Слово Как денди лондонский одет кто написал - однокоренные слова и морфемный разбор слова (приставка, корень, суффикс, окончание):

«Как денди лондонский одет. »

Оскар Уайльд — личность эпатажная, порой шокировавшая чопорных британцев своим слишком вольным поведением.

Он оставил богатейшее литературное наследие, куда входят и пьесы, и романы, и сказки, и эссе, повести и рассказы, поэмы, афоризмы и эстетические зарисовки, письма. 25 мая 1895 года писатель был осуждён лондонским судом за «аморальное поведение» — связь с Альфредом Дугласом — и приговорён к 2 годам тюремного заключения (с конфискацией имущества, лишением супружеских и отцовских прав).

Полное имя писателя — Оскар Фингал О’Флаэрти Уиллс Уайльд. Часть имени — в честь кельтского воина, героя британского фольклора. Оскару повезло родиться в обеспеченной и образованной дублинской семье. Родители будущего денди были не просто рядовыми буржуа, а настоящими интеллектуалами левых взглядов, любителями культуры и наук. Мама, ирландская националистка, сочиняла стихи для революционной партии, отец писал книги по истории и фольклору и содержал бесплатный медпункт для бедных. До 5 лет мальчик Оскар думал, что он девочка; так ему говорила мама, мечтавшая о дочери. Более того, ребёнка одевали в платья и в таком виде выводили на прогулки. Сохранилась фотография, на которой несчастный Оскар позирует в пышном платье. Принципиальная мать называла сына Мистером и по любому поводу запирала в чулане, что приходилось весьма по нраву Оскару, ведь темноты он не боялся и использовал любую возможность остаться в одиночестве.

В школе юный Уайльд поражал и учителей, и одноклассников невиданной скоростью чтения вслух, а самое главное — фантастической коммуникабельностью, саркастическим юмором и болтливостью. Несколько позже в моду войдут знаменитые афоризмы Уайльда. Целые подборки высказываний о хорошем вкусе и искусстве одеваться на страницах модных романов и трактатов никого не удивляли.

Афоризм вообще считался истинно дендистским жанром благодаря лаконичной форме, соответствующей принципу минимализма у денди. В афоризмах Уайльда выражается демонстративное презрение щёголя к «вульгарным» вещам. О книге Киплинга «Отважные капитаны» он заметил: «Не понимаю, почему автор решил написать роман о ловле трески. Но, возможно, мне не дано это понять, поскольку я никогда не ем треску — это слишком вульгарная рыба!».

Поступив после школы в Оксфорд, Уайльд продолжил богемный образ жизни. Своё время он посвящал чтению книг и посиделкам в бесконечных компаниях, а вовсе не учёбе. В Оксфорде за ним закрепилась репутация везунчика — человека, который не трудится в поте лица и при этом получает всё, что хочет. На светских мероприятиях Уайльд экспериментировал с нарядами, оттачивал умение быть в центре внимания и избавлялся от ирландского произношения.

В возрасте 23 лет Уайльд перебирается в Лондон. В нарядах, делающих его похожим на попугая, он быстро становится звездой салонов и заметной персоной в английской столице. Он бесконечно перемещается по вечеринкам и в то же время основательно берётся за литературную деятельность. Дальше всё происходит очень быстро: через три года после появления в Лондоне денди-эстет Уайльд издаёт первую книгу, сборник стихов, и переходит в стан модных и уважаемых литераторов.

С этого момента на ближайшие 13 лет Уайльд становится медийной персоной: о нём говорят и пишут, им восхищаются. Оскар начинает покорение мира, совершает турне по Америке, где читает лекции об искусстве. На одну из лекций полтораста студентов пришли к Уайльду в коротких бриджах, чулках и с подсолнухами в петлице — непременным атрибутом костюма писателя.

На лекциях автор «Портрета Дориана Грея» выступает в специальном костюме, который сам разработал. Осознавая игровую зрелищность своих лекций, он снабдил театрального костюмера детальными распоряжениями: «Это должны быть красивые вещи: этакий облегающий бархатный камзол с большими украшенными цветочным узором рукавами и круглым гофрированным бархатным воротничком, выглядывающим из-под стоячего ворота».

После триумфального визита в Америку Уайльд возвращается в Европу, но не домой, а в Париж. Франция оказывается идеальным местом для богемных амбиций писателя. Главные парижские звезды становятся его друзьями, а столица Франции — второй или третьей, если считать Дублин, — родиной. В Дублин он вернётся сразу после Парижа, будучи в очень затруднённом финансовом положении. Статус знаменитости не особенно помогал получению доходов. Вернее, статус денди требовал больше денег, чем Оскар мог себе позволить.

Однако в Дублине Уайльда знакомят с 25-летней девушкой по имени Констанс Ллойд, дочерью известного и состоятельного адвоката, чуть ли не с детства влюблённой в писателя. Новоиспечённый муж перевозит жену в Лондон, там они покупают большой (в 4 этажа) дом и начинают семейную жизнь. Однако после рождения двух детей в браке Уайльда начинаются проблемы: вечера, которые он устраивает у себя, непременно заканчиваются конфузом, как только Констанс, стараясь поддержать беседу, пытается вступить в дискуссию с гостями. «Вы мне надоели и не волнуете меня больше», — говорит он ей.

Душевное равновесие возвращается, как только Уайльд начинает заводить романы с молодыми людьми. Так было и до, и после женитьбы. В итоге Уайльд влюбляется в юношу по имени Альфи Дуглас, забывает про семью и с головой отдаётся новому увлечению. В 1895 году Оскар окажется за решеткой на 1,5 года, и это полностью переворачивает его жизнь. Друзья и свет стыдливо отворачиваются от него, он начинает пить, жена умирает, дети не желают общаться. Худой, нищий и совершенно одинокий, выйдя из тюрьмы, Уайльд отправляется во Францию, где быстро превращается в клошара, скитающегося по отелям. Так продолжится две недели, пока, вернувшись к себе в убогий номер после посещения знаменитой Парижской выставки (где он запишет свой голос на граммофон), Уайльд не заметит опухоль под ухом, которая окажется злокачественной.

Уайльд заплатил дорогую цену за завершённость своей жизненной легенды: решив идти до конца, он не уехал из Англии, когда приговор был уже почти очевиден, а все друзья советовали ему эмигрировать. Годы в заключении, полностью подорвавшие его здоровье и лишившие его последних иллюзий относительно Альфреда Дугласа, стали финальным этапом в его жизни.

В своём самом трагическом произведении «De profundis», написанном в тюрьме, Уайльд расставляет все точки над «i» и в любовной истории, и в дендистском прошлом: «Я поддался очарованию бессмысленной и чувственной лёгкости. Я развлекался тем, что изображал из себя фланёра, денди, модника. Я окружил себя мелкими и низкими людьми. Растрачивать свой гений и пускать на ветер вечную юность доставляло мне странное наслаждение. Устав от пребывания на вершинах, я намеренно спустился в самые бездны в поисках новых ощущений. Перверсии в сфере страсти стали для меня тем же, что и парадокс в сфере мысли».

Писатель скончался 30 ноября 1900 года в Париже.

Источник

Кто такой денди

«Как денди лондонский одет» – эта фраза из «Евгения Онегина» Пушкина давным-давно стала крылатой и нередко употребляется, когда речь заходит о мужской моде и элегантности. Слово «денди» прочно ассоциируется с образом стильно одетого молодого человека, а также может восприниматься как синоним щеголя, мужчины, особенно тщательно следящего за своими внешним видом. Мы постоянно используем это понятие, но при этом мало кто может ответить на вопрос, кто же такие эти легендарные денди? Попробуем разобраться!

Содержание:

Происхождение понятия «денди»

Понятие «денди», а также менее прижившееся в повседневной русской речи «дендизм» зародились в Великобритании. Этим термином обозначают мужчин, которые уделяют много внимания своему внешнему виду, искусству светского общения, различным приятным хобби, то есть стремятся всем нравиться и наслаждаться жизнью, но обязательно делают это непринужденно и элегантно. Первыми денди в конце XVIII — начале XIX веков были выходцы из среднего класса, пробившиеся в высший свет: не имея наследственных титулов и средств для покупки драгоценностей и многочисленных нарядов, они делали ставку на костюм, безупречно посаженный по фигуре, и идеальное знание светских манер. Кстати, укрепившееся за этим словом с легкой руки Пушкина определение «лондонский» не случайно: именно британская сдержанность и элегантность противопоставлялась в этом случае французской любви к безудержной роскоши.

Истинный денди – воплощение небрежного шика

Происхождение слова «денди» (dandy в англ.) точно неизвестно. Есть мнение, что оно произошло от французского dandin – маленький колокольчик, то есть пустозвон, бездельник. Другая версия отсылает к шотландскому jack-a-dandy, что означает «красавчик». Как бы то ни было, это слово прочно вошло в английский, а затем и в русский лексикон уже в начале XIX века и используется до сих пор.

Первый денди в истории

Исследователи сходятся на том, что первым денди в истории был англичанин Джордж Брайан Браммелл (1778 — 1840). Он не мог похвастаться аристократически происхождением (его дед был лакеем, а отец секретарем), но пробился в круги высшей знати благодаря отличному образованию, которое смог дать ему разбогатевший отец, и связям. Браммел окончил Итон, несколько лет провел на военной службе, но после знакомства с принцем Уэльским, будущим королем Георгом IV, который стал его другом и покровителем, полностью посвятил себя любимому делу — карьере денди.

Этот англичанин прославился тем, что ежедневно тратил несколько часов на уход за собой, умел виртуозно одеваться и завязывать шейный платок самыми причудливыми способами, главное — всегда выглядел безупречно, хотя на первый взгляд очень скромно. В те времена, когда мужчины из высшего света носили расшитые камзолы, пряжки с драгоценными камнями, кружевные рубашки, шляпы с металлическими блестками и т.п., Браммелл предпочитал фрак из простого сукна, который, однако, был идеально посажен по фигуре. К нему основатель нового стиля тщательно подбирал немногочисленные аксессуары: шейный платок, золотое кольцо, золотую цепочку карманных часов и изящную табакерку.

Основатель стиля денди не только вошел в историю, но и удостоился памятника в Лондоне

Постепенно этот элегантный образ стали копировать другие британские модники того времени, задав новое стилевое направление, основными чертами которого стали сдержанность, изящество, непринужденность. Отсутствие излишней вычурности, простой костюм высокого качества с белоснежной рубашкой, яркий жилет и шейный платок, немногочисленные, но дорогие аксессуары, а также идеальная ухоженность кожи, усов и причёски. Несложно заметить, что по сути подобный образ, за исключением отдельных деталей и кроя, не утратил своей универсальной элегантности вплоть до наших дней.

Но образ истинного денди не ограничивался безупречным внешним видом. Известно, что тот же Браммелл задал новую манеру светского общения, которая сочетала непринуждённость в с остроумным цинизмом и умением сохранять бесстрастие в любой ситуации. Он нередко шокировал свет своими заявлениями: например, считается, что однажды на вопрос о том, как ему удается пользоваться таким вниманием женского пола, он ответил что секрет в том, чтобы «со служанкой говорить как с дамой из высшего света, а с дамой из высшего света — как со служанкой». Также Браммелл мог отпустить нелестные, но меткие замечания о внешнем виде собеседника. Но все это он делал с неизменной непринужденностью и изяществом.

Денди среди знаменитостей и литературных персонажей

Конечно же, история не сохранила имена всех модников XIX века, но из известных людей к денди относят Джоржда Байрона, Оскара Уайльда, Шарля Бодлера, Обри Бердслея, Робера де Монтескью, Уолтера Патера, Габриеле д’Аннунцио, Михаила Кузмина, Сальвадора Дали и многих других.

Знаменитый денди Оскар Уайльд

Не меньшую популярность последователи Джорджа Браммелла получили в художественной литературе. Помимо уже упомянутого и знакомого нам всем Евгения Онегина, явными денди являются Тремэн из одноименного романа Роберта Уорда, лорд Генри из «Портрета Дориана Грея» Оскара Уайльда, Пелэм из романа «Пелэм, или Приключения джентльмена» Эдварда Бульвер-Литтона, сэр Перси Блейкни из «Алого первоцвета» Эммы Орци и другие.

Современные денди

Мода меняется — стиль остается. В наши дни никто не носит часы на цепочке и не пользуется табакеркой, но основные принципы образа денди остались теми же: отсутствие излишней вычурности, элегантность, невозмутимость и естественность в пренебрежении общепринятыми правилами. Современными денди называют Бреда Питта, Джонни Деппа, Дэвида Бэкхэма.

Брэд Питт – пример небрежной элегантности современного денди

Основы стиля денди

Итак, подведем итог. Что создает образ настоящего денди? Во-первых, общая ухоженность, красивая стрижка, аккуратные усы и борода, подтянутая фигура.

Одежда должна быть неброской, но из качественных материалов и отлично сидеть как влитая. Это может быть как классический костюм, так и пиджак с джинсами для менее строго образа. Можно также вспомнить, что родина образа денди — Великобритания, и обратить внимание на элементы, ассоциирующиеся с английским стилем: твидовые костюмы, пальто из шерсти, тренчи.

Мода меняется – основы элегантности истинного денди остаются прежними

Следующий важный момент — аксессуары. Если в XVIII веке Джордж Браммелл упражнялся в завязывании шейных платков, то современные денди имеют в своем арсенале галстуки и шарфы. Искусно завязывать их умеет не каждый, но при желании этот навык вполне реально освоить используя наши статьи: как завязать галстук и как завязать шарф мужчине.

Ну и конечно, основа образа денди идет изнутри: непринужденность, уверенность в себе, чувство юмора и некоторая отстраненность стороннего наблюдателя — вот главные черты представителей этого стиля.

Заключение

Может показаться, что образ «лондонского денди» давно канул в лету вместе с закрытыми клубами для джентльменов, обучению верховой езде и романами Оскара Уайльда. Однако несмотря на ускорение ритма жизни, новые технологии и обилие переменчивых модных тенденций, принципы стиля и элегантности остаются теми же, что и двести лет назад. Ведь как известно, новое — это хорошо забытое старое, так что вполне может быть, что вы еще не раз услышите слово «денди», причем произнесенное по отношению к вам.

Источник

Расшифровка Что означает модная стрижка Онегина?

Содержание первой лекции из курса Игоря Пильщикова «Почему мы не понимаем классиков?»

Самое начало «Евгения Онегина». Онегин выходит в свет:

Вот мой Онегин на свободе;
Острижен по последней моде;
Как dandy лондонский одет…

Остановимся здесь: что значит dandy? И что значит «как dandy»? Что значит «острижен по последней моде» — и важно ли это для понимания романа? Или мы можем представлять себе любую стрижку и любую — модную или не мод­ную — одежду? Попробуем ответить на эти вопросы.

Слово «денди» кажется нам знакомым, хотя это слово заимствованное и доста­точно редкое. Ну подумайте, часто ли вы в жизни говорите «денди», а особенно с английским произношением? Такие слова нередко бывают активны в течение только одного исторического периода — как правило, в момент заимствования. Затем по разным причинам они устаревают. И мы уже не точно знаем, что́ эти слова значили 100–150 лет назад, и еще меньше знаем и понимаем, что эти слова значили для конкретного автора, их употреблявшего.

Для Пушкина это слово новое, новомодное, только что заимствованное, и поэтому он дает его в иноязычном, английском написании. Почему мы знаем, что в английском, а не французском — ведь французский язык был Пушкину гораз­до ближе? Дело в том, что французский вариант этого слова, заимствованный также из английского, был «данди́», что явно не подходит по стихотворному размеру.

Первое время это слово, придя в русский язык, так и пишется латиницей. Напи­сание кириллицей закрепляется только в середине 1830-х годов в «Прак­тической русской грамматике» Николая Ивановича Греча. А в первом издании этой грамматики в 1827 году этого слова еще не было. В академический словарь 1847 года это слово не попало. Зато благодаря Пушкину иностранное слово «ден­ди» все-таки приобрело популярность, и такую, что Владимир Иванович Даль, в общем чуждавшийся европеизмов, все же включил слово в «Толковый словарь живого великорусского языка».

Удобным справочником по пушкинским словам является «Словарь языка Пушкина». Но слово dandy мы в этом словаре не найдем, потому что в него вообще не включены слова, написанные латиницей. Но те же лингвисты, которые составляли «Словарь языка Пушкина», составляли и тома толкового словаря Ушакова. А в словаре Ушакова написано:

«Де́нди [дэ], нескл., м. (англ. dandy). В буржуазно-дворянском обществе (первоначально в Англии) — изысканный светский человек, законода­тель моды. Как денди лондонский одет. Пушкин».

Насколько важно, что это слово английское? Очень важно, потому что с точки зрения поэтики бытового поведения денди — это английская модель поведе­ния. Англомания во времена Пушкина — новомодное явление, и она была противопоставлена более укрепившимся французским моделям поведения.

С одной стороны, денди у Пушкина противопоставлен щеголю, которого в этот период и чуть раньше называли либо французским словом «петиметр», либо французским словом «фешенебль» (заимствованным из английского).

Почему денди — это не просто щеголь? Потому что денди создает моду, а ще­голь рабски следует моде. Таким образом, в определении Онегина «как dandy лондонский» кроется некое противоречие. Быть «как dandy» — это ведь уже значит не быть денди, а казаться им.

С другой стороны, новая английская модель дендистского поведения проти­вопоставлена старой французской модели либертенского (или либертинского) поведения. Либертен следует внешним нормам публичного поведения при полной внутренней эмансипации. Он может и даже должен быть нерелигиозен, аморален, но внешний декорум соблюдается всегда.

Денди, наоборот, практикует эпатажное поведение, которым прославился осново­положник дендизма Джордж Браммел, он же Бруммель или Бреммель. И денди практикует необычную внешность. Но при этом он не про­тивопоставляет себя социальной норме, а, наоборот, задает передний край, авангард этой нормы.

В «Евгении Онегине» есть прямая характеристика французского либерти­нажа — и отрицательная характеристика! — когда в начале четвертой главы Пушкин говорит про «хладнокровный разврат»: это забава, которая, по мнению автора, достойна лишь «старых обезьян хваленых дедовских времян»:

Разврат, бывало, хладнокровный
Наукой славился любовной,
Сам о себе везде трубя
И наслаждаясь не любя.
Но эта важная забава
Достойна старых обезьян
Хваленых дедовских времян…

Эти строки Пушкин перенес в свой роман в стихах из собственного письма к брату Льву, в котором он вполне серьезно учит того жизни:

«Замечу только, что чем меньше любим мы женщину, тем вернее можем овладеть ею. Однако забава эта достойна старой обезьяны XVIII столетия».

Онегин начинает как либертен, а затем становится денди. Именно поэтому он денди, а не либертен: в сельской глуши он не воспользовался сердечной слабостью Татьяны, как это не раздумывая сделал бы, скажем, виконт де Вальмон — герой «Опасных связей» Шодерло де Лакло (это была одна из любимых книг Пушкина).

Вот на все эти детали и намекает то, что Онегин пострижен по последней моде. По справедливому комментарию Юрия Лотмана, Онегин, выйдя в свет, меняет длинную французскую стрижку а-ля Титюс Стрижка, названная в честь римского императора Тита, вошла в моду в период Французской революции. на короткую английскую — ден­дистскую. И с другой стороны, в том же романе короткая английская стрижка противопоставлена романтической немецкой стрижке а-ля Шиллер. Такая прическа была у Ленского — «и кудри черные до плеч» (эту деталь впервые прокомментировал филолог Михаил Федорович Мурьянов).

Таким образом, то, что было понятно широкому кругу современников писа­теля, а не только избранным, теперь становится понятным только избранным, то есть филологам. Остальные понимают текст по своему разумению, приспо­сабливают его к своим нуждам, ко злобе дня — в общем, переосмысливают, а не стремятся реконструировать авторское задание. И если язык «Слова о полку Игореве» очевидно непонятен современному читателю (а то же можно сказать и о языке поэтов XVIII века — от Кантемира до Ломоносова и даже, наверное, до Державина), то язык Пушкина и других писателей его времени отличается кажущейся понятностью.

Эту проблему четко сформулировал Александр Борисович Пеньковский, замечательный лингвист, который последние годы своей жизни занимался языком Пушкина. В своей книге «Загадки пушкинского текста и словаря» он писал:

«…общепринятое определение хронологических границ современного русского литературного языка, по формуле „от Пушкина до наших дней“… на самом деле глубоко ошибочно. В действительности тот язык, на котором думал, говорил, писал и творил Пушкин, — это язык, во мно­гом близкий к современному, очень на него похожий, но в то же время глубоко от него отличный».

Мы не всегда понимаем Пушкина в том числе и потому, что плохо знаем его язык. Пеньковский продолжает:

«Здесь имеет место явление, близкое тому, что принято называть „лож­ными друзьями переводчика“, но только действующее в сознании чита­телей, уверенных в том, что они читают текст на своем языке, тогда как на самом деле они переводят его с другого (пусть близкого, но друго­го!) — если не языка, то состояния языка, и переводят, как выясняется, с более или менее серьезными ошибками».

Возьмем для примера слово «педант». Оно заимствовано из итальянского pedante и сперва означало школьного учителя. В этом значении оно встре­чается в «Евгении Онегине», только не в окончательном тексте, а в черновике лирического отступления о лицейских годах, в начале восьмой главы романа:

Когда французом называли
Меня задорные друзья,
Когда педанты предрекали,
Что ввек повесой буду я…

Здесь слово «педант» употребляется не в современном нам, близком нам значении, а в исходном значении «учитель». Учителя предрекали Пушкину, что ничего хорошего из него не получится, а хорошее получится из князя Горчакова, будущего канцлера.

С другой стороны, педантом Пушкин в самом начале романа называет самого Онегина:

Ученый малый, но педант,
Имел он счастливый талант
Без принужденья в разговоре
Коснуться до всего слегка,
С ученым видом знатока
Хранить молчанье в важном споре…

Здесь «педант» означает совсем другое, а именно «светский человек, любящий демонстрировать свою ученость». Это значение развилось у слова «педант» во французском языке, и вслед за французскими контекстами появляется похо­жий русский контекст его употребления. И первая глава «Евгения Онегина» — это как раз самый известный, но не всегда правильно понимаемый случай употребления слова «педант» в этом значении.

Кроме того, в том же «Евгении Онегине» про Зарецкого, который организует дуэль между Ленским и Онегиным, сказано, что он «в дуэлях классик и педант», то есть формалист. Это значение нам привычно, и этот контекст мы понимаем лучше, чем первые два.

И наконец, про Онегина второй раз говорится, что он педант. Мы помним, что он был денди (или «как денди»), и поэтому неудивительно, что Онегин

В своей одежде был педант
И то, что мы назвали франт.

Так вот, Онегин в одежде педант — это то же самое, что Зарецкий в дуэлях педант, но не то же самое, что Онегин — педант, который касался «до всего слегка» (а знал все, может быть, и не очень хорошо).

В современном языке слово «педант» активно только в значении «формалист». Поэтому остальные контексты для нынешнего читателя смазываются, оста­ются приблизительно понятными или непонятыми вовсе.

Источник