Великая Русь
Содержание
Территория
Территориально Великороссия не имеет точных границ, но примерно соответствует территории России во время правления Ивана IV (но без царств Казанского, Астраханского и Сибирского). Или примерно соответствует современному Центральному федеральному округу с некоторыми прилегающими областями: Псковской, Новгородской, Вологодской, Архангельской, Нижегородской и другими.
Все эти земли начиная с 1503 входили в состав Российского государства. Это отразилось также в том, что приказ, заведующий делами Слободских полков, назывался Великороссийским приказом. Однако с массовым переселением украинцев в XVII—XIX на восток эти земли стали этнически украинскими, поэтому с XIX века Харьковскую и Черниговскую губернии относили к Малороссии.
Возникновение термина
После этого разделения с конца XV до конца XVI веков понятие «Малой Руси» исчезает, а термин «Великая Русь» обретает политико-географический, а не церковный смысл. При этом параллельно с «Великой» Северо-Восточную Русь называют и «Белой». Юго-западную Русь (Украину) называют Червонной (Красной), а западную (современную Белоруссию) — Чёрной Русью.
Великая Русь и Белая Русь
Великая Русь в иностранных источниках
Хотя поляки старались называть Северо-Восточную Русь Московией, тем не менее польский историк Ян Длугош в 1480 году указывает, что река Березина вытекает из болот Великой России около города Полоцка (лат. ex paludibus et desertis Russiae Maioris proper oppidum Poloczko ).
Картограф Пьер Дюваль в 1677 году озаглавил свою карту всеми тремя названиями, имеющими тогда хождение: «Московия, иначе называема Великая или Белая Русь» (фр. Moscovie dite autrement Grande et Blanche Russie ).
Великая Русь на восточнославянской территории
Князь Курбский в своём сочинении «Истории великого князя Московского» (написана в Волыни в 1578г.) говорит, что «Во всей Великой Руси… по всей Святорусской земле таков пожар лютой возгорелся», подразумевая под Великой именно Московскую Русь.
Как уже отмечалось, с начала XV до конца XVI веков термин «Малая Россия» не появляется. Однако с усилением связей России и Украины в украинских источниках появляется всё чаще сначала название Малая Русь (которое встречается регулярно по отношению к территории тогдашней Украины), а позже и Великая Русь.
Великороссия и великороссы в Российской империи
С XIX века Великороссия обретает уже новый смысл. Это прежде всего этнографическое и лингвистическое понятие. Великороссия — территория с центром в Москве, на которой, возник и развился (велико-)русский народ и русский язык. Возникает теория о делении русского народа на три ветви: великороссов, малороссов и белорусов. Эта теория отражается во всех этнографических работах XIX века, где современных русских называют великороссами (новообразование от изначально географического понятия), а разговорный диалектный язык великорусским языком (наречием). Даль называет свой главный труд словарём «Великорускаго языка», Соболевский свой сборник — «Великорусские народные песни» и другие примеры. В переписи 1897 года великорусское наречие является одним из трех наречий «русского» (восточнославянского) языка.
Великороссия в новейшее время
Дихотомия «великий и малый»
Великий — эпитет
Великий — северный, малый — южный
Деление других стран на «великие и малые»
В связи с активными путешествиями европейцев с XII века эпитеты «великий» и «малый» применяют к большому числу стран.
На картах и в документах XIII—XVII веков наподобие Великой и Малой Скифии появляются главная, основная, Великая Татария на востоке (которой обозначали так же всю Северную Азию), и новая, Малая Татария в северном Причерноморье.
Таким образом из этого множества примеров можно подытожить, что подобное деление было вполне распространено в Средневековье, что естественно и дало стимул к обозначению двух разделённых частей некогда единой Руси на Великую и Малую.
Великая Русь — колонии
Популярная в украинской литературе трактовка Малой Руси как «метрополии», а Большой — как «колоний» [31] подвергалась критике [25] и не соответствует действительному положению дел по ряду причин:
Великая Русь
На триколоре эту территорию обозначал красный цвет. [2]
Содержание
Территория [ | ]
Территориально Великороссия не имеет точных границ, но примерно соответствует территории России во время правления Ивана IV (но без царств Казанского, Астраханского и Сибирского). Или примерно соответствует современному Центральному федеральному округу с некоторыми прилегающими областями: Псковской, Новгородской, Вологодской, Архангельской, Нижегородской и другими.
Возникновение термина [ | ]
Великая Русь и Белая Русь [ | ]
Великая Русь в иностранных источниках [ | ]
Английский философ Роджер Бэкон в своем труде «Opus Majus» («Большое сочинение»), написанном в 1267 году, отмечал: «С севера этой провинции находится Великая Русия (Russia Magna), которая от Польши одной своей стороной простирается до Танаиса, но большей частью своей граничит на западе с Левковией (Leucovia)… с обеих сторон Восточного (прим. Балтийского) моря находится Великая Русия (Russia Magna)». [12]
В сохранившемся послании кардинала Виссариона к приорам города Сиена от 10 мая 1472 года, великий князь Иван III именуется государем «Великой России». В Римском дневнике («Diarium Romanum») Жака Волатеррана под 1472 годом Иван III упоминается как князь «Белой России». [15]
Хотя поляки старались называть Северо-Восточную Русь Московией, тем не менее польский историк Ян Длугош в 1480 году указывает, что река Березина вытекает из болот Великой России около города Полоцка (лат. ex paludibus et desertis Russiae Maioris proper oppidum Poloczko ).
Картограф Пьер Дюваль в 1677 году озаглавил свою карту всеми тремя названиями, имеющими тогда хождение: «Московия, иначе называема Великая или Белая Русь» (фр. Moscovie dite autrement Grande et Blanche Russie ).
Великая Русь на восточнославянской территории [ | ]
Князь Курбский в своём сочинении «Истории великого князя Московского» (написана в Волыни в 1578 г.) говорит, что «Во всей Великой Руси… по всей Святорусской земле таков пожар лютой возгорелся», подразумевая под Великой именно Московскую Русь.
Как уже отмечалось, с начала XV до конца XVI веков термин «Малая Россия» не появляется. Однако с усилением связей России и Украины в украинских источниках появляется всё чаще сначала название Малая Русь (которое встречается регулярно по отношению к территории тогдашней Украины), а позже и Великая Русь.
Великороссия и великороссы в Российской империи [ | ]
С XIX века Великороссия обретает уже новый смысл. Это прежде всего этнографическое и лингвистическое понятие. Великороссия — территория с центром в Москве, на которой, возник и развился (велико-)русский народ и русский язык. Возникает теория о делении русского народа на три ветви: великороссов, малороссов и белорусов. Эта теория отражается во всех этнографических работах XIX века, где современных русских называют великороссами (новообразование от изначально географического понятия), а разговорный диалектный язык великорусским языком (наречием). Даль называет свой главный труд словарём «Великорускаго языка», Соболевский свой сборник — «Великорусские народные песни» и другие примеры. В переписи 1897 года великорусское наречие является одним из трех наречий «русского» (восточнославянского) языка.
Великороссия в новейшее время [ | ]
Дихотомия «великий и малый» [ | ]
Великий — эпитет [ | ]
Великий — северный, малый — южный [ | ]
Деление других стран на «великие и малые» [ | ]
В связи с активными путешествиями европейцев с XII века эпитеты «великий» и «малый» применяют к большому числу стран.
На картах и в документах XIII—XVII веков наподобие Великой и Малой Скифии появляются главная, основная, Великая Татария на востоке (которой обозначали так же всю Северную Азию), и новая, Малая Татария в северном Причерноморье.
Таким образом из этого множества примеров можно подытожить, что подобное деление было вполне распространено в Средневековье, что естественно и дало стимул к обозначению двух разделённых частей некогда единой Руси на Великую и Малую.
Великая Русь — колонии [ | ]
Трактовка Малой Руси как «метрополии», а Большой — как «колонии» [36] подвергалась критике. Согласно А. В. Соловьёву [30] :
Прямо противоположного мнения придерживался О. Н. Трубачёв, приводивший в пример пары, где «Великая» однозначно обозначало область позднейшего расселения:
Великая Русь
На триколоре эту территорию обозначал красный цвет. [2]
Содержание
Территория
Территориально Великороссия не имеет точных границ, но примерно соответствует территории России во время правления Ивана IV (но без царств Казанского, Астраханского и Сибирского). Или примерно соответствует современному Центральному федеральному округу с некоторыми прилегающими областями: Псковской, Новгородской, Вологодской, Архангельской, Нижегородской и другими.
Возникновение термина
Великая Русь и Белая Русь
Великая Русь в иностранных источниках
Английский философ Роджер Бэкон в своем труде «Opus Majus» («Большое сочинение»), написанном в 1267 году, отмечал: «С севера этой провинции находится Великая Русия (Russia Magna), которая от Польши одной своей стороной простирается до Танаиса, но большей частью своей граничит на западе с Левковией (Leucovia)… с обеих сторон Восточного (прим. Балтийского) моря находится Великая Русия (Russia Magna)». [12]
В сохранившемся послании кардинала Виссариона к приорам города Сиена от 10 мая 1472 года, великий князь Иван III именуется государем «Великой России». В Римском дневнике («Diarium Romanum») Жака Волатеррана под 1472 годом Иван III упоминается как князь «Белой России». [15]
Хотя поляки старались называть Северо-Восточную Русь Московией, тем не менее польский историк Ян Длугош в 1480 году указывает, что река Березина вытекает из болот Великой России около города Полоцка (лат. ex paludibus et desertis Russiae Maioris proper oppidum Poloczko ).
Картограф Пьер Дюваль в 1677 году озаглавил свою карту всеми тремя названиями, имеющими тогда хождение: «Московия, иначе называема Великая или Белая Русь» (фр. Moscovie dite autrement Grande et Blanche Russie ).
Великая Русь на восточнославянской территории
Князь Курбский в своём сочинении «Истории великого князя Московского» (написана в Волыни в 1578 г.) говорит, что «Во всей Великой Руси… по всей Святорусской земле таков пожар лютой возгорелся», подразумевая под Великой именно Московскую Русь.
Как уже отмечалось, с начала XV до конца XVI веков термин «Малая Россия» не появляется. Однако с усилением связей России и Украины в украинских источниках появляется всё чаще сначала название Малая Русь (которое встречается регулярно по отношению к территории тогдашней Украины), а позже и Великая Русь.
Великороссия и великороссы в Российской империи
С XIX века Великороссия обретает уже новый смысл. Это прежде всего этнографическое и лингвистическое понятие. Великороссия — территория с центром в Москве, на которой, возник и развился (велико-)русский народ и русский язык. Возникает теория о делении русского народа на три ветви: великороссов, малороссов и белорусов. Эта теория отражается во всех этнографических работах XIX века, где современных русских называют великороссами (новообразование от изначально географического понятия), а разговорный диалектный язык великорусским языком (наречием). Даль называет свой главный труд словарём «Великорускаго языка», Соболевский свой сборник — «Великорусские народные песни» и другие примеры. В переписи 1897 года великорусское наречие является одним из трех наречий «русского» (восточнославянского) языка.
Великороссия в новейшее время
Дихотомия «великий и малый»
Великий — эпитет
Великий — северный, малый — южный
Деление других стран на «великие и малые»
В связи с активными путешествиями европейцев с XII века эпитеты «великий» и «малый» применяют к большому числу стран.
На картах и в документах XIII—XVII веков наподобие Великой и Малой Скифии появляются главная, основная, Великая Татария на востоке (которой обозначали так же всю Северную Азию), и новая, Малая Татария в северном Причерноморье.
Таким образом из этого множества примеров можно подытожить, что подобное деление было вполне распространено в Средневековье, что естественно и дало стимул к обозначению двух разделённых частей некогда единой Руси на Великую и Малую.
Великая Русь — колонии
Трактовка Малой Руси как «метрополии», а Большой — как «колонии» [36] подвергалась критике. Согласно А. В. Соловьёву [30] :
Прямо противоположного мнения придерживался О. Н. Трубачёв, приводивший в пример пары, где «Великая» однозначно обозначало область позднейшего расселения:
Великая Русь
Содержание
Территория
Территориально Великороссия не имеет точных границ, но примерно соответствует территории России во время правления Ивана IV (но без царств Казанского, Астраханского и Сибирского). Или примерно соответствует современному Центральному федеральному округу с некоторыми прилегающими областями: Псковской, Новгородской, Вологодской, Архангельской, Нижегородской и другими.
Все эти земли начиная с 1503 входили в состав Российского государства. Это отразилось также в том, что приказ, заведующий делами Слободских полков, назывался Великороссийским приказом.
Возникновение термина
После этого разделения с конца XV до конца XVI веков понятие «Малой Руси» исчезает, а термин «Великая Русь» обретает политико-географический, а не церковный смысл. При этом параллельно с «Великой» Северо-Восточную Русь называют и «Белой». Юго-западную Русь (Украину) называют Червонной (Красной), а западную (современную Белоруссию) — Чёрной Русью.
Великая Русь и Белая Русь
Великая Русь в иностранных источниках
Хотя поляки старались называть Северо-Восточную Русь Московией, тем не менее польский историк Ян Длугош в 1480 году указывает, что река Березина вытекает из болот Великой России около города Полоцка (лат. ex paludibus et desertis Russiae Maioris proper oppidum Poloczko ).
Картограф Пьер Дюваль в 1677 году озаглавил свою карту всеми тремя названиями, имеющими тогда хождение: «Московия, иначе называема Великая или Белая Русь» (фр. Moscovie dite autrement Grande et Blanche Russie ).
Великая Русь на восточнославянской территории
Князь Курбский в своём сочинении «Истории великого князя Московского» (написана в Волыни в 1578г.) говорит, что «Во всей Великой Руси… по всей Святорусской земле таков пожар лютой возгорелся», подразумевая под Великой именно Московскую Русь.
Как уже отмечалось, с начала XV до конца XVI веков термин «Малая Россия» не появляется. Однако с усилением связей России и Украины в украинских источниках появляется всё чаще сначала название Малая Русь (которое встречается регулярно по отношению к территории тогдашней Украины), а позже и Великая Русь.
Великороссия и великороссы в Российской империи
С XIX века Великороссия обретает уже новый смысл. Это прежде всего этнографическое и лингвистическое понятие. Великороссия — территория с центром в Москве, на которой, возник и развился (велико-)русский народ и русский язык. Возникает теория о делении русского народа на три ветви: великороссов, малороссов и белорусов. Эта теория отражается во всех этнографических работах XIX века, где современных русских называют великороссами (новообразование от изначально географического понятия), а разговорный диалектный язык великорусским языком (наречием). Даль называет свой главный труд словарём «Великорускаго языка», Соболевский свой сборник — «Великорусские народные песни» и другие примеры. В переписи 1897 года великорусское наречие является одним из трех наречий «русского» (восточнославянского) языка.
Великороссия в новейшее время
Дихотомия «великий и малый»
Великий — эпитет
Великий — северный, малый — южный
Деление других стран на «великие и малые»
В связи с активными путешествиями европейцев с XII века эпитеты «великий» и «малый» применяют к большому числу стран.
На картах и в документах XIII—XVII веков наподобие Великой и Малой Скифии появляются главная, основная, Великая Татария на востоке (которой обозначали так же всю Северную Азию), и новая, Малая Татария в северном Причерноморье.
Таким образом из этого множества примеров можно подытожить, что подобное деление было вполне распространено в Средневековье, что естественно и дало стимул к обозначению двух разделённых частей некогда единой Руси на Великую и Малую.
Великая Русь — колонии
Трактовка Малой Руси как «метрополии», а Большой — как «колоний» [31] подвергалась критике. Согласно А.В. Соловьёву [25] :
Иллюстрации
Напишите отзыв о статье «Великая Русь»
Примечания
Литература
Отрывок, характеризующий Великая Русь
– Нет, ты посмотри, что за луна!… Ах, какая прелесть! Ты поди сюда. Душенька, голубушка, поди сюда. Ну, видишь? Так бы вот села на корточки, вот так, подхватила бы себя под коленки, – туже, как можно туже – натужиться надо. Вот так!
– Полно, ты упадешь.
Послышалась борьба и недовольный голос Сони: «Ведь второй час».
– Ах, ты только всё портишь мне. Ну, иди, иди.
Опять всё замолкло, но князь Андрей знал, что она всё еще сидит тут, он слышал иногда тихое шевеленье, иногда вздохи.
– Ах… Боже мой! Боже мой! что ж это такое! – вдруг вскрикнула она. – Спать так спать! – и захлопнула окно.
«И дела нет до моего существования!» подумал князь Андрей в то время, как он прислушивался к ее говору, почему то ожидая и боясь, что она скажет что нибудь про него. – «И опять она! И как нарочно!» думал он. В душе его вдруг поднялась такая неожиданная путаница молодых мыслей и надежд, противоречащих всей его жизни, что он, чувствуя себя не в силах уяснить себе свое состояние, тотчас же заснул.
На другой день простившись только с одним графом, не дождавшись выхода дам, князь Андрей поехал домой.
Уже было начало июня, когда князь Андрей, возвращаясь домой, въехал опять в ту березовую рощу, в которой этот старый, корявый дуб так странно и памятно поразил его. Бубенчики еще глуше звенели в лесу, чем полтора месяца тому назад; всё было полно, тенисто и густо; и молодые ели, рассыпанные по лесу, не нарушали общей красоты и, подделываясь под общий характер, нежно зеленели пушистыми молодыми побегами.
Целый день был жаркий, где то собиралась гроза, но только небольшая тучка брызнула на пыль дороги и на сочные листья. Левая сторона леса была темна, в тени; правая мокрая, глянцовитая блестела на солнце, чуть колыхаясь от ветра. Всё было в цвету; соловьи трещали и перекатывались то близко, то далеко.
«Да, здесь, в этом лесу был этот дуб, с которым мы были согласны», подумал князь Андрей. «Да где он», подумал опять князь Андрей, глядя на левую сторону дороги и сам того не зная, не узнавая его, любовался тем дубом, которого он искал. Старый дуб, весь преображенный, раскинувшись шатром сочной, темной зелени, млел, чуть колыхаясь в лучах вечернего солнца. Ни корявых пальцев, ни болячек, ни старого недоверия и горя, – ничего не было видно. Сквозь жесткую, столетнюю кору пробились без сучков сочные, молодые листья, так что верить нельзя было, что этот старик произвел их. «Да, это тот самый дуб», подумал князь Андрей, и на него вдруг нашло беспричинное, весеннее чувство радости и обновления. Все лучшие минуты его жизни вдруг в одно и то же время вспомнились ему. И Аустерлиц с высоким небом, и мертвое, укоризненное лицо жены, и Пьер на пароме, и девочка, взволнованная красотою ночи, и эта ночь, и луна, – и всё это вдруг вспомнилось ему.
«Нет, жизнь не кончена в 31 год, вдруг окончательно, беспеременно решил князь Андрей. Мало того, что я знаю всё то, что есть во мне, надо, чтобы и все знали это: и Пьер, и эта девочка, которая хотела улететь в небо, надо, чтобы все знали меня, чтобы не для одного меня шла моя жизнь, чтоб не жили они так независимо от моей жизни, чтоб на всех она отражалась и чтобы все они жили со мною вместе!»
Возвратившись из своей поездки, князь Андрей решился осенью ехать в Петербург и придумал разные причины этого решенья. Целый ряд разумных, логических доводов, почему ему необходимо ехать в Петербург и даже служить, ежеминутно был готов к его услугам. Он даже теперь не понимал, как мог он когда нибудь сомневаться в необходимости принять деятельное участие в жизни, точно так же как месяц тому назад он не понимал, как могла бы ему притти мысль уехать из деревни. Ему казалось ясно, что все его опыты жизни должны были пропасть даром и быть бессмыслицей, ежели бы он не приложил их к делу и не принял опять деятельного участия в жизни. Он даже не понимал того, как на основании таких же бедных разумных доводов прежде очевидно было, что он бы унизился, ежели бы теперь после своих уроков жизни опять бы поверил в возможность приносить пользу и в возможность счастия и любви. Теперь разум подсказывал совсем другое. После этой поездки князь Андрей стал скучать в деревне, прежние занятия не интересовали его, и часто, сидя один в своем кабинете, он вставал, подходил к зеркалу и долго смотрел на свое лицо. Потом он отворачивался и смотрел на портрет покойницы Лизы, которая с взбитыми a la grecque [по гречески] буклями нежно и весело смотрела на него из золотой рамки. Она уже не говорила мужу прежних страшных слов, она просто и весело с любопытством смотрела на него. И князь Андрей, заложив назад руки, долго ходил по комнате, то хмурясь, то улыбаясь, передумывая те неразумные, невыразимые словом, тайные как преступление мысли, связанные с Пьером, с славой, с девушкой на окне, с дубом, с женской красотой и любовью, которые изменили всю его жизнь. И в эти то минуты, когда кто входил к нему, он бывал особенно сух, строго решителен и в особенности неприятно логичен.
– Mon cher, [Дорогой мой,] – бывало скажет входя в такую минуту княжна Марья, – Николушке нельзя нынче гулять: очень холодно.
– Ежели бы было тепло, – в такие минуты особенно сухо отвечал князь Андрей своей сестре, – то он бы пошел в одной рубашке, а так как холодно, надо надеть на него теплую одежду, которая для этого и выдумана. Вот что следует из того, что холодно, а не то чтобы оставаться дома, когда ребенку нужен воздух, – говорил он с особенной логичностью, как бы наказывая кого то за всю эту тайную, нелогичную, происходившую в нем, внутреннюю работу. Княжна Марья думала в этих случаях о том, как сушит мужчин эта умственная работа.
Князь Андрей приехал в Петербург в августе 1809 года. Это было время апогея славы молодого Сперанского и энергии совершаемых им переворотов. В этом самом августе, государь, ехав в коляске, был вывален, повредил себе ногу, и оставался в Петергофе три недели, видаясь ежедневно и исключительно со Сперанским. В это время готовились не только два столь знаменитые и встревожившие общество указа об уничтожении придворных чинов и об экзаменах на чины коллежских асессоров и статских советников, но и целая государственная конституция, долженствовавшая изменить существующий судебный, административный и финансовый порядок управления России от государственного совета до волостного правления. Теперь осуществлялись и воплощались те неясные, либеральные мечтания, с которыми вступил на престол император Александр, и которые он стремился осуществить с помощью своих помощников Чарторижского, Новосильцева, Кочубея и Строгонова, которых он сам шутя называл comite du salut publique. [комитет общественного спасения.]
Теперь всех вместе заменил Сперанский по гражданской части и Аракчеев по военной. Князь Андрей вскоре после приезда своего, как камергер, явился ко двору и на выход. Государь два раза, встретив его, не удостоил его ни одним словом. Князю Андрею всегда еще прежде казалось, что он антипатичен государю, что государю неприятно его лицо и всё существо его. В сухом, отдаляющем взгляде, которым посмотрел на него государь, князь Андрей еще более чем прежде нашел подтверждение этому предположению. Придворные объяснили князю Андрею невнимание к нему государя тем, что Его Величество был недоволен тем, что Болконский не служил с 1805 года.
«Я сам знаю, как мы не властны в своих симпатиях и антипатиях, думал князь Андрей, и потому нечего думать о том, чтобы представить лично мою записку о военном уставе государю, но дело будет говорить само за себя». Он передал о своей записке старому фельдмаршалу, другу отца. Фельдмаршал, назначив ему час, ласково принял его и обещался доложить государю. Через несколько дней было объявлено князю Андрею, что он имеет явиться к военному министру, графу Аракчееву.
В девять часов утра, в назначенный день, князь Андрей явился в приемную к графу Аракчееву.
Лично князь Андрей не знал Аракчеева и никогда не видал его, но всё, что он знал о нем, мало внушало ему уважения к этому человеку.
«Он – военный министр, доверенное лицо государя императора; никому не должно быть дела до его личных свойств; ему поручено рассмотреть мою записку, следовательно он один и может дать ход ей», думал князь Андрей, дожидаясь в числе многих важных и неважных лиц в приемной графа Аракчеева.
Князь Андрей во время своей, большей частью адъютантской, службы много видел приемных важных лиц и различные характеры этих приемных были для него очень ясны. У графа Аракчеева был совершенно особенный характер приемной. На неважных лицах, ожидающих очереди аудиенции в приемной графа Аракчеева, написано было чувство пристыженности и покорности; на более чиновных лицах выражалось одно общее чувство неловкости, скрытое под личиной развязности и насмешки над собою, над своим положением и над ожидаемым лицом. Иные задумчиво ходили взад и вперед, иные шепчась смеялись, и князь Андрей слышал sobriquet [насмешливое прозвище] Силы Андреича и слова: «дядя задаст», относившиеся к графу Аракчееву. Один генерал (важное лицо) видимо оскорбленный тем, что должен был так долго ждать, сидел перекладывая ноги и презрительно сам с собой улыбаясь.
Но как только растворялась дверь, на всех лицах выражалось мгновенно только одно – страх. Князь Андрей попросил дежурного другой раз доложить о себе, но на него посмотрели с насмешкой и сказали, что его черед придет в свое время. После нескольких лиц, введенных и выведенных адъютантом из кабинета министра, в страшную дверь был впущен офицер, поразивший князя Андрея своим униженным и испуганным видом. Аудиенция офицера продолжалась долго. Вдруг послышались из за двери раскаты неприятного голоса, и бледный офицер, с трясущимися губами, вышел оттуда, и схватив себя за голову, прошел через приемную.
Вслед за тем князь Андрей был подведен к двери, и дежурный шопотом сказал: «направо, к окну».
Князь Андрей вошел в небогатый опрятный кабинет и у стола увидал cорокалетнего человека с длинной талией, с длинной, коротко обстриженной головой и толстыми морщинами, с нахмуренными бровями над каре зелеными тупыми глазами и висячим красным носом. Аракчеев поворотил к нему голову, не глядя на него.
– Вы чего просите? – спросил Аракчеев.
– Я ничего не… прошу, ваше сиятельство, – тихо проговорил князь Андрей. Глаза Аракчеева обратились на него.
– Садитесь, – сказал Аракчеев, – князь Болконский?
– Я ничего не прошу, а государь император изволил переслать к вашему сиятельству поданную мною записку…
– Изволите видеть, мой любезнейший, записку я вашу читал, – перебил Аракчеев, только первые слова сказав ласково, опять не глядя ему в лицо и впадая всё более и более в ворчливо презрительный тон. – Новые законы военные предлагаете? Законов много, исполнять некому старых. Нынче все законы пишут, писать легче, чем делать.
– Я приехал по воле государя императора узнать у вашего сиятельства, какой ход вы полагаете дать поданной записке? – сказал учтиво князь Андрей.
– На записку вашу мной положена резолюция и переслана в комитет. Я не одобряю, – сказал Аракчеев, вставая и доставая с письменного стола бумагу. – Вот! – он подал князю Андрею.
На бумаге поперег ее, карандашом, без заглавных букв, без орфографии, без знаков препинания, было написано: «неосновательно составлено понеже как подражание списано с французского военного устава и от воинского артикула без нужды отступающего».
– В какой же комитет передана записка? – спросил князь Андрей.
– В комитет о воинском уставе, и мною представлено о зачислении вашего благородия в члены. Только без жалованья.
Князь Андрей улыбнулся.
– Я и не желаю.
– Без жалованья членом, – повторил Аракчеев. – Имею честь. Эй, зови! Кто еще? – крикнул он, кланяясь князю Андрею.
Первое время своего пребыванья в Петербурге, князь Андрей почувствовал весь свой склад мыслей, выработавшийся в его уединенной жизни, совершенно затемненным теми мелкими заботами, которые охватили его в Петербурге.
С вечера, возвращаясь домой, он в памятной книжке записывал 4 или 5 необходимых визитов или rendez vous [свиданий] в назначенные часы. Механизм жизни, распоряжение дня такое, чтобы везде поспеть во время, отнимали большую долю самой энергии жизни. Он ничего не делал, ни о чем даже не думал и не успевал думать, а только говорил и с успехом говорил то, что он успел прежде обдумать в деревне.
Он иногда замечал с неудовольствием, что ему случалось в один и тот же день, в разных обществах, повторять одно и то же. Но он был так занят целые дни, что не успевал подумать о том, что он ничего не думал.
Сперанский, как в первое свидание с ним у Кочубея, так и потом в середу дома, где Сперанский с глазу на глаз, приняв Болконского, долго и доверчиво говорил с ним, сделал сильное впечатление на князя Андрея.
Князь Андрей такое огромное количество людей считал презренными и ничтожными существами, так ему хотелось найти в другом живой идеал того совершенства, к которому он стремился, что он легко поверил, что в Сперанском он нашел этот идеал вполне разумного и добродетельного человека. Ежели бы Сперанский был из того же общества, из которого был князь Андрей, того же воспитания и нравственных привычек, то Болконский скоро бы нашел его слабые, человеческие, не геройские стороны, но теперь этот странный для него логический склад ума тем более внушал ему уважения, что он не вполне понимал его. Кроме того, Сперанский, потому ли что он оценил способности князя Андрея, или потому что нашел нужным приобресть его себе, Сперанский кокетничал перед князем Андреем своим беспристрастным, спокойным разумом и льстил князю Андрею той тонкой лестью, соединенной с самонадеянностью, которая состоит в молчаливом признавании своего собеседника с собою вместе единственным человеком, способным понимать всю глупость всех остальных, и разумность и глубину своих мыслей.
Во время длинного их разговора в середу вечером, Сперанский не раз говорил: «У нас смотрят на всё, что выходит из общего уровня закоренелой привычки…» или с улыбкой: «Но мы хотим, чтоб и волки были сыты и овцы целы…» или: «Они этого не могут понять…» и всё с таким выраженьем, которое говорило: «Мы: вы да я, мы понимаем, что они и кто мы ».
Этот первый, длинный разговор с Сперанским только усилил в князе Андрее то чувство, с которым он в первый раз увидал Сперанского. Он видел в нем разумного, строго мыслящего, огромного ума человека, энергией и упорством достигшего власти и употребляющего ее только для блага России. Сперанский в глазах князя Андрея был именно тот человек, разумно объясняющий все явления жизни, признающий действительным только то, что разумно, и ко всему умеющий прилагать мерило разумности, которым он сам так хотел быть. Всё представлялось так просто, ясно в изложении Сперанского, что князь Андрей невольно соглашался с ним во всем. Ежели он возражал и спорил, то только потому, что хотел нарочно быть самостоятельным и не совсем подчиняться мнениям Сперанского. Всё было так, всё было хорошо, но одно смущало князя Андрея: это был холодный, зеркальный, не пропускающий к себе в душу взгляд Сперанского, и его белая, нежная рука, на которую невольно смотрел князь Андрей, как смотрят обыкновенно на руки людей, имеющих власть. Зеркальный взгляд и нежная рука эта почему то раздражали князя Андрея. Неприятно поражало князя Андрея еще слишком большое презрение к людям, которое он замечал в Сперанском, и разнообразность приемов в доказательствах, которые он приводил в подтверждение своих мнений. Он употреблял все возможные орудия мысли, исключая сравнения, и слишком смело, как казалось князю Андрею, переходил от одного к другому. То он становился на почву практического деятеля и осуждал мечтателей, то на почву сатирика и иронически подсмеивался над противниками, то становился строго логичным, то вдруг поднимался в область метафизики. (Это последнее орудие доказательств он особенно часто употреблял.) Он переносил вопрос на метафизические высоты, переходил в определения пространства, времени, мысли и, вынося оттуда опровержения, опять спускался на почву спора.
Вообще главная черта ума Сперанского, поразившая князя Андрея, была несомненная, непоколебимая вера в силу и законность ума. Видно было, что никогда Сперанскому не могла притти в голову та обыкновенная для князя Андрея мысль, что нельзя всё таки выразить всего того, что думаешь, и никогда не приходило сомнение в том, что не вздор ли всё то, что я думаю и всё то, во что я верю? И этот то особенный склад ума Сперанского более всего привлекал к себе князя Андрея.
Первое время своего знакомства с Сперанским князь Андрей питал к нему страстное чувство восхищения, похожее на то, которое он когда то испытывал к Бонапарте. То обстоятельство, что Сперанский был сын священника, которого можно было глупым людям, как это и делали многие, пошло презирать в качестве кутейника и поповича, заставляло князя Андрея особенно бережно обходиться с своим чувством к Сперанскому, и бессознательно усиливать его в самом себе.