— Так это что за жизнь-то такая? – вздохнула Надежда, опустившись на стул. – Цены несутся вверх, растут не по дням, а по часам. Опять молоко подорожало. Да и крупы тоже. Купила-то всего ничего, а денег отдала, будто на неделю затарилась.
— Нечего было по витринам смотреть. Ты чего в магазин пошла? За молоком и хлебом. И чего тебя опять понесло в другие отделы?
Надежда поняла, что опять её внутренний голос будет воспитывать свою хозяйку: стыдить, уговаривать да успокаивать.
— Так ведь глаза-то есть. Куда они глянут, туда и иду. Чего теперь и по сторонам не смотреть что ли? – пыталась реабилитировать себя бедная женщина.
— Глаза глядят у неё, смотрите-ка, пошла за молоком, вот пусть они на молоко и глядят. – Не успокаивался «воспитатель».
— А там ещё и творожок был. Правда, дороговат что-то стал. Ещё на днях он на десятку дешевле был. Брала полкило – на три-четыре завтрака хватало. – Ударилась в воспоминания хозяйка.
— Ой, смотри-ка на неё, творога захотела. У тебя домашний хорошо получается. Делай свой, всё свежий будет, да и дешевле выйдет. Вспомни-ка то времечко, когда корову держали. Кто из вас творог ел? Нос воротили. А сейчас захотела, когда цены заоблачные стали.
— Всё понятно, но хочется иногда и попробовать чего-нибудь заморского. А то все говорят про какой-то пармезан, а я его в глаза не видывала.
— Ой, а ты сегодня какой себе супец сварганила? Луковый. Заморский. Вон с каким аппетитом ела. Небось, себя француженкой представляла? А блинчики вчера приготовила? Фаршированные. Ну, точь-в-точь итальянские каннеллони. Только сыра не было, да начинка попроще, да в духовке не запекала. А чего их запекать? И так хороши да вкусны оказались.
Знаешь, ты в следующий раз пойдёшь в магазин, так очки с собой не бери, чтобы ценники на витрине не разглядывать, себе нервы не портить. Лады? Пойдёшь за молоком – дуй сразу в молочный отдел, пойдёшь за хлебом – дуй в хлебный.
Настроение у Надежды заметно улучшилось. А, правда, чего унывать. Стол пустым не бывает, холодильник полон, пенсия, слава Богу, не минималка. Что одеть-обуть – на все сезоны есть. У некоторых знакомых дела ещё хуже.
Всё бы ничего, но после каждого похода в магазин чувствует она себя не в своей тарелке. Оттрубила на одном месте сорок с лишним лет, а жить приходится в постоянной экономии. Вот и в последнее время государство не особо щедро раскошеливается для пенсионеров. Очередное повышение пенсий обещают совсем незначительным. Когда оно ещё будет..
— Ничего, мать, прорвёмся. Живы будем – не помрём. У тебя хорошие дети, любимые внуки. Занятие по душе. Хорошие знакомые. Живи и радуйся. Надейся на лучшее. У тебя имя-то какое? На-деж-да! А пенсия. Пенсия.. Да.. Но ты надежды-то не теряй!
Будем живы не помрем! А помрем, так будем живы в п
Лучше всего характеризуют человека не события, которые с ним происходят, а его отношение к ним.
Картинки из детства.
По словам мамы до 3-х лет я был ребенком подвижным
Особенно любил с дивана прыгать на пол
Был в принципе послушным
На 4-м году стали за мной замечать, что я стал часто
уставать и присаживаться
С этого момента у меня жизнь изменилась
Смутные воспоминания приходят на ум.
Когда в Калужской области санаторий Лесной бор
всегда болело мягкое место от уколов.
Лес помню хвойный. большой мне казался.
Но лечение результатов не дало.
Посоветовали забрать меня.
Вспоминаю, где-то лет в 6 это было, мне гланды в Курске удаляли.
У меня к тому времени сформировалось неприязнь к уколам.
А тут меня привязали к креслу и со шприцем в руках приказали открыть рот.
Мне это очень не понравилось и, естественно, я от пут высвободился.
Зато через неделю, предварительно мне, смазав гланды жидкостью
и после онемения оных, мы с доктором за полчаса управились.
Увы, без последствий мой нервный срыв не обошелся.
Вскоре у меня ослабли кисти рук.
Это я заметил, когда открывал входную дверь ключом.
Да, забыл упомянуть о романтике путешествия
В старших классах мы начали ездить на каникулы домой самостоятельно
Новые лица, новые знакомства в пути, иногда интересные- романтика
Иногда приедешь в Курск и на автобус опоздал либо билетов не хватило
Главным моим пристанищем на всю ночь зал ожидания становится.
Одна моя поездка могла закончится трагически
На одном из поворотов на грязной обочине автобус заносит и мы заваливаемся на бок
Чуть далее в метрах тридцати огромный ров виднелся
Значит рано нам было еще помирать
9 и 10 класс я уже заканчивал в своем городке в общеобразовательной школе.
Уроки проходили в разных классах и по этажам,
а везде детки носятся. Боялся, что собьют на ступеньках
Иногда придешь в класс, уже и мест нет, пока найдешь стульчик свободный и звонок прозвенит.
У меня в 10-м классе обнаружился интерес к электронике
Итог-первая мною собранная Цветомузыка
И еще одно хобби у меня появилось.
Я увлекся рисованием. Меня привлекало все самое красивое и хотелось отразить это на бумаге.
Учился я слабенько, ну некогда было, меня все больше интересовали девушки,
Отсюда и пропуски лекций. Парнем я был симпатичным в пиджачке при галстучке-
девушки обращали на меня внимание
Повезло мне и с работой. Недалеко от дома в Управление МГОКа бухгалтером в материальный отдел на период декретного отпуска.
Это был мой первый рабочий опыт по моей профессии, а также опыт общения с взрослыми женщинами.
И первый поход в ресторан с первой зарплаты.
Все бы хорошо, если бы не инвентаризации. Приходилось много ходить по складам. Везде ступеньки крутые. Для инвалидов ничего не приспособлено
Подразумевалось что в СССР нас как бы вообще не было – здоровая нация.
Получаешь пенсию- сиди тихо.
Первый год я своего трудового стажа получил, также благополучно закончил и техникум.
Как-то прогуливался я по улице города. Ко мне подошла женщина и рассказала о том, что в Новосибирской области лечат иголочками. У нас это еще не практиковалось.
Не долго думая, собрались мы с мамой в Бийск.
До Москвы поездом, потом самолетом и еще поездом.
Первый раз самолетом летел! Мне понравилось.
Добрались благополучно. Правда, немножко нас огорчили, лечение эффективно в детском возрасте. И тем не менее несколько сеансов иглотерапии я получил.
Запомнился тяжелый воздух, да и ежедневные дожди ближе к обеду достаточно сильные.
Какой-то период времени пришлось мне бездельничать.
Поблизости ничего не находилось, а ездить на автобусе каждый день, я просто физически не могу
Но вскоре мне повезло я устроился в филиал Проектного института чертежником-конструктором недалеко от дома
Помогло мое увлечение к рисованию и уже через небольшой промежуток времени я писал чертежным почерком и чертил в проектах.
Это был мой второй опыт работы в женском коллективе.
Запомнилось, как мы по очереди с женщиной оформляли стенгазету к праздникам
Приятно было пройти мимо и взглянуть на свое творчество.
А еще стоишь внизу, дышишь утренним воздухом, а мимо сотрудники проходят
Раз пятьдесят поздороваешься.
Без женщин жить нельзя на свете, нет.
Поехал я как-то в Курск в областную больницу, чтобы получить справку в каком санатории мне можно съездить полечиться
И обратил внимание на девушку, ручки ножки на месте, но что-то у нее было со зрением.
Решил познакомится.
Весело прошли две недели. Обменялись адресами, телефонами.
Через какое-то время решили мы с родителями на машине съездить к ним в деревню посвататься.
Забрали мою будущую супругу с собой, так как намерения у меня были серьезные.
Купили кольца и через пару месяцев у нас сыграли свадьбу.
Все было замечательно. Мне было 23 года
Но идиллия продлилась недолго. Где-то через год ее стало напрягать, что не могла найти работу, одной сложно было перейти улицу.
И частенько стала уезжать к маме. Все чаще и чаще А ко мне все реже и реже
Я к ней физически не мог поехать. С моими-то ногами да грязь месить.
И где-то через год я подал на развод. Это была моя первая женщина.
Был у меня и негативный опыт знакомства с женщиной без проблем в здоровье.
Женщина очень властная. Что-то если не по ней, собирает вещи и уезжает.
После очередного такого отъезда, я просто перестал приглашать ее в гости.
Ну а этот случай дел моих амурных поставил меня немножко в неловкое положение.
Как то дал я объявление о знакомстве в газете г.Курска.
Написали мне две женщины. Одна полненькая, но очень добрая, постарше и без проблем в здоровье. Другая. по зрению на группе, худенькая, миниатюрная, но с резким характером.
То одна приедет, то другая, а я никак не могу определиться.
В итоге выбор пришлось сделать и обидеть одну женщину.
Выбор мой пал на дюймовочку.
Где-то месяцев 10 у нас все было хорошо. Пока я в одном важном вопросе с ней не согласился. Собрала вещи и уехала. Через пару месяцев мы повторили попытку нашего совместного проживания. Но все повторилось. И она опять уехала
Для нее только белая и черная полоса. Оттенков в жизни как бы не существует.
У всех разные характеры и надо пытаться находить компромиссы.
Да тут еще и мама немножко подпортила мои отношения с избранницей.
И тем не менее, иногда мы с ней перезваниваемся
Не останавливаться на достигнутом.
А дальше была учеба на заочном отделении Белгородского Финансово-экономического института.
Выбрал я специальность Ценообразование.
Два или три раза в год ездили мы с мамой на сессии.
Я все больше на занятиях. Она сготовит обеды, встретит около общежития, так как везде были ступеньки.
Не все предметы мне давались легко, еще, к примеру давался перерыв на обед, мои однокурсники сбегают в столовую, а мне приходилось ждать окончания всех занятий. Девчонки сходят на перерыве разберут все учебнике в библиотеке, а мне увы и не достанется.
Вот когда бы сотовый телефон пригодился.
Но главное, что меня напрягало, ограниченное количество учебников.
Интернета в те времена еще не было.
С белой полосой пришла и черная.
Контингент проживающих очень тяжелый.
С бабушками и дедушками все понятно.
А вот к примеру, бомж обморозил ноги и потерял, дали группу и в ДИ.
Туалет с умывальником на 5-6 человек. Ванная комната на 25.
Как-то я заступился за одного бедолагу, так ко мне потом один задира с ножом подъезжал, после чего и я с гаечным ключом стал ездить.
Пришлось познать мне многие радости казенной жизни.
Сравнив свой уклад жизни и их, решил что их мне не подходит
А в общем и целом я не жалею, что побывал в казенном учреждении.
Видимо, сидит во мне еще страсть к приключениям
А помрем, так будем живы в памяти!
Вот такой рассказ получился.
События реальные
С уважением Сергей Ш.
Живы будем не помрем как пишется
Живы будем – не помрем
Живы будем – не помрем
– Корпуса первых английских торпедных катеров были никак не стальные, а из красного дерева, – сказал Звягин, обернувшись с переднего сиденья в салон. «Скорая» бортовой номер 21032 свернула с Литейного и затормозила у ресторанчика, где в тихие дневные часы обедают при случае бригады, обслуживающие вызовы неподалеку.
Заняв столик, – врач, два фельдшера, шофер, – заказали, что побыстрее. «Скорую» здесь обслуживали в темпе, слегка гордясь финансово маловыгодными клиентами: престиж борцов со смертью, отчаянно мчащихся с сиреной и мигалками по осевой, все-таки иногда срабатывает.
– А моторы на катерах стояли бензиновые, авиационные, – продолжал Звягин просвещать свою команду, прихлебывая молоко. Его лекции на неожиданнейшие темы давно вошли в притчу.
– Леня! Все катаешься!
– Сколько лет, зим, весен! – Звягин от удовольствия сощурился. – А ты все киснешь в своей онкологии?
Онколог вздохнул и махнул рукой.
– Э… Сейчас перед уходом мальчишку смотрел. Двадцать шесть лет… Сплошные метастазы. Жалко пацана. Еще несколько месяцев… Двадцать лет привыкаю, а все не привыкну как-то.
Как ни привычна подобная ситуация врачам, повисла секундная пауза. Эта пауза, также привычная, обозначает собой утешение, скорбь, примирение с собственным бессилием.
Звягин помрачнел. Сосредоточился. Пробарабанил пальцами.
Пауза неловко затягивалась, меняя тональность и настроение.
– Двадцать шесть? Рановато ему… Рано.
Фельдшерица виновато пояснила:
– Мы сегодня больную не довезли… – Фраза подразумевала: «Вот Папа Док и нервничает, переживает…»
– Хотите опротестовать приговор, Леонид Борисович? – небрежно осведомился Гриша, лохматый, очкастый, вечный студент, вечный фельдшер «скорой», внемлющий Звягину с преданностью щенка. Прозвучало неуместно – льстивой подначкой, которая попахивает безграничной верой в кумира.
Звягин зло зыркнул, скривил рот:
– Подъем! Поели – нечего рассиживаться, едем на станцию.
Дежурство длилось своим чередом: автослучай на Охте, электрошок на Ждановском… Вечером Джахадзе, вчерашний именинник, выставил торт; пили чай с тортом.
Осадок от встречи не исчезал.
Звягин спустился в диспетчерскую, позвонил онкологу. Перекинулись словами. Спросил и о том больном, так просто… Неженат, один у родителей, работал программистом, – обычный парень…
– Сразу все почувствовал, понял. Я же знаю, говорит, что у меня рак; и все отговорки его только убедили в этом.
– Очень. На этой почве ведь часто происходит нервный срыв; он в сильнейшем стрессе, подавлен, угнетен… довольно обычно, к сожалению.
– Радиоизотопы, гистология. Ошибка возможна?
Он поднялся в комнату отдыха, недовольный собой.
Смутные обрывки мыслей роились в голове.
– Десять тридцать два, на выезд! Огнестрельное… – прожурчал динамик голосом диспетчерши Валечки.
Сменившись с дежурства, Звягин не лег спать. Расхаживал по пустой с утра квартире, посасывал ледяное молоко через соломинку, сопел мрачно и сосредоточенно… – Ерунда, – объявил сам себе хмуро… – И чего меня заело? Ну есть же такие заболевания: клинический прогноз – неблагоприятен… При чем тут я, и что я, собственно, могу сделать, и что это вообще на меня нашло? Дичь какая-то…
Достал из холодильника еще бутылку молока. Посмотрел на себя в зеркало: резче выступившие после ночи морщинки у глаз (поспать почти не удалось), на висках уже седины полно.
– Давно никуда не встревал? – брюзгливо спросил он свое отражение. – Спокойная жизнь надоела? Пей свое молоко и иди спать, старый хвастун… Как говорится, дай мне силы бороться с тем, с чем можно бороться, дай мне терпение смириться с тем, с чем нельзя бороться, и дай мне ума отличить одно от другого…
Разделся и влез под одеяло. Повертелся, устраиваясь. Затих.
Свербило. Не шел из головы тот, двадцатишестилетний…
Крякнул, встал и пошел в ванную бриться. Жене оставил записку.
Прогулка излюбленным маршрутом по гулким гранитам набережных успокаивала: Фонтанка, Михайловский замок, Лебяжья канавка (Летний сад закрыт на просушку)… Мысль одна всплывала в сознании, как перископ отчаянной подлодки.
А чем мы, собственно, рискуем, спросил он себя, догуляв до Василеостровской стрелки. Что, собственно, терять.
А почему бы и нет, продолжал он, пройдя через Петропавловку на Кировский. Какие препятствия. Никаких.
Мысль разрасталась в идею, и идея эта овладевала им все полнее. Начали вырисовываться детали и складываться в план. Чем дальше, тем реальнее план виделся, – Звягин не заметил, как очутился на Карповке, заштрихованной сереньким дождем.
Домой он вернулся голодным и продрогшим – злым и веселым – как некогда в крутых передрягах боевых операций.
Жена встретила Звягина кухонной возней.
– Гулял? – доброжелательно поинтересовалась она.
– Гулял, – согласился Звягин.
– После суточного дежурства?
– После суточного дежурства.
– А это что? – Жена обличающе указала на молочные бутылки.
– Это бутылки из-под молока, – честно ответил Звягин.
– Ну, четыре… Тебе что, жалко?
– Мне тебя жалко, Леня, – в сердцах сказала жена и швырнула передник на стол с посудой. – Что у тебя опять – глаза горят, подбородок выставлен! – что ты опять задумал?
– Очередной подвиг, – закричала из своей комнаты дочка. – А разве лучше, когда папа изучает историю разведения верблюдов или коллекционирует карандаши? – Она всунулась в дверь, состроила гримасу. – Должно быть у мужчины хобби или нет? А быть суперменом и все мочь – разве это не достойное настоящих мужчин хобби?
– Слышала глас подрастающего поколения? – приветствовал поддержку Звягин.
– Мужчине нельзя подрезать крылья!
– Мне нельзя подрезать крылья.
– Дон-Кихот на мою голову… – вздохнула жена. – Ты не видел моих очков? У меня еще полпачки тетрадей не проверено.
Звягин насвистывал «Турецкий марш» и сверял с образцом упражнение по английскому ее пятиклассников (не впервой).
– Это очень важно? – мирно спросила жена из спальни.
Он присел на край постели, погладил ее по щеке, – рассказал.
– Несчастные родители, – тихо сказала она. – И чем ты можешь помочь. Утешить их?
Звягин завел будильник и выключил свет.
– Есть одно соображение, – непримиримо произнес в темноту.
Отменно выспавшись, закатил себе часовую разминку, поколотил боксерский мешок и поехал в диспансер. Жизнь была хороша.
– Снимки, анализы, – сказал онколог. – Ты же врач.
– Не-а, – возразил Звягин с усмешкой оживленной и жестокой. – Просто я зарабатываю на жизнь медициной. Ну имею диплом.
– Ты авантюрист, – поморщился онколог.
– А разве это плохо? Мне интересно жить. Дай адрес.
Он позвонил из уличного автомата:
– Квартира Ивченко? Судя по голосу, вы Сашина мать? Лидия Петровна, очень приятно… Если у вас есть время…
Они встретились в маленькой мороженице на Петроградской.
– Зачем вы меня расспрашиваете? – безжизненно спросила пожилая женщина с запудренными следами слез.
Мороженое в вазочке таяло перед ней.
Звягин прошел весь путь пешком и за этот час успел собраться и прийти в форму – был легок, уверен: заряжен.
– Не устраивайте похорон раньше времени, – жестко сказал он. Разломил ложечкой шарик крем-брюле, отправил в рот, при чмокнул. Женщина взглянула с мучительной укоризной и встала.
– Сядьте, – тихо одернул Звягин. – Я – ваш единственный шанс, другого не будет, ясно?
Мысль о шарлатанстве отразилась в ее глазах:
– Вы – экстрасенс. Или есть какие-то новые средства, и вы можете их устроить? Что вы хотите.
– Ешьте мороженое, пока совсем не растаяло, – улыбнулся Звягин. – И возьмите себя в руки. Еще не все потеряно. Еще есть время. Нет, я не экстрасенс, я могу лишь то, что в человеческих силах. А это – почти все, а?
Живы будем – не помрем
Посоветуйте книгу друзьям! Друзьям – скидка 10%, вам – рубли
Эта и ещё 2 книги за 299 ₽
Умными мы считаем тех, кто с нами согласен.
Умными мы считаем тех, кто с нами согласен.
Победа привлекает женщину.
Победа привлекает женщину.
Ничто так не похоже на истину, как тщательно продуманная ложь, доступная по форме.
Ничто так не похоже на истину, как тщательно продуманная ложь, доступная по форме.
Джентльмены не опаздывают к завтраку.
Джентльмены не опаздывают к завтраку.
Ждать- это всегда выталкивает из равновесия.
Ждать- это всегда выталкивает из равновесия.
Боль будит чувства. Избавление от боли может дать только доставивший её.
Боль будит чувства. Избавление от боли может дать только доставивший её.
Ничто так не льстит мужчине, как обвинение в донжуанстве
Ничто так не льстит мужчине, как обвинение в донжуанстве
Есть три вещи в мире непостижимых для мудрецов: путь орла в небе, змеи на камне и путь мужчины к сердцу женщины
Есть три вещи в мире непостижимых для мудрецов: путь орла в небе, змеи на камне и путь мужчины к сердцу женщины
На что хотите пожаловаться?
Удобные форматы для скачивания
Чтобы воспользоваться акцией, добавьте нужные книги в корзину. Сделать это можно на странице каждой книги, либо в общем списке:
Обычный человек может добиться всего и в любых обстоятельствах, если сильно захочет — вот суть книги М. Веллера «Живы будем — не помрем». Авантюрные сюжеты заставляют следить, как добиться любви, исцелиться от смертельной болезни и познать смысл Вселенной.
Живы будем — не помрем
Живы будем — не помрем
— Корпуса первых английских торпедных катеров были никак не стальные, а из красного дерева, — сказал Звягин, обернувшись с переднего сиденья в салон. «Скорая» бортовой номер 21032 свернула с Литейного и затормозила у ресторанчика, где в тихие дневные часы обедают при случае бригады, обслуживающие вызовы неподалеку.
Заняв столик, — врач, два фельдшера, шофер, — заказали, что побыстрее. «Скорую» здесь обслуживали в темпе, слегка гордясь финансово маловыгодными клиентами: престиж борцов со смертью, отчаянно мчащихся с сиреной и мигалками по осевой, все-таки иногда срабатывает.
— А моторы на катерах стояли бензиновые, авиационные, — продолжал Звягин просвещать свою команду, прихлебывая молоко. Его лекции на неожиданнейшие темы давно вошли в притчу.
— Леня! Все катаешься!
— Сколько лет, зим, весен! — Звягин от удовольствия сощурился. — А ты все киснешь в своей онкологии?
Онколог вздохнул и махнул рукой.
— Э… Сейчас перед уходом мальчишку смотрел. Двадцать шесть лет… Сплошные метастазы. Жалко пацана. Еще несколько месяцев… Двадцать лет привыкаю, а все не привыкну как-то.
Как ни привычна подобная ситуация врачам, повисла секундная пауза. Эта пауза, также привычная, обозначает собой утешение, скорбь, примирение с собственным бессилием.
Звягин помрачнел. Сосредоточился. Пробарабанил пальцами.
Пауза неловко затягивалась, меняя тональность и настроение.
— Двадцать шесть? Рановато ему… Рано.
Фельдшерица виновато пояснила:
— Мы сегодня больную не довезли… — Фраза подразумевала: «Вот Папа Док и нервничает, переживает…»
— Хотите опротестовать приговор, Леонид Борисович? — небрежно осведомился Гриша, лохматый, очкастый, вечный студент, вечный фельдшер «скорой», внемлющий Звягину с преданностью щенка. Прозвучало неуместно — льстивой подначкой, которая попахивает безграничной верой в кумира.
Звягин зло зыркнул, скривил рот:
— Подъем! Поели — нечего рассиживаться, едем на станцию.
Дежурство длилось своим чередом: автослучай на Охте, электрошок на Ждановском… Вечером Джахадзе, вчерашний именинник, выставил торт; пили чай с тортом.
Осадок от встречи не исчезал.
Звягин спустился в диспетчерскую, позвонил онкологу. Перекинулись словами. Спросил и о том больном, так просто… Неженат, один у родителей, работал программистом, — обычный парень…
— Сразу все почувствовал, понял. Я же знаю, говорит, что у меня рак; и все отговорки его только убедили в этом.
— Очень. На этой почве ведь часто происходит нервный срыв; он в сильнейшем стрессе, подавлен, угнетен… довольно обычно, к сожалению.
— Радиоизотопы, гистология. Ошибка возможна?
Он поднялся в комнату отдыха, недовольный собой.
Смутные обрывки мыслей роились в голове.
— Десять тридцать два, на выезд! Огнестрельное… — прожурчал динамик голосом диспетчерши Валечки.
Сменившись с дежурства, Звягин не лег спать. Расхаживал по пустой с утра квартире, посасывал ледяное молоко через соломинку, сопел мрачно и сосредоточенно… — Ерунда, — объявил сам себе хмуро… — И чего меня заело? Ну есть же такие заболевания: клинический прогноз — неблагоприятен… При чем тут я, и что я, собственно, могу сделать, и что это вообще на меня нашло? Дичь какая-то…
Достал из холодильника еще бутылку молока. Посмотрел на себя в зеркало: резче выступившие после ночи морщинки у глаз (поспать почти не удалось), на висках уже седины полно.
— Давно никуда не встревал? — брюзгливо спросил он свое отражение. — Спокойная жизнь надоела? Пей свое молоко и иди спать, старый хвастун… Как говорится, дай мне силы бороться с тем, с чем можно бороться, дай мне терпение смириться с тем, с чем нельзя бороться, и дай мне ума отличить одно от другого…
Разделся и влез под одеяло. Повертелся, устраиваясь. Затих.
Свербило. Не шел из головы тот, двадцатишестилетний…
Крякнул, встал и пошел в ванную бриться. Жене оставил записку.
Прогулка излюбленным маршрутом по гулким гранитам набережных успокаивала: Фонтанка, Михайловский замок, Лебяжья канавка (Летний сад закрыт на просушку)… Мысль одна всплывала в сознании, как перископ отчаянной подлодки.
А чем мы, собственно, рискуем, спросил он себя, догуляв до Василеостровской стрелки. Что, собственно, терять.
А почему бы и нет, продолжал он, пройдя через Петропавловку на Кировский. Какие препятствия. Никаких.
Мысль разрасталась в идею, и идея эта овладевала им все полнее. Начали вырисовываться детали и складываться в план. Чем дальше, тем реальнее план виделся, — Звягин не заметил, как очутился на Карповке, заштрихованной сереньким дождем.
Домой он вернулся голодным и продрогшим — злым и веселым — как некогда в крутых передрягах боевых операций.
Жена встретила Звягина кухонной возней.
— Гулял? — доброжелательно поинтересовалась она.
— Гулял, — согласился Звягин.
— После суточного дежурства?
— После суточного дежурства.
— А это что? — Жена обличающе указала на молочные бутылки.
— Это бутылки из-под молока, — честно ответил Звягин.
— Ну, четыре… Тебе что, жалко?
— Мне тебя жалко, Леня, — в сердцах сказала жена и швырнула передник на стол с посудой. — Что у тебя опять — глаза горят, подбородок выставлен! — что ты опять задумал?
— Очередной подвиг, — закричала из своей комнаты дочка. — А разве лучше, когда папа изучает историю разведения верблюдов или коллекционирует карандаши? — Она всунулась в дверь, состроила гримасу. — Должно быть у мужчины хобби или нет? А быть суперменом и все мочь — разве это не достойное настоящих мужчин хобби?
— Слышала глас подрастающего поколения? — приветствовал поддержку Звягин.
— Мужчине нельзя подрезать крылья!
— Мне нельзя подрезать крылья.
— Дон-Кихот на мою голову… — вздохнула жена. — Ты не видел моих очков? У меня еще полпачки тетрадей не проверено.
Звягин насвистывал «Турецкий марш» и сверял с образцом упражнение по английскому ее пятиклассников (не впервой).
— Это очень важно? — мирно спросила жена из спальни.
Он присел на край постели, погладил ее по щеке, — рассказал.
— Несчастные родители, — тихо сказала она. — И чем ты можешь помочь. Утешить их?
Звягин завел будильник и выключил свет.
— Есть одно соображение, — непримиримо произнес в темноту.