Она залилась слезами. Да, тяжело ей было!
— До романов ли, до меня ли теперь, Наташа! Да и что мои дела! Ничего; так себе, да и бог с ними! А вот что, Наташа: это он сам потребовал, чтоб ты шла к нему?
— Алеша же все и рассказал, недавно. Он мне сам говорил, что все это рассказал отцу.
— Господи! Что ж это у вас происходит! Сам же все и рассказал, да еще в такое время.
— Ах, Наташа, да, может быть, это все неправда, только слухи одни. Ну, где ему, такому еще мальчику, жениться!
— Соображения какие-то у отца особенные, говорю тебе.
— А почему ж ты знаешь, что невеста его так хороша и что он и ею уж увлекается?
— Да ведь он мне сам говорил.
— Как! Сам же и сказал тебе, что может другую любить, а от тебя потребовал теперь такой жертвы?
Этот стон с такою болью вырвался из ее сердца, что вся душа моя заныла в тоске. Я понял, что Наташа потеряла уже всякую власть над собой. Только слепая, безумная ревность в последней степени могла довести ее до такого сумасбродного решения. Но во мне самом разгорелась ревность и прорвалась из сердца. Я не выдержал: гадкое чувство увлекло меня.
— Так он и не женится на тебе, Наташа?
— Обещал, все обещал. Он ведь для того меня и зовет теперь, чтоб завтра же обвенчаться потихоньку, за городом; да ведь он не знает, что делает. Он, может быть, как и венчаются-то, не знает. И какой он муж! Смешно, право. А женится, так несчастлив будет, попрекать начнет. Не хочу я, чтоб он когда-нибудь в чем-нибудь попрекнул меня. Все ему отдам, а он мне пускай ничего. Что ж, коль он несчастлив будет от женитьбы, зачем же его несчастным делать?
— Нет, он обещался сюда прийти, взять меня; мы условились.
И она жадно посмотрела вдаль, но никого еще не было.
Наташа вздрогнула, вскрикнула, вгляделась в приближавшегося Алешу и вдруг, бросив мою руку, пустилась к нему. Он тоже ускорил шаги, и через минуту она была уже в его объятиях. На улице, кроме нас, никого почти не было. Они целовались, смеялись; Наташа смеялась и плакала, все вместе, точно они встретились после бесконечной разлуки. Краска залила ее бледные щеки; она была как исступленная. Алеша заметил меня и тотчас же ко мне подошел.
И так просто так натурально написал как будто это и совсем ничего союз
УНИЖЕННЫЕ И ОСКОРБЛЕННЫЕ
Роман в четырех частях с эпилогом
Прошлого года, двадцать второго марта, вечером, со мной случилось престранное происшествие. Весь этот день я ходил по городу и искал себе квартиру. Старая была очень сыра, а я тогда уже начинал дурно кашлять. Еще с осени хотел переехать, а дотянул до весны. В целый день я ничего не мог найти порядочного. Во-первых, хотелось квартиру особенную, не от жильцов, а во-вторых, хоть одну комнату, но непременно большую, разумеется вместе с тем и как можно дешевую. Я заметил, что в тесной квартире даже и мыслям тесно. Я же, когда обдумывал свои будущие повести, всегда любил ходить взад и вперед по комнате. Кстати: мне всегда приятнее было обдумывать мои сочинения и мечтать, как они у меня напишутся, чем в самом деле писать их, и, право, это было не от лености. Отчего же?
Еще с утра я чувствовал себя нездоровым, а к закату солнца мне стало даже и очень нехорошо: начиналось что-то вроде лихорадки. К тому же я целый день был на ногах и устал. К вечеру, перед самыми сумерками, проходил я по Вознесенскому проспекту. Я люблю мартовское солнце в Петербурге, особенно закат, разумеется в ясный, морозный вечер. Вся улица вдруг блеснет, облитая ярким светом. Все дома как будто вдруг засверкают. Серые, желтые и грязно-зеленые цвета их потеряют на миг всю свою угрюмость; как будто на душе прояснеет, как будто вздрогнешь и кто-то подтолкнет тебя локтем. Новый взгляд, новые мысли. Удивительно, что может сделать один луч солнца с душой человека!
Но солнечный луч потух; мороз крепчал и начинал пощипывать за нос; сумерки густели; газ блеснул из магазинов и лавок. Поровнявшись с кондитерской Миллера, я вдруг остановился как вкопанный и стал смотреть на ту сторону улицы, как будто предчувствуя, что вот сейчас со мной случится что-то необыкновенное, и в это-то самое мгновение на противоположной стороне я увидел старика и его собаку. Я очень хорошо помню, что сердце мое сжалось от какого-то неприятнейшего ощущения и я сам не мог решить, какого рода было это ощущение.
Я не мистик; в предчувствия и гаданья почти не верю; однако со мною, как, может быть, и со всеми, случилось в жизни несколько происшествий, довольно необъяснимых. Например, хоть этот старик: почему при тогдашней моей встрече с ним, я тотчас почувствовал, что в тот же вечер со мной случится что-то не совсем обыденное? Впрочем, я был болен; а болезненные ощущения почти всегда бывают обманчивы.
Старик своим медленным, слабым шагом, переставляя ноги, как будто палки, как будто не сгибая их, сгорбившись и слегка ударяя тростью о плиты тротуара, приближался к кондитерской. В жизнь мою не встречал я такой странной, нелепой фигуры. И прежде, до этой встречи, когда мы сходились с ним у Миллера, он всегда болезненно поражал меня. Его высокий рост, сгорбленная спина, мертвенное восьмидесятилетнее лицо, старое пальто, разорванное по швам, изломанная круглая двадцатилетняя шляпа, прикрывавшая его обнаженную голову, на которой уцелел, на самом затылке, клочок уже не седых, а бело-желтых волос; все движения его, делавшиеся как-то бессмысленно, как будто по заведенной пружине, – все это невольно поражало всякого, встречавшего его в первый раз. Действительно, как-то странно было видеть такого отжившего свой век старика одного, без присмотра, тем более что он был похож на сумасшедшего, убежавшего от своих надзирателей. Поражала меня тоже его необыкновенная худоба: тела на нем почти не было, и как будто на кости его была наклеена только одна кожа. Большие, но тусклые глаза его, вставленные в какие-то синие круги, всегда глядели прямо перед собою, никогда в сторону и никогда ничего не видя, – я в этом уверен. Он хоть и смотрел на вас, но шел прямо на вас же, как будто перед ним пустое пространство. Я это несколько раз замечал. У Миллера он начал являться недавно, неизвестно откуда и всегда вместе с своей собакой. Никто никогда не решался с ним говорить из посетителей кондитерской, и он сам ни с кем из них не заговаривал.
«И зачем он таскается к Миллеру, и что ему там делать? – думал я, стоя по другую сторону улицы и непреодолимо к нему приглядываясь. Какая-то досада – следствие болезни и усталости, – закипала во мне. – Об чем он думает? – продолжал я про себя, – что у него в голове? Да и думает ли еще он о чем-нибудь? Лицо его до того умерло, что уж решительно ничего не выражает. И откуда он взял эту гадкую собаку, которая не отходит от него, как будто составляет с ним что-то целое, неразъединимое, и которая так на него похожа?»
Этой несчастной собаке, кажется, тоже было лет восемьдесят; да, это непременно должно было быть. Во-первых, с виду она была так стара, как не бывают никакие собаки, а во-вторых, отчего же мне, с первого раза, как я ее увидал, тотчас же пришло в голову, что эта собака не может быть такая, как все собаки; что она – собака необыкновенная; что в ней непременно должно быть что-то фантастическое, заколдованное; что это, может быть, какой-нибудь Мефистофель в собачьем виде и что судьба ее какими-то таинственными, неведомыми путами соединена с судьбою ее хозяина. Глядя на нее, вы бы тотчас же согласились, что, наверно, прошло уже лет двадцать, как она в последний раз ела. Худа она была, как скелет, или (чего же лучше?) как ее господин. Шерсть на ней почти вся вылезла, тоже и на хвосте, который висел, как палка, всегда крепко поджатый. Длинноухая голова угрюмо свешивалась вниз. В жизнь мою я не встречал такой противной собаки. Когда оба они шли по улице – господин впереди, а собака за ним следом, – то ее нос прямо касался полы его платья, как будто к ней приклеенный. И походка их и весь их вид чуть не проговаривали тогда с каждым шагом:
Стары-то мы, стары, господи, как мы стары!
Помню, мне еще пришло однажды в голову, что старик и собака как-нибудь выкарабкались из какой-нибудь страницы Гофмана, иллюстрированного Гаварни, и разгуливают по белому свету в виде ходячих афишек к изданью. Я перешел через улицу и вошел вслед за стариком в кондитерскую.
В кондитерской старик аттестовал себя престранно, и Миллер, стоя за своим прилавком, начал уже в последнее время делать недовольную гримасу при входе незваного посетителя. Во-первых, странный гость никогда ничего не спрашивал. Каждый раз он прямо проходил в угол к печке и там садился на стул. Если же его место у печки бывало занято, то он, постояв несколько времени в бессмысленном недоумении против господина, занявшего его место, уходил, как будто озадаченный, в другой угол к окну. Там выбирал какой-нибудь стул, медленно усаживался на нем, снимал шляпу, ставил ее подле себя на пол, трость клал возле шляпы и затем, откинувшись на спинку стула, оставался неподвижен в продолжение трех или четырех часов. Никогда он не взял в руки ни одной газеты, не произнес ни одного слова, ни одного звука; а только сидел, смотря перед собою во все глаза, но таким тупым, безжизненным взглядом, что можно было побиться об заклад, что он ничего не видит из всего окружающего и ничего не слышит. Собака же, покрутившись раза два или три на одном месте, угрюмо укладывалась у ног его, втыкала свою морду между его сапогами, глубоко вздыхала и, вытянувшись во всю свою длину на полу, тоже оставалась неподвижною на весь вечер, точно умирала на это время. Казалось, эти два существа целый день лежат где-нибудь мертвые и, как зайдет солнце, вдруг оживают единственно для того, чтоб дойти до кондитерской Миллера и тем исполнить какую-то таинственную, никому не известную обязанность. Засидевшись часа три-четыре, старик, наконец, вставал брал свою шляпу и отправлялся куда-то домой. Поднималась и собака и, опять поджав хвост и свесив голову, медленным прежним шагом машинально следовала за ним. Посетители кондитерской наконец начали всячески обходить старика и даже не садились с ним рядом, как будто он внушал им омерзение. Он же ничего этого не замечал.
Униженные и оскорблённые (Достоевский)/Часть I/Глава VIII
Она шла молча, скоро, потупив голову и не смотря на меня. Но, пройдя улицу и ступив на набережную, вдруг остановилась и схватила меня за руку.
— Душно! — прошептала она, — сердце теснит… душно!
— Воротись, Наташа! — вскричал я в испуге.
— Неужели ж ты не видишь, Ваня, что я вышла совсем, ушла от них и никогда не возвращусь назад? — сказала она, с невыразимой тоской смотря на меня.
Сердце упало во мне. Все это я предчувствовал, еще идя к ним; все это уже представлялось мне, как в тумане, еще, может быть, задолго до этого дня; но теперь слова ее поразили меня как громом.
Мы печально шли по набережной. Я не мог говорить; я соображал, размышлял и потерялся совершенно. Голова у меня закружилась. Мне казалось это так безобразно, так невозможно!
— Ты винишь меня, Ваня? — сказала она наконец.
— Нет, но… но я не верю; этого быть не может. — отвечал я, не помня, что говорю.
— Нет, Ваня, это уж есть! Я ушла от них и не знаю, что с ними будет… не знаю, что будет и со мною!
— Ты к нему, Наташа? Да?
— Но это невозможно! — вскричал я в исступлении, — знаешь ли, что это невозможно, Наташа, бедная ты моя! Ведь это безумие. Ведь ты их убьешь и себя погубишь! Знаешь ли ты это, Наташа?
— Знаю; но что же мне делать, не моя воля, — сказала она, и в словах ее слышалось столько отчаяния, как будто она шла на смертную казнь.
— Воротись, воротись, пока не поздно, — умолял я ее, и тем горячее, тем настойчивее умолял, чем больше сам сознавал всю бесполезность моих увещаний и всю нелепость их в настоящую минуту. — Понимаешь ли ты, Наташа, что ты сделаешь с отцом? Обдумала ль ты это? Ведь его отец враг твоему; ведь князь оскорбил твоего отца, заподозрил его в грабеже денег; ведь он его вором назвал. Ведь они тягаются… Да что! Это еще последнее дело, а знаешь ли ты, Наташа… (о боже, да ведь ты все это знаешь!) знаешь ли, что князь заподозрил твоего отца и мать, что они сами, нарочно, сводили тебя с Алешей, когда Алеша гостил у вас в деревне? Подумай, представь себе только, каково страдал тогда твой отец от этой клеветы. Ведь он весь поседел в эти два года, — взгляни на него! А главное: ты ведь это все знаешь, Наташа, господи боже мой! Ведь я уже не говорю, чего стоит им обоим тебя потерять навеки! Ведь ты их сокровище, все, что у них осталось на старости. Я уж и говорить об этом не хочу: сама должна знать; припомни, что отец считает тебя напрасно оклеветанною, обиженною этими гордецами, неотомщенною! Теперь же, именно теперь, все это вновь разгорелось, усилилась вся эта старая, наболевшая вражда из-за того, что вы принимали к себе Алешу. Князь опять оскорбил твоего отца, в старике еще злоба кипит от этой новой обиды, и вдруг все, все это, все эти обвинения окажутся теперь справедливыми! Все, кому дело известно, оправдают теперь князя и обвинят тебя и твоего отца. Ну, что теперь будет с ним? Ведь это убьет его сразу! Стыд, позор, и от кого же? Через тебя, его дочь, его единственное, бесценное дитя! А мать? Да ведь она не переживет старика… Наташа, Наташа! Что ты делаешь? Воротись! Опомнись!
Она молчала; наконец, взглянула на меня как будто с упреком, и столько пронзительной боли, столько страдания было в ее взгляде, что я понял, какою кровью и без моих слов обливается теперь ее раненое сердце. Я понял, чего стоило ей ее решение и как я мучил, резал ее моими бесполезными, поздними словами; я все это понимал и все-таки не мог удержать себя и продолжал говорить:
Она только горько улыбнулась в ответ. И к чему я это спросил? Ведь я мог понять, что все уже было решено невозвратно. Но я тоже был вне себя.
— Неужели ж ты так его полюбила? — вскричал я, с замиранием сердца смотря на нее и почти сам не понимая, что спрашиваю.
— Что мне отвечать тебе, Ваня? Ты видишь! Он велел мне прийти, и я здесь, жду его, — проговорила она с той же горькой улыбкой.
— Но послушай, послушай только, — начал я опять умолять ее, хватаясь за соломинку, — все это еще можно поправить, еще можно обделать другим образом, совершенно другим каким-нибудь образом! Можно не уходить из дому. Я тебя научу, как сделать, Наташечка. Я берусь вам все устроить, все, и свидания, и все… Только из дому-то не уходи. Я буду переносить ваши письма; отчего же не переносить? Это лучше, чем теперешнее. Я сумею это сделать; я вам угожу обоим; вот увидите, что угожу… И ты не погубишь себя, Наташечка, как теперь… А то ведь ты совсем себя теперь губишь, совсем! Согласись, Наташа: все пойдет и прекрасно и счастливо, и любить вы будете друг друга сколько захотите… А когда отцы перестанут ссориться (потому что они непременно перестанут ссориться) — тогда…
— Полно, Ваня, оставь, — прервала она, крепко сжав мою руку и улыбнувшись сквозь слезы. — Добрый, добрый Ваня! Добрый, честный ты человек! И ни слова-то о себе! Я же тебя оставила первая, а ты все простил, только об моем счастье и думаешь. Письма нам переносить хочешь…
— Я ведь знаю, Ваня, как ты любил меня, как до сих пор еще любишь, и ни одним-то упреком, ни одним горьким словом ты не упрекнул меня во все это время! А я, я… Боже мой, как я перед тобой виновата! Помнишь, Ваня, помнишь и наше время с тобою? Ох, лучше б я не знала, не встречала б его никогда. Жила б я с тобой, Ваня, с тобой, добренький ты мой, голубчик ты мой. Нет, я тебя не стою! Видишь, я какая: в такую минуту тебе же напоминаю о нашем прошлом счастии, а ты и без того страдаешь! Вот ты три недели не приходил: клянусь же тебе, Ваня, ни одного разу не приходила мне в голову мысль, что ты меня проклял и ненавидишь. Я знала, отчего ты ушел: ты не хотел нам мешать и быть нам живым укором. А самому тебе разве не было тяжело на нас смотреть? А как я ждала тебя, Ваня, уж как ждала! Ваня, послушай, если я и люблю Алешу, как безумная, как сумасшедшая, то тебя, может быть, еще больше, как друга моего, люблю. Я уж слышу, знаю, что без тебя я не проживу; ты мне надобен, мне твое сердце надобно, твоя душа золотая… Ох, Ваня! Какое горькое, какое тяжелое время наступает!
Она залилась слезами. Да, тяжело ей было!
— Ах, как мне хотелось тебя видеть! — продолжала она, подавив свои слезы. — Как ты похудел, какой ты больной, бледный; ты в самом деле был нездоров, Ваня? Что ж я, и не спрошу! Все о себе говорю; ну, как же теперь твои дела с журналистами? Что твой новый роман, подвигается ли?
— До романов ли, до меня ли теперь, Наташа! Да и что мои дела! Ничего; так себе, да и бог с ними! А вот что, Наташа: это он сам потребовал, чтоб ты шла к нему?
— Нет, не он один, больше я. Он, правда, говорил, да я и сама… Видишь, голубчик, я тебе все расскажу: ему сватают невесту, богатую и очень знатную; очень знатным людям родня. Отец непременно хочет, чтоб он женился на ней, а отец, ведь ты знаешь, — ужасный интриган; он все пружины в ход пустил: и в десять лет такого случая не нажить. Связи, деньги… А она, говорят, очень хороша собою; да и образованием, и сердцем — всем хороша; уж Алеша увлекается ею. Да к тому же отец и сам его хочет поскорей с плеч долой сбыть, чтоб самому жениться, а потому непременно и во что бы то ни стало положил расторгнуть нашу связь. Он боится меня и моего влияния на Алешу…
— Да разве князь, — прервал я ее с удивлением, — про вашу любовь знает? Ведь он только подозревал, да и то не наверное.
— Алеша же все и рассказал, недавно. Он мне сам говорил, что все это рассказал отцу.
— Господи! Что ж это у вас происходит! Сам же все и рассказал, да еще в такое время.
— Не вини его, Ваня, — перебила Наташа, — не смейся над ним! Его судить нельзя, как всех других. Будь справедлив. Ведь он не таков, как вот мы с тобой. Он ребенок; его и воспитали не так. Разве он понимает, что делает? Первое впечатление, первое чужое влияние способно его отвлечь от всего, чему он за минуту перед тем отдавался с клятвою. У него нет характера. Он вот поклянется тебе, да в тот же день, так же правдиво и искренно, другому отдастся; да еще сам первый к тебе придет рассказать об этом. Он и дурной поступок, пожалуй, сделает; да обвинить-то его за этот дурной поступок нельзя будет, а разве что пожалеть. Он и на самопожертвование способен и даже знаешь на какое! Да только до какого-нибудь нового впечатления: тут уж он опять все забудет. Так и меня забудет, если я не буду постоянно при нем. Вот он какой!
— Ах, Наташа, да, может быть, это все неправда, только слухи одни. Ну, где ему, такому еще мальчику, жениться!
— Соображения какие-то у отца особенные, говорю тебе.
— А почему ж ты знаешь, что невеста его так хороша и что он и ею уж увлекается?
— Да ведь он мне сам говорил.
— Как! Сам же и сказал тебе, что может другую любить, а от тебя потребовал теперь такой жертвы?
— Нет, Ваня, нет! Ты не знаешь его, ты мало с ним был; его надо короче узнать и уж потом судить. Нет сердца на свете правдивее и чище его сердца! Что ж? Лучше, что ль, если б он лгал? А что он увлекся, так ведь стоит только мне неделю с ним не видаться, он и забудет меня и полюбит другую, а потом как увидит меня, то и опять у ног моих будет. Нет! Это еще и хорошо, что я знаю, что не скрыто от меня это; а то бы я умерла от подозрений. Да, Ваня! Я уж решилась: если я не буду при нем всегда, постоянно, каждое мгновение, он разлюбит меня, забудет и бросит. Уж он такой; его всякая другая за собой увлечь может. А что же я тогда буду делать? Я тогда умру… да что умереть! Я бы и рада теперь умереть! А вот каково жить-то мне без него? Вот что хуже самой смерти, хуже всех мук! О Ваня, Ваня! Ведь есть же что-нибудь, что я вот бросила теперь для него и мать и отца! Не уговаривай меня: все решено! Он должен быть подле меня каждый час, каждое мгновение; я не могу воротиться. Я знаю, что погибла и других погубила… Ах, Ваня! — вскричала она вдруг и вся задрожала, — что если он в самом деле уж не любит меня! Что если ты правду про него сейчас говорил (я никогда этого не говорил), что он только обманывает меня и только кажется таким правдивым и искренним, а сам злой и тщеславный! Я вот теперь защищаю его перед тобой; а он, может быть, в эту же минуту с другою и смеется про себя… а я, я, низкая, бросила все и хожу по улицам, ищу его… Ох, Ваня!
Этот стон с такою болью вырвался из ее сердца, что вся душа моя заныла в тоске. Я понял, что Наташа потеряла уже всякую власть над собой. Только слепая, безумная ревность в последней степени могла довести ее до такого сумасбродного решения. Но во мне самом разгорелась ревность и прорвалась из сердца. Я не выдержал: гадкое чувство увлекло меня.
— Наташа, — сказал я, — одного только я не понимаю: как ты можешь любить его после того, что сама про него сейчас говорила? Не уважаешь его, не веришь даже в любовь его и идешь к нему без возврата, и всех для него губишь? Что ж это такое? Измучает он тебя на всю жизнь, да и ты его тоже. Слишком уж любишь ты его, Наташа, слишком! Не понимаю я такой любви.
— Да, люблю как сумасшедшая, — отвечала она, побледнев, как будто от боли. — Я тебя никогда так не любила, Ваня. Я ведь и сама знаю, что с ума сошла и не так люблю, как надо. Нехорошо я люблю его… Слушай, Ваня: я ведь и прежде знала и даже в самые счастливые минуты наши предчувствовала, что он даст мне одни только муки. Но что же делать, если мне теперь даже муки от него — счастье? Я разве на радость иду к нему? Разве я не знаю вперед, что меня у него ожидает и что я перенесу от него? Ведь вот он клялся мне любить меня, всь обещания давал; а ведь я ничему не верю из его обещаний, ни во что их не ставлю и прежде не ставила, хоть и знала, что он мне не лгал, да и солгать не может. Я сама ему сказала, сама, что не хочу его ничем связывать. С ним это лучше: привязи никто не любит, я первая. А все-таки я рада быть его рабой, добровольной рабой; переносить от него все, все, только бы он был со мной, только б я глядела на него! Кажется, пусть бы он и другую любил, только бы при мне это было, чтоб и я тут подле была… Экая низость, Ваня? — спросила она вдруг, смотря на меня каким-то горячечным, воспаленным взглядом. Одно мгновение мне казалось, будто она в бреду. — Ведь это низость, такие желания? Что ж? Сама говорю, что низость, а если он бросит меня, я побегу за ним на край света, хоть и отталкивать, хоть и прогонять меня будет. Вот ты уговариваешь теперь меня воротиться, — а что будет из этого? Ворочусь, а завтра же опять уйду, прикажет — и уйду, свистнет, кликнет меня, как собачку, я и побегу за ним… Муки! Не боюсь я от него никаких мук! Я буду знать, что от него страдаю… Ох, да ведь этого не расскажешь, Ваня!
«А отец, а мать?» — подумал я. Она как будто уж и забыла про них.
— Так он и не женится на тебе, Наташа?
— Обещал, все обещал. Он ведь для того меня и зовет теперь, чтоб завтра же обвенчаться потихоньку, за городом; да ведь он не знает, что делает. Он, может быть, как и венчаются-то, не знает. И какой он муж! Смешно, право. А женится, так несчастлив будет, попрекать начнет… Не хочу я, чтоб он когда-нибудь в чем-нибудь попрекнул меня. Все ему отдам, а он мне пускай ничего. Что ж, коль он несчастлив будет от женитьбы, зачем же его несчастным делать?
— Нет, это какой-то чад, Наташа, — сказал я. — Что ж, ты теперь прямо к нему?
— Нет, он обещался сюда прийти, взять меня; мы условились…
И она жадно посмотрела вдаль, но никого еще не было.
— И его еще нет! И ты первая пришла! — вскричал я с негодованием. Наташа как будто пошатнулась от удара. Лицо ее болезненно исказилось.
— Он, может быть, и совсем не придет, — проговорила она с горькой усмешкой. — Третьего дня он писал, что если я не дам ему слова прийти, то он поневоле должен отложить свое решение — ехать и обвенчаться со мною; а отец увезет его к невесте. И так просто, так натурально написал, как будто это и совсем ничего… Что если он и вправду поехал к ней, Ваня?
Я не отвечал. Она крепко стиснула мне руку — и глаза ее засверкали.
— Он у ней, — проговорила она чуть слышно. — Он надеялся, что я не приду сюда, чтоб поехать к ней, а потом сказать, что он прав, что он заранее уведомлял, а я сама не пришла. Я ему надоела, вот он и отстает… Ох, боже! Сумасшедшая я! Да ведь он мне сам в последний раз сказал, что я ему надоела… Чего ж я жду!
— Вот он! — закричал я, вдруг завидев его вдали на набережной.
Наташа вздрогнула, вскрикнула, вгляделась в приближавшегося Алешу и вдруг, бросив мою руку, пустилась к нему. Он тоже ускорил шаги, и через минуту она была уже в его объятиях. На улице, кроме нас, никого почти не было. Они целовались, смеялись; Наташа смеялась и плакала, все вместе, точно они встретились после бесконечной разлуки. Краска залила ее бледные щеки; она была как исступленная… Алеша заметил меня и тотчас же ко мне подошел.
Архив форума
Я так понимаю, что союз КАК БУДТО, как правило соединяет только сложные части предложения, тогда как союз КАК способен сравнивать и прилагательные, и существительные. Как будто несет в себе оттенок сомнения, неуверенности. Но может, есть какое-то четкое правило для иностранцев по этому вопросу:)
С надеждой:)
>> Как будто несет в себе оттенок сомнения, неуверенности.
В таких контекстах это будет уже не союз, а частица (напр.: «Он лежал и как будто спал, но не спал, а только притворялся спящим»).
А в качестве союза «как будто» может употребляться и для присоединения отдельных слов и словосочетаний, а не только придаточных предложений. Напр.: «Мы оказались в огромном, как будто стадион, зале».
Ох!:)
что-то я совсем запуталась.
А если не использовать слова союз и частица, можно как-то по-простому объяснить иностранцу разницу значений как / как будто.
надеюсь!
почему-то не могу зайти в раздел форума- методика- где как раз РКИ:) что-то не пускают меня или не работает эта темка, только в архиве. Но ничего! Прорвемся. )))
Спасибо!:)
Helena, maggie в отъезде; по-моему, будет на след. неделе. А Анна-ханым, надеюсь, заглянет.
Марго, да, про maggie как-то прозевала. Или почти прозевала. Потом уж вспомнила, что вроде что-то видела.
Но я же и сама была в отъезде и на форуме наскоками. 🙂
Буду ждать Анну-ханым!:)
1. А в толстом русско-*** словаре что написано?
Peter, Вы чувствуете разницу между «как» и «как будто»?
Если да, то как бы объяснили своему земляку, например?
>> На самом деле, в «как будто» часто можно легко выкинуть «как». Останется вполне легитимное просто «будто». >>
Но слово «будто» все-равно ведь придется объяснять. Я бы сказал для начала, что «будто»=»как будто»=»как если».
Русско-англ. словарь под ред. Смирницкого:
1/ будто (словно, как если бы) = as if, as though
2/ будто («что», c неуверенностью) it seems that, apparently
как будто = as if, as though
Сохранившиеся в языке устойчивые обороты типа «Длинный как аршин проглотил», «Сияет как рубль нашёл» сохранились как стилизация, в современном языке здесь необходимо использование «как будто».
PS Не акцентируйте внимания на запятые перед «как» в моих примерах, это отдельный разговор и не мой конёк. Они в по теме разговора большого значения не имеют, и я даже не уверен, что везде расставил их правильно. Но вообще-то перед «как будто» запятая как правило нужна по смыслу, так как он обычно передаёт сравнение, а «как», во-первых, часто входит в состав устойчивого сочетания и, во-вторых, наряду со сравнением может иметь значения отождествления или приравнивания.
С как — сравнение извне.
«Он ведет себя как король». Его поведение и поступки сродни королевским.
С как будто — констатация уподобления.
«Он ведет себя как будто он король».
Он ведет себя так, как будто он король.
Семантика: он хорошо вошёл в роль (образ) короля; король — персона очень значимая, а потому именно для этого случая коннотация может быть разной:
1. Он ведёт себя вполне по-королевски (о подрастающем королевиче).
2. Он ведёт себя слишком по-королевски (неоправданно надменно, заносчиво, важно — о проходимце или самозванце).
3. Он своим поведением затмевает настоящего короля.
[16.10.2009 21:17] – H_N
Он ведет себя как король.
Он ведет себя как будто он король.>>
С как — сравнение извне.
«Он ведет себя как король». Его поведение и поступки сродни королевским.
С как будто — констатация уподобления.
«Он ведет себя как будто он король».
Он ведет себя так, как будто он король.
___________________________
«Он ведет себя как король»
Он ведет себя так, как будто он король.
«Он ведет себя как будто он король».
Его поведение и поступки сродни королевским.
P.S. Дохлый номер, H_N.
Я дкмаю, аскер поймёт, что не всё мной сказанное надо переволдить мужу. Главное самому аскеру суть схватить.
>>>P.S. Дохлый номер, H_N.
А вот и не подерётесь.
Нет, это всем. Я бы вам адресовать побоялась.
lanire,
есть ли у Вас возможность купить или взять в библиотеке эту книгу:
Иванова И.С., Куприянова Т.Ф. и др.
Синтаксис: практическое пособие по русскому языку как иностранному.
Здесь можно посмотреть: http://www.zlat.spb.ru/catalog5_3_81.html
Можно открыть файл и прочитать оглавление или фрагмент книги. В оглавлении см.:
Часть 1 :))
Если коротко, то можно объяснить так:
9.1. Выражение сравнения в _простом_ предложении.
В предложениях, выражающих сравнительные отношения, устанавливается подобие, тождество или сходство двух ситуаций. Сравнение может быть _реальным (достоверным)_ или _предполагаемым (недостоверным)_.
9.1.1. Выражение _реального_ сравнения.
В предложениях с реальным сравнением ситуация представляется как достоверный факт объективной действительности или как общеизвестное явление: Груши были сладкие как мёд.
Некоторые примеры (все переписывать не буду):
1. Средства выражения
2. Примеры.
3. Комментарии.
1. КАК
2. В воскресенье, как обычно, они поехали за город. Жизнь её проходила не как у всех. Руки его дрожали, как ртуть.
3. Указывает на: реальное сравнение в общем виде; на сходство (несходство), подобие (не подобие) предметов, лиц, явлений.
1. КАК И
2. Джон, как и Ричард, приехал из Англии. Как и отец, сын стал строителем.
3. Указывает на: подобие предметов и лиц по одному и тому же признаку
9.1.2. Выражение _предполагаемого_ сравнения
В предложениях с предполагаемым, нереальным сравнением придаточная часть называет явление, которое не существует в действительности. Это субъективное мнение говорящего, его личная интерпретация: Он говорил громко и торжественно, будто генерал на параде.
Некоторые примеры:
1. Средства выражения
2. Примеры.
3. Комментарии.
1. БУДТО (БЫ), КАК БУДТО (БЫ), КАК (БЫ)
2. Птицы летели низко, как будто (бы) перед дождём. Она двигалась медленно, как будто во сне. Он заговорил медленно, как бы нехотя.
3. Указывает на приблизительное сравнение.
Или ещё одно: Что вы скажете в следующих ситуациях, если:
— вы смотрите, как на семейном празднике танцуют ваши бабушка и дедушка: они движутся ритмично, плавно, в такт музыке, и вам кажется, что вы видите их молодыми;
— вы смотрите на реку; поверхность реки гладкая, ровная, в ней отражаются деревья, мосты; с такой ясностью отражает только зеркало.
9.2. Выражение сравнения в _сложном_ предложении
9.2.1. Выражение _реального_ сравнения
Некоторые примеры:
1. Средства выражения
2. Примеры.
3. Комментарии.
1. КАК
2. Она говорила тихо и ласково, как обычно говорят с детьми. Мы шли по улице не спеша, как ходят иногда старые приятели.
3. Указывает на достоверное сравнение. Настоящее расширенное придаёт предложению обобщающий характер.
В предложениях _реального_ сравнения событий употребляются союзы и союзные сочетания _как, так, точно так же как, подобно тому как_ и др. Союз _как_ – наиболее употребительный, выражает сравнение в самом общем виде. Придаточная часть указывает:
— на типовую, обычную ситуацию, ситуацию-эталон: И вот всё кончилось хорошо, как всегда всё кончается в новогодних рассказах;
— на единичную, аналогичную, реально имевшую место ситуацию: Улицы были пустынны, как пустынны они в выходные и по праздникам.
В пособии ещё много других значений. Нет смысла всё переписывать.
===============================================
9.2.2. Выражение _предполагаемого_ сравнения
В предложениях с союзами _будто, как будто, как бы, словно, точно, как если бы_ придаточная часть называет _ирреальную, несуществующую_ ситуацию:
— Я помню всё, будто это было вчера.
Союзы _будто, как будто, как бы, словно, точно_ могут иметь при себе частицу _бы_, при этом модальность предложения принципиально не изменяется:
— Я помню всё, будто бы это было вчера.
— Он очень волновался, будто (бы) от этого разговора зависела его жизнь.
— Они не поздоровались, как будто не были знакомы.
Упражнения тоже есть. Например:
Прочитайте текст. Укажите конструкции предполагаемого и реального сравнения.
— Ребёнок неожиданно заплакал, как будто его кто-то обидел.
— И было впечатление тревоги, как будто кто-то постучал в дверь.
— И когда нас не будет, море будет шуметь так же равнодушно, как шумит оно сейчас.
============================================
P. S.
Я хотела бы предупредить, что здесь приведены только _части_ из всей темы «Выражение сравнения в русском языке». Поэтому только в конкретной ситуации препод сможет определить уровень студента, его опыт, на который можно опереться, объём материала, который можно дать и т.д.
P. P. S.
Согласна с некоторыми положениями здесь:
Чеширский Бегемот [16.10.2009 20:14]
> почему-то не могу зайти в раздел форума- методика- где как раз РКИ:).
Быть может, речь идёт о расположенной в разделе «Класс»
(в нижнем правом углу) ссылке на некий ресурс, озаглавленный ««Методика» – ресурс для преподавателей РКИ (ограниченный доступ)»:
Это какая-то «тёмная лошадка» с действительно ограниченным доступом. Вопросы по этой «Методике» уже возникали; в первых постах вот этой ветки можно найти методику получения доступа к «Методике» 😉 :
Это специально всё так замаскировали, ещё и подфорум «Русский язык в мире» уничтожили, чтобы ни один шпиён наш язык не выучил. 😉
ООО!! Какое же вам всем спасибо! И как все это интересно!
Спасибо за рассуждения, поддержку, интерес, и книгу!:)
Может, в итоге, я и сама выучу русский!:)
До понедельника муж от русского отдыхает. Потом с новыми силами и в состоянии спокойствия будем пробовать донести все это:) С результатами буду делиться.
Спасибо.
-Это специально всё так замаскировали, ещё и подфорум «Русский язык в мире» уничтожили, чтобы ни один шпиён наш язык не выучил. ;)- Забавно:)))))
НОВОСТИ
Русский язык в мире
О ЧЕМ ПИШУТ
БЛИЖАЙШИЕ КОНФЕРЕНЦИИ
ГРАМОТНЫЙ КАЛЕНДАРЬ
Скажите, пожалуйста, если кто помнит, давно ли существует этот раздел «Русский язык в мире»?
Его можно найти, если на главной странице слева кликнуть раздел «Новости». Ничего интересного там нет, только отчёты о проделанной работе.
Или я его не замечала раньше, или это какие-то партизанские игры.
Не видел. Но я не уверен, что вообще когда-либо туда заглядывал.
Что-то мне это 70-е годы прошлого столетия напомнило. Тогда только по рекомендациям каких-то комсомольских горкомов/райкомов на специальность РКИ поступать можно было. Сейчас, как оказалось, тоже, только если твою заявку положительно рассмотрели, материалы мифического ресурса «Методика» прочитать можно. Ещё и «Русский язык в мире» из новостей выделили, чтобы удобнее было цитаты от Генерального секретаря искать.
Я это не для дискуссии. А так, тихо сам с собою.