возникли перед человеком с того момента, когда он впервые осознал факт собственного существования, и не потерявших своей остроты по настоящее время. В плане психопатологии особенно важным представляется то обстоятельство, что система сознание-бессознательное имеет, повидимому непосредственное отношение к симптомообразованию, то есть к природе, источникам и процессам формирования многих, особенно продуктивных психологических симптомов психиатрического расстройства, не говоря уже о психопатологии собственно процессов сознания и самоосознавания.

Существуют, как упоминалось, разные подходы к пониманию природы бессознательного, сознания и их взаимоотношений. Приведём некоторые, основные из них.

Вторичные психические процессы характеризуются сознательным, дисциплинированным мышлением, которое: а) подчиняется правилам грамматики и логики; б) использует связанную энергию; в) направляется принципом реальности. Вторичные процессы, указывает З.Фрейд, развиваются наравне и одновременно с развитием Эго, с адаптацией к внешнему миру, они теснейшим образом связаны с вербально-логическим мышлением. Иными словами, под вторичными психическими процессами подразумевается зрелое, концептуальное мышление, отличающееся от других его видов и форм своей реалистичностью, последовательностью, использованием абстрактных и общих понятий, а также правил логики.

Первичные процессы, в свою очередь, характеризуются психическими функциями бессознательного. Мышление первичного процесса отличают: а) наличие конденсаций и смещения, то есть образы часто сливаются и легко могут заменять и символизировать друг друга; б) использование подвижной энергии, то есть свободного перемещения энергии от одного образа к другому; в) управление посредством принципа удовольствия, то есть уменьшением неудовольствия инстинктного напряжения путём галлюцинаторного исполнения желания; г) игнорирование категорий пространства и времени. Онтогенетически и филогенетически первичные процессы являются более ранними, нежели вторичные процессы.

Следует напомнить, что в английском языке, в отличие от немецкого и русского, термины Я и Эго обозначают несколько разные вещи: Я – это местоимение первого лица, единственного числа, оно служит обозначением субъекта переживания «самости», того, как индивид осознаёт себя субъективно. В свою очередь термин Эго обозначает, скорее, объект исследования, некую структуру личности.

По словам З.Фрейда (1923), Эго – «это та часть Ид, которая видоизменилась под непосредственным влиянием внешнего мира. Эго представляет то, что может быть названо умом и здравым смыслом, в противоположность Ид, содержащим страсти. В своём отношении к Ид Эго напоминает всадника, который должен держать в узде превосходящую его по силе коня, с той лишь разницей, что всадник пытается это делать своими собственными силами, тогда как Эго пользуется заимствованными». Для аналитиков, не принимающих идею недифференцированного Ид, из которого совершенно непонятным, если не противоестественным путём развивается столь сложная структура, как Эго, последнее представляется: а) той частью личности, которая узнаётся как опыт быть собой, которую индивид может назвать словом Я; б) той частью личности, которая имеет отношение к объектам и/или образуется путём интроекции объектов или; в) всей психикой, изначально представленной единым динамичным Эго. Эго функционирует, в основном, посредством сознания. Та часть Эго, в которой развиваются самонаблюдение, самокритика и другие виды рефлексивной деятельности, получила название Супер-Эго. Его образуют родительские интроекты и личный жизненный опыт, то есть собственно бессознательное и опыт сознательной жизни, но эта точка зрения оспаривается, особенно в том, что касается родительских интроектов.

Когда и каким образом формируется Эго, остаётся предметом ряда гипотез. Согласно одной из них, Эго развивается на основе интроекции родительских фигур или других объектов (например, материнской груди). Эта гипотеза отвергается, однако, на том основании, что в период формирования Эго ребёнок будто бы не способен к интернализации, он, напротив, в этом возрасте наделяет внешние объекты своими свойствами. Некоторые авторы считают, что Эго, как целостная структура, функционирует изначально, то есть с первых 1-2 лет после рождения, если не ранее. Что касается отношений, существующих между Эго и сознанием, то в психоанализе чаще принимается гипотеза, в соответствии с которой Эго обладает способностью вытеснять из сознания и/или не допускать в сознание непримлемые импульсы Ид либо направлять их по путям сублимации. Кроме того, Эго обладает способностью использовать энергию бессознательного, но само оно не может оказывать сколько-нибудь существенного влияния на первичные процессы.

Многообразие значений, приписываемых термину «бессознательное», автор разъясняет так.

А) Бессознательное мыслится как производное от сознания. Как таковое, оно может быть идентифицировано с:

1) автоматическим поведением (то есть деятельностью, которая некогда осознавалась, а теперь осуществляется автоматически и, значит, неосознанно; речь идёт о ходьбе, письме, езде на велосипеде и т.п.);

2) забытым опытом, всё ещё не утратившем своей действенности (имеются в виду так называемые комплексы, остаточные аффекты, обусловленные прежни м опытом;

3) воспоминаниями, готовыми «всплыть на поверхность» памяти.

Б) Бессознательное мыслится в соотношении с недостатком внимания. С этой точки зрения оно есть то, что:

1) будучи пережито в действительности, проходит незамеченным;

2) хотя и выявляется, но не преднамеренно;

3) ускользает из памяти, то есть будучи некогда содержанием сознания, впоследствии забывается. ;

4) никогда не было объективизировано и, таким образом, не может быть сформулировано в словесной форме.

В) Бессознательное мыслится как сила, как первоисточник, то есть как:

1) творческое, жизненное начало;

2) убежище, защита, первопричина и конечная цель. Иначе говоря, всё существенное. приходит к нам из бессознательного, и любое осуществление оказывается бессознательным, в которое мы в конце концов и возвращаемся.

Заметим, что К. Ясперс термин «сознание» склонен отождествлять с термином «знание», то есть представлением некоей информации в символической форме. Кроме того, он, вступая в противоречие с самим собою, считает возможным рассматривать бессознательное как производное от сознания, то есть как результат сознательной деятельности индивида. Важно, наконец, и то, что психические процессы, по мнению К.Ясперса, могут осуществляться и вне сферы сознания, то есть того, что он называет произвольным вниманием индивида. Тем не менее динамику сознательных и бессознательных процессов и К.Ясперс рассматривает как происходящую фактически без участия личности самого индивида, то есть Я человека рассматривается скорее механистически, как некий посторонний и пассивный созерцатель внутренней динамики, нежели активный и важнейший её участник.

4. Сознание и бессознательное, с позиции теории В.П. Симонова о творческой деятельности. Характеризуя психическую регуляцию творческой деятельности, К.С. Станиславский (Сергеев К.С., 1863-1938) выдвинул в своё время гипотезу о сверхсознании как высшей концентрации духовных сил личности при порождении продуктов творчества. В.П. Симонов, представляяя сверхсознание в качестве механизма творческой интуиции, посредством которой происходит рекомбинация прежних впечатлений и благодаря которой создаются новые психологические структуры, предложил близкий «сверхсознанию» термин надсознательное.

Одним из наиболее ярких примеров творчества является, согласно описаниям некоторых психолингвистов, овладение детьми речью (теория порождающей грамматики Н.Хомского, предполагающая существование врождённых механизмов овладения речью). Г.Крейг подчёркивает даже, что овладение языком, более чем что-либо другое, характеризует безграничные человеческие возможности. Между тем дети овладевают речью к 3-4 годам почти на уровне многих взрослых людей, и, помимо того, без особых или, по крайней мере, видимых усилий. При этом они они научаются не только говорить, но и многому другому. И это при том, что до 12-15 часов в сутки они проводят во сне, какое-то время тратят на иные занятия, но, что также немаловажно, им никто не преподаёт язык по какой-то неведомой сверхудачной методике, не учит правилам грамматики. Между тем встречаются случаи, когда дети, как бы в посрамление среднестатистических норм, начинают понимать речь и разговаривать уже в младенческом возрасте, например, к году произносят слова и отдельные фразы или даже узнают буквы алфавита, а иные из них к 3-4 годам свободно читают, причём некоторые из них научаются этому самостоятельно. М.Кричли (1974) приводит наблюдение, в котором мальчик в 4 месяца начал произносить отдельные слова, в 6 месяцев сказал первую фразу, в 12 месяцев самостоятельно прочитал букварь, в 8 лет написал первыю свою симфонию, а в 14 лет с блеском закончил университет. Дети, эти, по словам Ж.Пиаже, «маленькие учёные» решают сложнейшую проблему овладения языком и речью в фантастически короткие сроки и делают это едва ли не самостоятельно, окружающие в лучшем случае им в этом только помогают. Упорные попытки научить шимпанзе понимать человеческую речь и пользоваться ею ни к чему, как известно, не привели. Младенцы, очевидно, обладают достаточно развитым для овладения речью головным мозгом, в строении которого, по К.Юнгу, эти способности и зафиксированы, словно на жёстком диске компьютера. Более того, дети, и в этом состоит их принципиальное отличие от высших обезьян, изначально ведут себя как автономные и целостные человеческие существа, как уже сложившиеся сущности человеческой личности, они действуют до известной степени целенаправленно и мотивированно, как если бы они имели настоятельную потребность изучать язык, испытывать стремление к его овладению и обнаруживают отчётливое понимание того, что им это необходимо для общения с другими людьми и понимания в окружающем их мире. Похоже на то, что сознание формируется в действительности очень рано, поэтапно и, повидимому, одновременно с тем, что считается бессознательным.

Из сказанного следует, что, скорее всего, уже в раннем детстве существует прообраз того, что развиваясь, превращается у взрослых в Эго или собственное, сознательное Я человека. Между тем одновременно с овладением речью дети научаются формировать привязанности, интересы, модели отношений с родителями, осваивают достаточно сложные сенсомоторные и умственные навыки, в возрасте около года, как предполагают, они осознают свою половую идентичность и т. д.), но самое выдающееся их достижение состоит всё же в том, что они, по мере овладения языком, самостоятельно и столь же стремительными темпами создают и своё сознание, так как едва ли не по всеощему признанию, оно неразрывно связано с речью. Очевидно, что одного только овладения языком для этого было бы недостаточно. Вероятно, дети с самого рождения располагают и неким прототипом сознания, как бы доречевым сознанием (по аналогии с «доречевым мышлением»), поскольку уже в первые недели жизни они воспринимают предметы во всей их целостности, а не отдельные и разрозненные ощущения, очень рано (в 1,5-2 года и ранее) они делаются «вредными», то есть обнаруживают свою автономию, выделяют себя из окружающей среды, узнают своё изображение в зеркале и на фотографии, начинают пользоваться личными местоимениями и др.).

Дети, повидимому, с самого начала воспринимают ощущения, эмоции и проявления психической активности как свои собственные, принадлежащие их личности. Эта ранняя форма сознания не оставляет следов в символической памяти, она отмечена инфантильной амнезией (точнее было бы сказать эксплицитной амнезией, так как в имплицитной памяти прочно сохраняются ранние навыки, впечатления, отношения, моели поведения и др.) и именно она рассматривается позднее у взрослого человека как некое бессознательное. Детский опыт, что в общем виде считается доказанным, регулярно воспроизводится в моделях поведения взрослых людей, он вообще оказывает колоссальное влияние на психическое функционирование на протяжении всей последующей жизни индивида. Это подтверждает справедливость общего тезиса, согласно которому всякое развитие суть постепенная (поэтапная) дифференциация некоей общей структуры. Сложные структуры не создаются путём сложения или случайных комбинации простейших элементов, прообраз либо некая программа создания таких структур или существуют изначально, и тогда возможно развитие, либо их нет, и об их развитии не может быть и речи. Доречевое сознание (более адекватным был бы, вероятно, термин предсознание) и речь лежат в основе формирования собственно сознания, представляющего впечатления не в чувственной, а в словесно-логической форме, то есть в системе значений и смыслов. Поэтому даже ощущения человека, и ощущения животного – это совершенно разные вещи. В частности, боль у животного и боль у человека – далеко не одно и то же. В первом случае это феномен предсознания, во втором – сознания.

Надсознательное В.П.Симонова – это в сущности и есть та врождённая, возникшая в ходе смены множества поколений человека способность к развитию, созиданию, к преодолению тенденции к энтропии, хаосу, оно и есть тот потенциал творчества как в обычном его понимании, так и в плане самосозидания личности, формирования психики, сознания, то, без чего невозможны ни социализация, ни тем более духовный прогресс личности. Это может означать, вероятно, что и само Я индивида является порождением высшего бессознательного («коллективного бессознательного», по К.Юнгу). Вместе с тем Я обладает и значительной степенью самостоятельности, поскольку оно само до известной степени способно влиять на развитие и функционирование надсознания. Так, созданный сознательными усилиями или усвоенный новый метод решения проблемы в последующем реализуется автоматически, посредством структур надсознания. Иными словами, человек, в отличие от животного, обладает способностью к самопрограммированию. Кроме того, сознание обладает автономией и относительно бессознательного, так как действует не только в интересах организма и для удовлетворения вегетативных потребностей (на это расходуется сравнительно малая часть психической энергии), оно способно подниматься над ними и даже может ими жертвовать ради достижения других, собственно человеческих целей.

Дискуссия о том, что важнее: сознание и бессознательное, теряет при таком подходе всякий смысл, это то же самое, что давний и бесплодный спор схоластов о яйце и курице. Если бессознательное на 90% определяет динамику внутренней жизни и поведение индивида, то, в свою очередь, 90% содержания бессознательного создано сознательными усилиями самого индивида (косвенно на это указывает, возможно, сравнение числа и массы корковых нейронов высших обезьян и человека). Столь же бессмысленным является противопоставление сознания и бессознательного, как это делается в классическом психоанализе, а также, повидимому, по инерции. Здесь стоит заметить, что даже высшие ценности человеческого существования и просоциальные побуждения реализуются посредством бессознательного и пока мало что известно о том, когда и каким образом они формируются.

Из сказанного как бы сам собою вытекает вывод о том, что Я индивида не нуждается в каком-то специальном механизме рефлексии, в органе восприятия собственных психических феноменов, в некоем экране или в зеркале, на которых они отражаются; нет необходимости прибегать и к помощи лампы Аладдина, посредством которой некое внутреннее таинственное существо освещает глубины своего бессознательного и пристально туда всматривается, а какое-то другое, столь же мифическое существо как бы со стороны за всем этим ещё и наблюдает – это не более чем антропоморфные фикции, в которых внутренний мир демонизируется, населяется некими самостоятельными сущностями, своего рода духами. Само Я и является той структурой, с которой связана рефлексия, так как оно с самого начала своего существования обладает способностью разграничивать впечатления, исходящие как от как него самого, так и относящиеся к внешнему миру, то есть оно изначально обеспечено основой того, что называют самоосознаванием и внешним, предметным сознанием. Иного не дано, такая способность не может появиться как бог из машины, она изначально, генетически заложена в программе организации Я. Иначе говоря, самосознание и сознание внешнего мира – это не полярные сущности, а разные стороны единого Я индивида.

Надсознание, таким образом, можно сравнить с врождённой программой индивидуального развития человека, которая с накоплением личного опыта индивида совершенствуется, усложняется, и, повторимся, с самого начала это происходит исключительно благодаря собственной активности человека. Человеческое существо, однако, не компьютер. Чего-либо подобного специалисты по програмному обеспечению компьютеров не знают, так как функции Я в системе «человек-компьютер» всё ещё выполняют они сами и приписывают счётной машине свои собственные качества. Во всяком случае, в настоящее время нет таких компьютеров, которые были бы способны не только механически производить счётные операции, создавать словесные копии на дисплее, а самостоятельно продуцировать мысленные аналоги самых разных логических операций, сами же управлять последними посредством собственных умственных образов, создавать только свойственные человеку продукты творческой активности. Совершенно ясно, что без существования упомянутой программы вообще невозможно представить какую-либо иную возможность формирования человеческой личности. В самом деле, мозг младенца получает от рецепторов органов чувств лишь нервные импульсы о видимости вещей, никаких иных сведений о действительности он более не имеет. Но именно из этой бессистемной, поверхностной и случайной сенсорной информации и только благодаря особым программам переработки информации и активности Я человека (альтернативы здесь не существует, если не впадать в миистику) мозг создаёт и личность индивида, его психику, сознание, и формирует сложнейшую картину внешнего мира.

Из сказанного о сознании можно извлечь некоторые предварительные, разумеется, выводы. Сознание, во-первых, суть управляемый индивидом процесс превращения информации нервных процессов в психологические явления, на что указывает, в частности, З.Фрейд. В этом смысле, по К.Ясперсу, оно, сознание, и есть в сущности сама психика, которая изначально организована посредством программ надсознания в структуры целостного Я. Во-вторых, сознание есть инструмент, с помощью которого Я индивида получает доступ к контролю нервных процессов. Другими словами, психологические процессы не следуют за нервными, не являются их бесплотной и бесполезной тенью, напротив, именно первые подчиняют себе последние, организуют их определённым образом, иначе они распались бы рефлекторные структуры. Во всяком случае такой контроль свойственен нормальной психике. В третьих, сознание создаётся на базе врождённой информационной программы (надсознания), с одной стороны, и посредством усилий и опыта Я индивида. Если это действительно так, то логично предположить, что сам процесс осознавания в значительной степени контролируется актуальным в данный момент Я индивида (таких Я, заметим, у индивида может быть несколько, о чём свидетельствует упомянутый феномен множественной идентичности – убедительная иллюстрация того, что человек – это не то, что он есть, а то, кем он осознаёт себя сам).

Относительно бессознательного также можно сделать определённые гипотетические выводы: 1. бессознательное образуют информационные программы, которые обеспечивают а) потребности организма и различные навыки (подсознание) и б) развитие личности (надсознание); 2. бессознательное не есть уже готовые мысли, эмоции и побуждения, которые только и ждут того момента, когда их озарит свет сознания. Оно суть нейрофизиологические процессы, которые только посредством сознания преобразуются в психологические явления; 3. бессознательное образуют 3 основных компонента: а) детский опыт; б) автоматизмы, навыки и знание, то есть впечатления, ранее структурированные посредством сознания и находящиеся далее под его контролем и в) психологические явления, в силу определённых причин остающиеся для актуального Я индивида незамеченными, прочно забытыми или являющиеся для него неприемлемыми, если они формируются изменённой и неосознаваемой идентичностью, но которые при определённых обстоятельствах могут вновь оказаться в области ясного сознания (например, при психическом расстройстве, в состоянии изменённого сознания).

С позиции теории В.П.Симонова вполне допустимым является предположение о том, что появление некоторых, в особенности продуктивных психических расстройств, связано, в основном, с дезорганизацией активности надсознания как высшей, наиболее сложной ступени в иерархии личности, интегрирующей разные стороны внутренней жизни, и потому самой уязвимой психологической системы (на это же, в сущности, указывает и теория диссолюции Джекесона). Во-первых, потому, что надсознание, в указанном его представлении, контролирует уровень активности сознания. Так, в коме, во время обморока, глубокого сна работа сознания полностью прекращается. Во-вторых, активность сознания может быть ослаблена или усилена. Этому соответствуют такие клинические феномены, как дереализация, психическая анестезия, гипестезия, гиперестезия. В-третьих, надсознание определённо влияет на структуру Я индивида, так как именно оно (и ничто иное, кроме него; во всяком случае, на этот счёт не существует никаких других гипотез) способно ассимилировать, включать в эту структуру какие-то впечатления и влияния или, напротив, устранять из этой структуры утратившие значение элементы, то есть формировать тем самым потребности, интересы, привычки, убеждения, влечения, консолидировать личность человека в целом. В болезни всем этим совершенно нормальным и необходимым процессам соответствуют определённые нарушения, такие, как как деперсонализация, апперсонализация, повышенная внушаемость и самовнушаемость, аутизм и мн.др. В четвёртых, устранение интегрирующей роли надсознания может повлечь развитие таких клинических феноменов, как диссоциация личности, её раздвоение, удвоение, психическое расщепление, амбивалентность и пр. Наконец, в пятых, надсознание, поскольку оно суть автоматически работающая и саморазвивающаяся программа переработки информации, само обладает определённой автономией и оказывается способным превращать нейрофизиологические процессы в психологические феномены, причём иногда помимо усилий или даже без ведома или вопреки воле индивида, его сознательного Я. Любой индивид легко может убедиться в существовании определённой автономии надсознания: например, вспомнить, как в его сознании неожиданно появляются мысли, идеи или желания, о существовании которых минуту назад он и не подозревал. В болезни, при дисфункции структур надсознания эта автономия постоянно даёт о себе знать продуцированием разнообразных психопатологических феноменов, таких, к примеру, как ментизм, навязчивости, психические автоматизмы и т.п.

Автономия надсознания, однако, не являются абсолютной, в норме она, как упоминалось, определённым образом интегрирована с произвольной активностью Я человека. С влиянием Я на надсознание, в свою очередь, также могут быть связаны некоторые нарушения, в первую очередь личностные и поведенческие. Так, если индивид изначально растёт и развивается в анормальных социальных условиях, принимает их как естественные и совершенно нормальные, то и самопрограммирующее воздействие его Я на структуры надсознания окажется столь же деструктивным. Формирующиеся при этом программы восприятия, интерпретации, поведения окажутся неадекватными с позиции здоровых социальных ценностей. Об этом неоднократно писали отечественные психиатры, в частности О.В.Кербиков, указывая на возможность формирования нажитой психопатии. В антисоциальной среде, например, индивид столь прочно усваивает образцы агрессивного и криминального поведения, что от них он едва ли сможет когда-нибудь избавиться, скорее всего, он даже не будет пытаться это сделать, сколько ни старались бы ему в этом помочь окружающие. Ещё более отчётливо негативное самопрограммирование наблюдается при расстройствах личности у пациентов с болезнями зависимости (азартные игры, игровая зависимость, наркомания и др.): исходным моментом в развитии патологических потребности всегда являются сознательные побуждения. Со временем такие побуждения, укореняясь в личности, реализуются автоматически даже вопреки желанию пациентов.

Приведённая интерпретация гипотезы В.П. Симонова во многих важных чертах сходна с вышеупомянутыми представлениями о бессознательном и сознании, в особенности с психоаналитической концепцией К.Г.Юнга. Очевидно, однако, всем существующим представлениям бессознательного недостаёт чего-то более конкретного и осязаемого, они все остаются слишком умозрительными и, это естественно, пока что имеют сугубо предварительный характер. Но на стороне последней гипотезы, помимо логических, есть и другие преимущества, а именно возможность объяснять не только факты психологии, но и клинические феномены и, может быть, даже предсказывать существование некоторых из них. Психопатология, в свою очередь, именно этой гипотезе и с наибольшей охотой предоставляет целый ряд подтверждений её дееспособности.

* * *
– в психоанализе: не попадающие в поле сознания процессы и состояния психики; система психики человека, по своему объему, содержанию и закономерностям функционирования отличающаяся от системы сознания.

З. Фрейд не был первооткрывателем бессознательного: история обращения к проблематике бессознательного уходит своими корнями в древнегреческую, древнеиндийскую и древнекитайскую философию. Но он одним из первых поставил вопрос о неправомерности отождествления психики человека с сознанием. Деление психики на сознательное и бессознательное стало основной предпосылкой психоанализа. Если предшествующая психология делала акцент на сознании человека, то З. Фрейд не только пересмотрел привычные представления о тождестве сознания и психики, но и отказался от него в пользу признания действенности в психике человека бессознательных процессов. Он не просто обратил внимание на необходимость учета бессознательного как такового, а выдвинул гипотезу о правомерности рассмотрения того, что назвал «бессознательным психическим», поставив его в центр своей исследовательской и терапевтической деятельности.

Выявление и описание бессознательных процессов составляло важную часть теории и практики классического психоанализа. Не ограничившись этим, З. Фрейд подверг бессознательное аналитическому расчленению. Раскрытие механизмов функционирования бессознательных процессов, выявление конкретных форм проявления бессознательного в жизни человека (ошибочные действия, сновидения, симптомы психических заболеваний), поиск в самом бессознательном различных его составляющих – все это представлялось важным и необходимым с точки зрения психоанализа. Причем З. Фрейд не просто занимался описанием и раскрытием бессознательного как чего-то негативного, отрицательного (психика минус сознание), а стремился выявить его позитивные составляющие. Он обращал внимание на те свойства бессознательного, которые свидетельствовали о специфике ранее неизученной сферы психики человека, качественно и содержательно отличающейся от сферы сознания.

З. Фрейд исходил из того, что всякий душевный процесс существует сначала в бессознательном и только затем может оказаться в сфере сознания. Причем переход в сознание – не обязательный процесс, поскольку далеко не все психические акты непременно становятся сознательными: многие из них остаются в бессознательном, не находят возможных путей доступа к сознанию и для их осознания подчас требуется особая работа, которая может быть осуществлена средствами психоанализа.

Прибегая к образной аналогии, З. Фрейд сравнивал сферу бессознательного с большой передней, в которой находятся все душевные движения, а сознание – с примыкающей к ней узкой комнатой, салоном. На пороге между передней и салоном стоит страж, который не только пристально разглядывает каждое душевное движение, но и решает вопрос о том, пропускать его из одной комнаты в другую или нет. Если какое-то душевное движение допускается стражем в салон, то это еще не означает, что оно тем самым становится непременно сознательным: оно превращается в сознательное только тогда, когда привлекает к себе внимание сознания, находящегося в конце салона. Поэтому если передняя комната – это обитель бессознательного, то салон – вместилище того, что З. Фрейд назвал предсознательным. И только за ним расположена келья собственно сознательного, где сознание выступает в роли наблюдателя. Таково одно из пространственных или топических представлений о бессознательном и сознании в психоанализе. В соответствии с другим представлением психика человека сравнивалась с айсбергом, две трети которого (бессознательное) скрыто под водой, а одна треть которого (сознание) находится над водой.

С точки зрения З. Фрейда, бессознательные процессы активны, они предопределяют поведение человека. Поэтому психоанализ ориентирован на раскрытие динамики перехода психических процессов из одной системы в другую. В этом отношении бессознательное характеризуется некой двойственностью, выявляемой не столько при описании бессознательных процессов, сколько при раскрытии динамики их развертывания и функционирования в психике человека. Если в предшествующей академической психологии даже не ставился вопрос о двоякого рода бессознательном, то для З. Фрейда признание наличия двух систем в бессознательном стало отправной точкой его исследовательской и терапевтической деятельности. Осмысление клинического материала и анализ сновидений привели к необходимости проведения различий между скрытым, латентным бессознательным (предсознательным) и вытесненным бессознательным. Как замечал З. Фрейд, «есть два вида бессознательного: латентное, но способное стать сознательным, и вытесненное, которое само по себе и без дальнейшего не может быть сознательным».

Отмеченная З. Фрейдом двойственность бессознательного создавала неопределенность в его понимании, так как в описательном смысле речь шла о двух видах бессознательного (предсознательном и вытесненном бессознательном), а в динамическом отношении – об одном виде бессознательного (вытесненном). Сложность положения усугублялась тем, что двусмысленность возникала также при рассмотрении сознания и бессознательного, поскольку в конечном счете различие между ними – это вопрос восприятия, на который приходится отвечать утвердительно или отрицательно. Не случайно З. Фрейд подчеркивал, что при употреблении терминов «сознательный» и «бессознательный» то в описательном смысле, то в систематическом значении, особенно когда они характеризуют собой принадлежность к определенной системе или отдельные ее свойства, трудно избежать имеющей место двусмысленности.

Во избежание возможных недоразумений З. Фрейд предложил использовать буквенные обозначения для описания различных психических систем, процессов, состояний. Система сознания сокращенно обозначалась им как BW (Bewusst), система предсознательного – VBW (Vorbewusst), система бессознательного – UBW (Unbewusst). Со строчной буквы соответственно вводились такие обозначения, как bw – сознательное, vbw – предсознательное, ubw – бессознательное, под которым понималось главным образом вытесненное бессознательное.

Буквенное обозначение различных систем и процессов способствовало устранению недопонимания, которое возникало при использовании соответствующих терминов. Однако в процессе дальнейшей исследовательской и терапевтической деятельности выяснилось, что ранее осуществленное З. Фрейдом различие между предсознательным и вытесненным бессознательным оказалось теоретически недостаточным и практически неудовлетворительным. Поэтому топическое и динамическое понимание психики человека было дополнено структурным ее осмыслением. Это имело место в работе «Я и Оно» (1923), где З. Фрейд рассмотрел структуру психики через призму соотношений между Оно (бессознательное), Я (сознание) и Сверх-Я (родительский авторитет, совесть, идеал).

Структурная теория предполагала устранение возникшей при топическом и динамическом подходе двусмысленности в понимании бессознательного. Однако психоаналитическое понимание бессознательного не только не утратило своей двойственности, но, напротив, стало многосмысленным. Последнее обстоятельство было связано с признанием З. Фрейдом значительной доли бессознательного в человеческом Я, с признанием им того, что он назвал «третьим» бессознательным, которое не совпадает ни с предсознательным, ни с вытесненным бессознательным. Выделение «третьего» бессознательного (Сверх-Я) способствовало более глубокому пониманию природы внутрипсихических конфликтов и причин возникновения неврозов, но в то же время привело к тому, что бессознательное стало, по словам З. Фрейда, «многозначным качеством, не позволяющим широких и непререкаемых выводов, для которых нам хотелось бы его использовать».

Принимая во внимание многозначность понятия «бессознательное», З. Фрейд не только не отказался от признания важности бессознательного как такового, но, напротив, настаивал на необходимости его всестороннего изучения. Более того, он предостерегал против того, чтобы на этом основании не возникало пренебрежительное отношение к самому понятию «бессознательное», так как, по его убеждению, «в конце концов свойство бессознательности или сознательности является единственным лучом света во тьме глубинной психологии».

Исследуя бессознательное, З. Фрейд стал соотносить его не только с онтогенезом (развитием человека), но и с филогенезом (развитием человеческого рода). Такое понимание бессознательного нашло свое отражение в его работе «Тотем и табу» (1913), где были рассмотрены сходства между психологией первобытного человека, подверженного стадным инстинктам, и психологией невротика, находящегося во власти собственных влечений и желаний. Впоследствии он говорил о филогенетически унаследованном «ядре бессознательного» и «архаическом наследии», оказывающем воздействие на психику современного человека.

В целом понимание бессознательного З. Фрейдом основывалось на следующих выдвинутых им теоретических положениях: (а) отождествление психики с сознанием нецелесообразно, ибо нарушает психическую непрерывность и ввергает в неразрешимые трудности психофизического параллелизма; (б) допущение бессознательного необходимо потому, что у данных сознания имеется немало пробелов, объяснение которых невозможно без признания психических процессов, отличных от сознательных; (в) бессознательное – закономерная и неизбежная фаза процессов, лежащих в основе психической деятельности человека; (г) ядро бессознательного составляют унаследованные психические образования; (д) каждый психический акт начинается как бессознательный, он может таким и остаться или, развиваясь дальше, проникнуть в сознание в зависимости от того, наталкивается ли он на сопротивление или нет; (ж) бессознательное – особая психическая система со своим собственным способом выражения и свойственными ей механизмами функционирования; (з) бессознательные процессы не тождественны сознательным, они пользуются определенной свободой, которой лишены последние; (и) законы бессознательной психической деятельности во многих отношениях отличаются от законов, которым подчинена деятельность сознания; (к) не следует отождествлять восприятие сознания с бессознательным психическим процессом, являющимся объектом этого сознания; (л) ценность бессознательного как показателя особой психической системы больше, чем его значение как качественной категории; (м) бессознательное познается только как сознательное после его превращения или перевода в форму, доступную сознанию, поскольку, будучи не сущностью, а качеством психического, сознание остается единственным источником, освещающим глубины человеческой психики; (н) некоторые из бессознательных состояний отличаются от сознательных только отсутствием сознательности; (о) противоположность сознательного и бессознательного не распространяется на влечение, так как объектом сознания может быть не влечение, а только представление, отражающее в сознании это влечение; (п) особенные свойства бессознательного – первичный процесс, активность, отсутствие противоречий, протекание вне времени, замена внешней, физической реальности внутренней, психической реальностью.

Очевидно, что сформулированные З. Фрейдом теоретические положения о бессознательном могут по-разному восприниматься теми, кто сегодня пытается понять смысл, значение и роль бессознательных процессов в жизни человека. Одни из этих положений могут быть восприняты в качестве отправных, исходных, способствующих выявлению и пониманию бессознательной деятельности людей. Другие – вызовут, возможно, возражение и даже протест со стороны тех, кому претит установка на признание бессознательного в качестве основополагающего начала, предопределяющего мышление и поведение индивида. Третьи – разочаруют специалистов в области человековедения своей тривиальностью. Четвертые – покажутся слишком заумными, философски окрашенными и не имеющими отношения к терапевтической деятельности. Однако, как бы они не воспринимались современниками, вряд ли стоит сбрасывать со счета то обстоятельство, что именно З. Фрейд предпринял серьезную попытку обстоятельного рассмотрения характерных особенностей и существа бессознательного, а также возможностей и путей его познания.

* * *
совокупность психических Процессов, актов и состояний, обусловленных явлениями действительности, во влиянии которых субъект не отдает себе отчета. Бессознательными могут быть психологические процессы, свойства и состояния человека, а также его взаимоотношения с людьми.

совокупность психических явлений, не осознаваемых личностью. Б. – близкий (или отождествляемый) к термину «подсознательное».

* * *
структурный компонент психики. Это актуально неосознаваемые действия и психические явления. Примером Б. являются привычки, навыки, некоторые установки, реакции, воспоминания, образы. Б. может стать осознанным, а то, что осознается — стать временно неосознаваемым. Между сознанием и Б. нет особых границ и непреодолимых препятствий. Сознательными установками человек может менять состояние неосознаваемых психических явлений, последние могут способствовать функционированию сознания. Примером является связь кратковременной и долговременной памяти. Развитие проблемы Б. связано с психопатологией, изучением влияния неосознаваемых в гипнозе внушений на сознательное поведение. В настоящее время исследуется роль и место Б. после чрезвычайных событий в направленности личности, ее поведения.

Источник

Теперь вы знаете какие однокоренные слова подходят к слову Безсознательное или бессознательное как правильно пишется, а так же какой у него корень, приставка, суффикс и окончание. Вы можете дополнить список однокоренных слов к слову "Безсознательное или бессознательное как правильно пишется", предложив свой вариант в комментариях ниже, а также выразить свое несогласие проведенным с морфемным разбором.

Какие вы еще знаете однокоренные слова к слову Безсознательное или бессознательное как правильно пишется:



Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *