Слово Как пишется солженицын правильно солженицын - однокоренные слова и морфемный разбор слова (приставка, корень, суффикс, окончание):
Морфемный разбор слова:
Однокоренные слова к слову:
Склонение фамилли Солженицын по падежам
В некоторых случаях не то, чтобы угадать, но и додумать логически форму фамилии в конкретном падеже невозможно. Отдельные трудности вызывают окончания фамилии Солженицын в творительном, дательном и предложном падежах.
Склонение фамилий по падежам в русском языке подчиняется правилам склонения существительных. Выделяют 3 типа склонений. То, к какому типу склонения относится конкретная фамилия, определяется его родом (мужской/женский) и формой окончания.
Склонение фамилии в значительной степени определяется историей происхождения: фамилии заимствованные, нерусские не всегда полностью подчиняются правилам грамматики русского языка. Большое количество исключений из правил, особенностей употребления конкретных фамилий значительно усложняет практику склонения. Поэтому, чтобы просклонять фамилию Солженицын, воспользуйтесь таблицей склонения по падежам.
Обозреватель телеканала «Царьград» Егор Холмогоров по итогам программы «Исторический батл», посвященной личности писателя и мыслителя Александра Солженицына развенчивает один из многочисленных мифов его биографии.
Автор очерков ответит на широко распространенные обвинения в адрес Солженицына, что он «сам сдал себя в НКВД, чтобы избежать фронта», «был лагерным стукачом», «литературной марионеткой Хрущева», «Архипелаг ГУЛАГ – лживая книга», а его автор «был агентом ЦРУ», «призывал американцев к ядерной бомбардировке СССР» и «развалил СССР». Ранее на нашем сайте был опубликован очерк посвященный ложности утверждения, что «Солженицын распространял неправду о 100 миллионах репрессированых советской властью».
Начнем с самого простого – нечистоплотных манипуляций клеветников вокруг фамилии и отчества писателя. Сплошь и рядом можно встретить в антисолженицынских публикациях пассажи такого рода:
У Солженицына была говорящая фамилия от слова «ложь» и отчество «Исаевич», неопровержимо свидетельствующее от том, что он принадлежал к прирожденным сионистам, а потому ненавидел русский народ».
Начнем с фамилии. Впервые в доступных нам на сегодня архивных документах предок Солженицына упоминается в поручной записи, то есть обязательстве платить известную дань в казну, взятой воеводой Тевяшовым с жителей Бобровской слободы на притоке Дона реке Битюг, составленной 5 октября 1698 года (1). Среди прочих жителей слободы упоминается Филипп Соложаницын.
Таким образом, фамилия Солженицына имеет отношение к «солоду», намоченному и пророщенному зерну, используемому при изготовлении пива, кваса, а на Западе – виски. Она родственна таким фамилиям как Солод, Солодов, Солодовников, Солодуха, Солодарь, Солодкин и другими. Своими побасенками про «Солженицын» от слова «ложь» клеветники оскорбляют скопом носителей всех этих фамилий.
Как и у большинства русских фамилий до ХХ века норма написания этой фамилии была неустойчива. Так, отец Александра Исаевича – Исаакий Семёнович записан в свидетельстве о рождении как «Салжаницын», хотя фамилия его отца указана на современный манер – «Семён Евфимов Солженицын». Такие блуждания в орфографии фамилий, особенно в гласных, совершенно нормальное для той эпохи, когда многие сведения записывались со слуха, явление. Так среди предков автора этих строк царит постоянная путаница между «Никоноровыми» и «Никаноровыми», причем эта путаница наблюдается даже в относящихся к годам Второй мировой войны записях советских учреждений об одних и тех же людях,
Крестьяне. Фото: www.globallookpress.com
Имя Исаакия Солженицына не могло смутить в старой России никого, равно как и если бы он был бы Исайя (или, как тогда обычно говорили, «Исай»). По русским деревням, особенно на Севере и в Сибири, разгуливали Абрамы и Авраамии, Моисеи, не говоря уж об Исаях, Наумах, Захариях и Ионах. В базе данных героев Первой мировой войны, охватывающей более двух миллионов имен, мы находим 38 Исаакиев и 821 Исая, абсолютное большинство из них очевидные великороссы и малороссы.
Как правило детей крестили на восьмой день, но нередки были и случаи крещения в тот же и на следующий день. Родившийся 29 мая 1891 года сын Семёна Солженицына был крещен 30 мая, на память преп. Исаакия Далматского, с именем «Исаакий».
В метрической книге села Саблинского, Ставропольской губернии, Космодамиановской церкви за 1891 год в первой части о родившихся мужескаго пола ст. под № 44, буквально записано: тысяча восемьсот девяносто перваго года, родился двадцать девятого, крещенъ тридцатаго числа, мая месяца Исаакий у него родители: села Саблинскаго крестьянинъ Семен Евфимов Солженицын и законная жена его Пелагия Панкратова, оба православнаго исповедания» (3).
Преподобный Исаакий Далматский жил в IV веке, был борцом с ересью арианства, ревносным защитником никейского православия, претерпел гонение от нечестивого императора Валента и наставлял святого императора Феодосия Великого. Его память празднуется 30 мая по юлианскому календарю. На этот день пришлось рождение Петра Великого и тот всю жизнь почитал преп. Исаакия как своего святого, поэтому Исаакиевская церковь для Адмиралтейства была построена в Санкт-Питербурхе в числе первых, в 1710 году. Четвертым из преемствующих друг другу Исаакиевских соборов стало великое творение Монферрана.
Бредовую версию о том, что отчество «Исаевич» Солженицын взял, чтобы скрыть еврейские корни отца распустил знаменитый клеветник Алекс Флегон, прохиндей, долгие годы издававший произведения Солженицына на Западе без авторского разрешения (4). Когда на Западе появился сам высланный КГБ Александр Исаевич и в суде потребовал соблюдения своих прав, Флегон в отместку разразился непристойно-клеветнической книгой «Вокруг Солженицына», где и снабдил Солженицына отцом «Ицхаком», проявив феноменальное невежество или лживость в области русской истории и культуры.
«Как человек, не питающий особой любви к евреям (мягко выражаясь), Солженицын не может выдавать себя за Александра Ициковича. Для него это считалось бы, вероятно, большим позором. И поэтому он предпочел скрыть от мира настоящее имя своего отца. Имя его отца было, по утверждению Солженицына, Исаакий…
Из этого следует, что в действительности Солженицына нужно величать Александром Исааковичем или Александром Исаакиевичем или Ициковичем, но ни в коем случае не Александром Исаевичем. Такое величание просто не соответствует действительности и является обманом…
Когда подобную ахинею пишет нечистоплотный книжный вор (по официальной версии – сын румынки и белоруса), в расчете на невежество английского читателя, то это хоть и не простительно, но понятно. Совсем иначе обстоит дело в случае, когда её повторяют люди воображающие себя патриотами России, пусть хоть советской. К тому же они противоречат друг другу. Одни считают «еврейским» отчество «Исаевич», другие «Исаакович», но одинаково чужды православному русскому народу и те и другие.
Отчеством Солженицына было «Исаакович» в честь преп. Исаакия Далматского. Отчество «Исаевич» появилось в результате ошибки паспортистки. Такие ошибки в те годы не были чем-то невероятным. В чем-то даже более феерическая история произошла с отцом автора этих строк, благодаря ошибке паспортистки-польки записанным в 1946 году «Станиславом» вместо «Вячеслава». Некоторые из клеветников на Солженицына связывают перемену им отчества не с ошибкой, а с «не тем происхождением», но не в национальном (тем более что первые 25 лет жизни Солженицына еврейское происхождение в СССР было как раз наиболее «тем»), а в социальном смысле. Мол, Солженицын пытался запутать советских анкетных работников, которые в противном случае непременно вышли бы на его покойного отца, установили его офицерское звание, то, что он был награжден Георгиевским крестом (а Солженицын в поэме «Дороженька» упоминает еще и «Анну с мечами», зарытую вместе с «Георгием»), и «сын царского офицера» стало бы пожизненным анкетным пятном, от которого было бы не отмыться. Не случайно в «Раковом корпусе» с такой ненавистью описан заведующий «анкетным хозяйством» доносчик Русанов.
Что тут можно сказать? Правда состоит в том, что Советское государство и в самом деле было государством жесточайшей социальной сегрегации и выбраковки, причем выбраковывались потомки аристократии и образованных слоев – священников, офицеров, буржуа, зажиточных крестьян (мнимых кулаков). Для них по «пятому пункту» (который тогда означал не национальность, а «соцпроисхождение») был закрыт доступ ко многим гражданским правам, начиная от бесполезного избирательного, заканчивая правом на высшее образование. «Сын офицера» в зазеркальном советском мире было чем-то вроде желтой звезды в гитлеровской Германии.
Разумеется основания скрывать своё «соцпроисхождение» и путать анкетных ищеек у Солженицына были, и весьма веские. Но это и доказывает, что если причиной смены отчества была не случайная ошибка паспортистки, а целенаправленная маскировка, то и в этом случае осуждать Александра Исаевича было бы абсолютно не за что.
А.И. Солженицин. Фото: www.globallookpress.com
Когда в 1970-80-е годы КГБ вел интенсивную травлю писателя, то ссылки на богатство семьи матери писателя, Таисии Захаровны Щербак, фото роскошного спортивного автомобиля, который до революции приобрел её брат Роман, мифическое «золото Щербака» якобы зарытое у его «экономии» активно использовались в этих нападках, чтобы стигматизировать Солженицына перед советскими людьми как человека «из бывших» (6). То, что это состояние было заработано трудом и предпринимательским талантом Захара Фёдоровича Щербака советских пропагандистов мало смущало, ведь именно эти качества их хозяева и постарались вытравить из русских, с тем, чтобы когда произойдет неизбежное восстановление капиталистической экономики, все русские богатства достались «предприимчивым» комсомольцам, ставшим олигархами на подхвате у транснациональных финансовых структур, против каковой угрозы Солженицын начал предостерегать русский народ уже с середины 1980-х (7).
Сегодня такие попытки стигматизации, конечно, лишены всякого смысла. Даже у людей левых убеждений советский социальный расизм ничего, кроме отвращения не вызывает, а тот, кто продолжит его придерживаться или попытается апологизировать как раз и вскроет ту антирусскую и античеловеческую сущность большевистского режима, подтвердив безусловную правоту Солженицына в его борьбе за освобождение России от той власти, которая вынуждала детей не то что скрывать имена отцов и менять фамилии – требовала и прямо отрекаться от родителей, как в годы Большого Террора.
Что же касается лицемерных упреков в «неуважении к памяти отца», делаемых сторонниками тех, кто заставлял людей отрекаться от своих отцов, то вряд ли кто-то из них может похвастаться тем, что воздал своему отцу такую честь, как сделать его центральным персонажем эпического цикла романов, как это сделал Солженицын, рассказав о своих отце и матери в «Августе четырнадцатого», «Октябре шестнадцатого», «Марте семнадцатого» и «Апреле семнадцатого».
Темплтоновская премия Большая премия Французской Академии морально-политических наук академик Российской Академии наук
Алекса́ндр Иса́евич Солжени́цын (11 декабря 1918, Кисловодск, РСФСР — 3 августа 2008, Москва, Российская Федерация) — русский писатель, публицист, поэт, общественный и политический деятель, живший и работавший в СССР, Швейцарии, США и России. Лауреат Нобелевской премии по литературе (1970). Диссидент, в течение нескольких десятилетий (1960-е — 1980-е годы) активно выступавший против политического строя СССР и политики его властей.
Помимо художественных литературных произведений, затрагивающих, как правило, острые общественно-политические вопросы, также получил широкую известность своими историко-публицистическими произведениями по истории России XIX—XX веков.
Содержание
Биография
Детство и юность
Александр Исаевич (Исаакиевич [1] ) Солженицын родился 11 декабря 1918 года в Кисловодске.
В результате революции и гражданской войны семья была разорена, и в 1924 году Солженицын переехал с матерью в Ростов-на-Дону, с 1926 по 1936 год учился в школе, живя в бедности.
С самого начала литературной деятельности остро интересовался историей Первой мировой войны и революции. В 1937 году начал собирать материалы по «Самсоновской катастрофе», написал первые главы «Августа Четырнадцатого» (с ортодоксальных коммунистических позиций). В 1939 году поступил на заочное отделение факультета литературы Института философии, литературы и истории в Москве. Прервал обучение в 1941 году в связи с войной.
Интересовался театром, летом 1938 года пытался сдать экзамены в театральную школу Юрия Завадского, но неудачно.
В августе 1939 года совершил с друзьями путешествие на байдарке по Волге. Жизнь писателя с этого времени и до апреля 1945 года — в поэме «Дороженька» (1948—1952).
27 апреля 1940 года женился на студентке Ростовского университета Наталье Решетовской (1918—2003), с которой познакомился в 1936 году.
Во время войны
События лета 1941 — весны 1942 года описаны Солженицыным в неоконченной повести «Люби революцию» (1948).
Добивался направления в офицерское училище, в апреле 1942 года был направлен в артиллерийское училище в Кострому [7] ; в ноябре 1942 года выпущен лейтенантом, направлен в Саранск, где располагался запасный полк по формированию дивизионов артиллерийской инструментальной разведки.
На фронте вёл военные дневники, много писал, отправлял свои произведения московским литераторам для рецензии; в 1944 году получил благожелательный отзыв Б. А. Лавренёва.
Арест и заключение
Арест и приговор
На фронте Солженицын продолжал интересоваться общественной жизнью, но стал критически относиться к Сталину (за «искажение ленинизма»); в переписке со старым другом (Николаем Виткевичем) ругательно высказывался о «Пахане», под которым угадывался Сталин, хранил в личных вещах составленную вместе с Виткевичем «резолюцию», в которой сравнивал сталинские порядки с крепостным правом и говорил о создании после войны «организации» для восстановления так называемых «ленинских» норм. Письма вызвали подозрение военной цензуры, и в феврале 1945 года Солженицын и Виткевич были арестованы.
После ареста Солженицын был доставлен в Москву; 27 июля заочно приговорён Особым совещанием к 8 годам исправительно-трудовых лагерей (по статье 58, пункт 10, часть 2, и пункт 11 Уголовного Кодекса РСФСР).
Заключение
В августе направлен в лагерь в Новый Иерусалим, 9 сентября 1945 года переведён в лагерь в Москве, заключённые которого занимались строительством жилых домов на Калужской заставе (сейчас — площадь Гагарина).
В июне 1946 года переведён в систему спецтюрем 4-го Спецотдела НКВД, в сентябре направлен в специнститут для заключённых («шарашку») при авиамоторном заводе в Рыбинске, через пять месяцев — на «шарашку» в Загорск, в июле 1947 года — в аналогичное заведение в Марфино (под Москвой). Там он работал по специальности — математиком.
В Марфине Солженицын начал работу над повестью «Люби революцию». Позднее последние дни на Марфинской шарашке описаны Солженицыным в романе «В круге первом», где сам он выведен под именем Глеба Нержина, а его сокамерники Дмитрий Панин и Лев Копелев — Дмитрия Сологдина и Льва Рубина.
В декабре 1948 года жена заочно развелась с Солженицыным.
В мае 1950 года Солженицын из-за размолвки с начальством «шарашки» был этапирован в Бутырскую тюрьму, откуда в августе был направлен в Степлаг — особый лагерь в Экибастузе. Почти треть своего тюремно-лагерного срока — с августа 1950 по февраль 1953 года — Александр Исаевич отбыл на севере Казахстана. В лагере был на «общих» работах, некоторое время — бригадиром, участвовал в забастовке. Позднее лагерная жизнь получит литературное воплощение в рассказе «Один день Ивана Денисовича», а забастовка заключённых — в киносценарии «Знают истину танки».
Зимой 1952 года у Солженицына обнаружили раковую опухоль, он был прооперирован в лагере.
Освобождение и ссылка
В заключении Солженицын полностью разочаровался в марксизме, со временем поверил в Бога и склонился к православно-патриотическим идеям (полное отрицание коммунистической идеологии, роспуск СССР и создание славянского государства на территории России, Белоруссии и части Украины, установление в новом государстве авторитарного строя с постепенным переходом к демократии, направление ресурсов будущей России на духовное, нравственное и религиозное развитие народа, в первую очередь русских,белорусов,украинцев как братских народов. Уже в «шарашке» вернулся к писательству, в Экибастузе сочинял стихотворения, поэмы («Дороженька», «Прусские ночи») и пьесы в стихах («Пленники», «Пир победителей») и заучивал их наизусть.
К концу 1953 здоровье резко ухудшилось, обследование выявило раковую опухоль, в январе 1954 он был направлен в Ташкент на лечение, в марте выписан со значительным улучшением. Болезнь, лечение, исцеление и больничные впечатления легли в основу повести «Раковый корпус», которая была задумана весной 1955.
В ссылке написал пьесу «Республика Труда» (о лагере), роман «В круге первом» (о своём пребывании на «шарашке») и очерк «Протеревши глаза („Горе от ума“ глазами зэка)».
Реабилитация
В июне 1956 решением Верховного Суда СССР Солженицын был освобождён без реабилитации «за отсутствием в его действиях состава преступления».
В августе 1956 возвращается из ссылки в Центральную Россию. Живёт в деревне Мильцево (почтовое отделение Торфопродукт Курловского района Владимирской области), преподаёт математику в Мезиновской средней школе Гусь-Хрустального района. Тогда же встретился со своей бывшей женой, которая окончательно вернулась к нему в ноябре 1956 (повторно брак заключён 2 февраля 1957).
С июля 1957 жил в Рязани, работал учителем астрономии средней школы № 2.
Первые публикации
В 1961 году под впечатлением от выступления Александра Твардовского (редактора журнала «Новый мир») на XXII съезде КПСС, передал ему «Щ-854», предварительно изъяв из рассказа наиболее политически острые, заведомо не проходимые через советскую цензуру фрагменты. Твардовский оценил рассказ чрезвычайно высоко, пригласил автора в Москву и стал добиваться публикации произведения. Н. С. Хрущёв преодолел сопротивление членов Политбюро и разрешил публикацию рассказа. Рассказ под названием «Один день Ивана Денисовича» был напечатан в журнале «Новый мир» № 11, 1962, сразу же переиздан и переведён на иностранные языки.
30 декабря 1962 года Солженицын был принят в Союз писателей СССР.
Вскоре после этого в журнале «Новый мир» (№ 1, 1963) были напечатаны «Не стоит село без праведника» (под названием «Матрёнин двор») и «Случай на станции Кочетовка» (под названием «Случай на станции Кречетовка» [13] ).
Первые публикации вызвали огромное количество откликов писателей, общественных деятелей, критиков и читателей. Письма читателей — бывших заключённых (в ответ на «Ивана Денисовича») положили начало «Архипелагу ГУЛАГ».
Рассказы Солженицына резко выделялись на фоне произведений того времени своими художественными достоинствами и гражданской смелостью. Это подчёркивали в то время многие, в том числе писатели и поэты. Так, Варлам Шаламов в письме Солженицыну в ноябре 1962 года писал:
Летом 1963 года создал очередную, пятую по счёту, усечённую «под цензуру» редакцию романа «В круге первом», предназначавшуюся для печати (из 87 глав). Четыре главы из романа отобраны автором и предложены Новому миру «…для пробы, под видом „Отрывка“…».
Рассказ «Для пользы дела» опубликован в журнале «Новый мир» № 7 за 1963.
28 декабря 1963 редакция журнала «Новый мир» и Центральный государственный архив литературы и искусства выдвинули «Один день Ивана Денисовича» на соискание Ленинской премии за 1964 год (в результате голосования Комитета по премиям предложение было отклонено [15] ).
В 1964 впервые отдал своё произведение в самиздат — цикл «стихов в прозе» под общим названием «Крохотки».
Осенью 1964 пьеса «Свеча на ветру» была принята к постановке в Театре имени Ленинского комсомола в Москве.
«Крохотки» через самиздат проникали за границу и под названием «Этюды и крохотные рассказы» напечатаны в октябре 1964 во Франкфурте в журнале «Грани» (№ 56) — это первая публикация в зарубежной русской прессе произведения Солженицына, отвергнутого в СССР.
В 1965 году с Борисом Можаевым ездил в Тамбовскую область для сбора материалов о крестьянском восстании (в поездке определяется название романа-эпопеи о русской революции — «Красное колесо»), начинает первую и пятую части «Архипелага» (в Солотче Рязанской области и на хуторе Копли-Мярди близ Тарту), заканчивает работу над рассказами «Как жаль» и «Захар-Калита», публикует в «Литературной газете» (споря с академиком В. В. Виноградовым) статью «Не обычай дёгтем щи белить, на то сметана» [17] в защиту русской речи:
Ещё не упущено изгнать то, что есть публицистический жаргон, а не русская речь. Ещё не поздно выправить склад нашей письменной (авторской) речи, так, чтоб вернуть ей разговорную народную лёгкость и свободу.
11 сентября КГБ проводит обыск на квартире друга Солженицына В. Л. Теуша, у которого Солженицын хранил часть своего архива. Изъяты рукописи стихов, «В круге первом», «Крохоток», пьес «Республика труда» и «Пир победителей».
ЦК КПСС издал закрытым тиражом и распространил среди номенклатуры, «для уличения автора», «Пир победителей» и пятую редакцию «В круге первом». Солженицын пишет жалобы на незаконное изъятие рукописей министру культуры СССР Демичеву, секретарям ЦК КПСС Брежневу, Суслову и Андропову, передаёт рукопись «Круга-87» на хранение в Центральный государственный архив литературы и искусства.
Четыре рассказа предложены редакциям «Огонька», «Октября», «Литературной России», «Москвы» — отвергнуты везде. Газета «Известия» набрала рассказ «Захар-Калита» — готовый набор рассыпан, «Захар-Калита» передан в газету «Правда» — отказ Н. А. Абалкина, заведующего отделом литературы и искусства.
Диссидентство
Уже к марту 1963 Солженицын утратил расположение Хрущёва (неприсуждение Ленинской премии, отказ печатать роман «В круге первом»). После прихода к власти Брежнева Солженицын практически потерял возможность легально печататься и выступать. В сентябре 1965 КГБ конфисковал архив Солженицына с его наиболее антисоветскими произведениями, что усугубило положение писателя. Пользуясь определённым бездействием власти, в 1966 году начал активную общественную деятельность (встречи, выступления, интервью иностранным журналистам). Тогда же стал распространять в самиздате свои романы «В круге первом» и «Раковый корпус». В феврале 1967 года тайно закончил художественное исследование «Архипелаг ГУЛАГ».
Ещё в августе 1968 года познакомился с Натальей Светловой, у них завязался роман. Солженицын стал добиваться развода с первой женой. С большими трудностями развод был получен 22 июля 1972. Вскоре Солженицыну удалось зарегистрировать брак со Светловой, несмотря на противодействие властей (брак давал ему возможность прописаться в Москве).
11 июня 1971 в Париже вышел роман Солженицына «Август Четырнадцатого», в котором ярко выражены православно-патриотические взгляды автора.
В 1972 им написано «Великопостное письмо» Патриарху Пимену (1972) [21] о проблемах Церкви, в поддержку выступления архиепископа Калужского Ермогена (Голубева).
В 1972—1973 годы работал над эпопеей «Красное Колесо», активной диссидентской деятельности не вёл.
В августе-сентябре 1973 отношения между властью и диссидентами обострились, что затронуло и Солженицына.
В СССР была развёрнута мощная пропагандистская кампания против диссидентов. 24 сентября КГБ через бывшую жену Солженицына предложил писателю официальное опубликование повести «Раковый корпус» в СССР в обмен на отказ от публикации «Архипелага ГУЛАГа» за границей. (В позднейших воспоминаниях Наталья Решетовская отрицает роль КГБ и утверждает, что пыталась добиться соглашения между властями и Солженицыным по своей личной инициативе.) Однако Солженицын, сказав, что не возражает против печатания «Ракового корпуса» в СССР, не выразил и желания связывать себя негласной договоренностью с властями. (Различные описания связанных с этим событий находятся в книге Солженицына «Бодался теленок с дубом» и в воспоминаниях Н. Решетовской «АПН — я — Солженицын», опубликованных после смерти Решетовской.) В последних числах декабря 1973 года было объявлено о выходе в свет первого тома «Архипелага ГУЛАГа». В советских средствах массовой информации началась массированная кампания очернения Солженицына как предателя родины с ярлыком «литературного власовца». Упор делался не на реальное содержание «Архипелага ГУЛАГа» (художественное исследование советской лагерно-тюремной системы 1918—1956), которое вообще не обсуждалось, а на имевшую место солидаризацию Солженицына с «изменниками родины во время войны, полицаями и власовцами».
В СССР, в годы застоя, «Август Четырнадцатого» и «Архипелаг ГУЛАГ» (как и первые романы) распространялись в самиздате.
Изгнание
Вскоре после высылки Солженицын совершил короткое путешествие по Северной Европе, в результате принял решение временно поселиться в Цюрихе, Швейцария.
3 марта 1974 года в Париже было опубликовано «Письмо вождям Советского Союза»; ведущие западные издания и многие демократически настроенные диссиденты в СССР, включая А. Д. Сахарова, оценили «Письмо» как антидемократическое, националистическое и содержащее «опасные заблуждения»; отношения Солженицына с западной прессой продолжали ухудшаться.
Летом 1974 года на гонорары от «Архипелага ГУЛАГ», создал «Русский общественный Фонд помощи преследуемым и их семьям» для помощи политическим заключённым в СССР (посылки и денежные переводы в места заключения, легальная и нелегальная материальная помощь семьям заключённых).
В 1974—1975 годах в Цюрихе собирал материалы о жизни Ленина в эмиграции (для эпопеи «Красное Колесо»), окончил и издал мемуары «Бодался телёнок с дубом».
В апреле 1975 года совершил вместе с семьёй путешествие по Западной Европе, затем направился в Канаду и США. В июне-июле 1975 года Солженицын посетил Вашингтон и Нью-Йорк, выступил с речами на съезде профсоюзов и в Конгрессе США. В своих выступлениях Солженицын резко критиковал коммунистический режим и идеологию, призывал США отказаться от сотрудничества с СССР и политики разрядки; в то время писатель ещё продолжал воспринимать Запад как союзника в освобождении России от «коммунистического тоталитаризма».
В августе 1975 года вернулся в Цюрих и продолжил работу над эпопеей «Красное колесо».
В феврале 1976 года совершил поездку по Великобритании и Франции, к этому времени в его выступлениях стали заметны антизападные мотивы. В марте 1976 года писатель посетил Испанию. В нашумевшем выступлении по испанскому телевидению он одобрительно высказался о недавнем режиме Франко и предостерёг Испанию от «слишком быстрого продвижения к демократии». В западной прессе усилилась критика Солженицына, ведущие европейские и американские политики заявляли о несогласии с его взглядами.
Идейные разногласия Солженицына с эмиграцией «третьей волны» и западными активистами холодной войны освещены в его мемуарах «Угодило зёрнышко промеж двух жерновов».
В апреле 1976 года с семьёй переехал в США и поселился в городке Кавендиш (штат Вермонт). После приезда писатель вернулся к работе над «Красным Колесом», для чего провёл два месяца в русском эмигрантском архиве в Институте Гувера.
Снова в России
С приходом перестройки официальное отношение в СССР к творчеству и деятельности Солженицына стало меняться, были опубликованы многие его произведения. [25]
В 1990 году Солженицын был восстановлен в советском гражданстве.
За книгу «Архипелаг ГУЛАГ» в 1990 году была присуждена Государственная премия.
Согласно рассказу В. Костикова, во время первого официального визита Ельцина в США в 1992 году, сразу по приезде в Вашингтон Борис Николаевич позвонил из гостиницы Солженицыну и имел с ним «длинный» разговор, в частности, о Курильских островах. «Мнение писателя оказалось неожиданным и для многих шокирующим: „Я изучил всю историю островов с XII века. Не наши это, Борис Николаевич, острова. Нужно отдать. Но дорого…“» [28]
Вместе с семьёй вернулся на родину 27 мая 1994 года, прилетев из США во Владивосток, проехав на поезде через всю страну и закончив путешествие в столице. Выступил в Государственной думе РФ.
В середине 1990-х [29] личным распоряжением президента Бориса Ельцина ему была подарена государственная дача [30] «Сосновка-2» в Троице-Лыкове. Солженицыны спроектировали и построили там двухэтажный кирпичный дом с большим холлом, застеклённой галереей, гостиной с камином, концертным роялем и библиотекой, где висят портреты Столыпина и Колчака.
В 1997 году был избран действительным членом Российской Академии наук.
В 1998 году был награждён орденом Святого Андрея Первозванного, однако от награды отказался: «От верховной власти, довёдшей Россию до нынешнего гибельного состояния, я принять награду не могу». [31]
«НАТО методически и настойчиво развивает свой военный аппарат — на Восток Европы и в континентальный охват России с Юга. Тут и открытая материальная и идеологическая поддержка „цветных“ революций, и парадоксальное внедрение Северо-атлантических интересов в Центральную Азию. Всё это не оставляет сомнений, что готовится полное окружение России, а затем потеря ею суверенитета.» [33]
Награждён Государственной премией Российской Федерации за выдающиеся достижения в области гуманитарной деятельности (2006).
Сам писатель вскоре после возвращения в страну учредил литературную премию своего имени для награждения писателей, «чьё творчество обладает высокими художественными достоинствами, способствует самопознанию России, вносит значительный вклад в сохранение и бережное развитие традиций отечественной литературы».
Последние годы жизни провёл в Москве и на подмосковной даче.
Незадолго до смерти болел, но продолжал заниматься творческой деятельностью. Вместе с женой Натальей Дмитриевной — президентом Фонда Александра Солженицына — работал над подготовкой и изданием своего самого полного, 30-томного собрания сочинений. После перенесённой им тяжёлой операции у него действовала только правая рука.
В «Круге первом» спор Сологдина и Рубина, кроме рассуждений о законах диалектики, — сильно политизирован. Нержин, пребывая в состоянии общего осторожного скепсиса, не должен был вмешиваться. Он, очевидно, тянется рассмотреть какую-то более общую, кардинальную проблему, объёмней, чем только коммунистическая. Тогда — и сам автор вместе с Нержиным ещё не видел её. А она проступила как одно из крупнейших мировых умственных явлений. С тех пор, с годами, мне уже пришлось не раз высказываться о ней: это — крушение в XX веке основ философии Просвещения и секулярного антропоцентризма. (Мировые последствия этого крушения ещё и сейчас проявились не полностью.) [36]
Кончина и погребение
Семья, дети
Творчество
Для Солженицына, как в художественной прозе, так и в эссеистике, характерно внимание к богатствам русского языка, использование редких слов из словаря Даля (анализом которого он начал заниматься в молодости), русских писателей и повседневного опыта, замена ими слов иностранных; эта работа увенчалась отдельно изданным «Русским словарём языкового расширения».
Рассказы и повести
Романы
Воспоминания, эссе, публицистика
Другое
Оценки творчества и деятельности
— Да… Удивительная вещь… Удивительно, как могли напечатать… Это пострашнее «Ивана Денисовича»… Там можно всё на культ личности спихнуть, а тут… Ведь это у него не Матрёна, а вся русская деревня под паровоз попала и вдребезги… Мелочи тоже удивительные… Помните — чёрные брови старика, как два моста друг другу навстречу. Вы заметили: у него скамьи и табуретки бывают то живые, то мёртвые… А тараканы под обоями шуршат? Запомнили? Как далекий шум океана! и обои ходят волнами… А какая замечательная страница, когда он вдруг видит Матрёну молодой… И всю деревню видит молодою, то есть такою, какая она была до всеобщего разорения… [52]
«Он был великим писателем — высокого уровня не только с художественной точки зрения. Он написал поразительный роман „Архипелаг ГУЛАГ“, который сыграл уникальную роль не только в России — на нём воспиталось молодое поколение, да и я тоже, хотя я был постарше. И на Западе „Архипелаг“ произвёл грандиозное впечатление, потому что до тех пор какая-то вера в существование коммунистической утопии даже у консервативных политиков Запада, да и у широких масс существовала. Солженицын сумел „Архипелагом ГУЛАГом“ перевернуть сердца людей и открыть подлинный образ чудовищного режима» [53]
…на месте писателя обозначился… мало сказать — историк, а ещё и пророк, а ещё и политический практик: пущено было сочинение, как таран, в тоталитарное государство. А раз так, то и ответственность другая. Толстой пронзил Россию «Кавказским пленником», но он не отвечал за исход Кавказской войны. Автор «Гулага», по общему мнению, чуть не единолично сваливший Систему, должен был отвечать. За развал великого государства. За распад Союза. За разгул страстей, до того довёдший. А как отвечать, когда сам в ужас пришёл от этого развала, да и от западной демократии, по лекалам которой всё это кроилось. Давать советы? Давал — элементарные по сути и малоисполнимые в практике безумного века: жить не по лжи, обустраивать страну снизу, менять геополитический вектор с юго-запада на северо-восток и притом сберегать народ, внушая ему самоограничение. Страна вежливо слушала пророка — и изгнанного, и вернувшегося, встреченного с восторгом, но не могла страна изжить тот неизбывный душевный «разгул», после которого приходится обустраивать руины заново. [55]
Это была поистине могучая фигура. И в литературе, и в общественной жизни это была одна из самых могучих фигур за всю историю России. Сейчас, когда его не стало, это понимается в особенности. Один человек бросил вызов огромной системе — и победил. Ни у кого, будь то самые знаменитые личности в искусстве, науке и политике, не было столь огромной прижизненной славы, популярности, как у Александра Исаевича. В эти дни должен скорбно ахнуть весь мир — не стало великого нравственника, справедливца, таланта. [56]
Критические оценки
В 1967 году писатель Михаил Шолохов написал в Союз советских писателей о Солженицыне:
В декабре 1970 года просоветски настроенный американский певец Дин Рид пишет открытое письмо [20] А. Солженицыну – ответ на рецензию западногерманского журнала «Штерн» на роман «Август четырнадцатого», и передаёт его в советское посольство в Италии. В письме Дин Рид выступает в защиту СССР, осуждает автора романа за его безоглядный антисоветизм, и подвергает критике как политику властей США так и западный образ жизни.
В частности, Йоханан Петровский-Штерн написал: [63]
В 1974 году Андрей Сахаров писал о взглядах Солженицына [66] :
…Солженицын пишет, что, может быть, наша страна не дозрела до демократического строя и что авторитарный строй в условиях законности и православия был не так уж плох, раз Россия сохранила при этом строе свое национальное здоровье вплоть до XX века. Эти высказывания Солженицына чужды мне. Я считаю единственным благоприятным для любой страны демократический путь развития. Существующий в России веками рабский, холопский дух, сочетающийся с презрением к иноземцам, инородцам и иноверцам, я считаю величайшей бедой, а не национальным здоровьем. Лишь в демократических условиях может выработаться народный характер, способный к разумному существованию во все усложняющемся мире. Конечно, тут существует нечто вроде порочного круга, который не может быть преодолен за короткое время, но я не вижу, почему в нашей стране это невозможно в принципе. В прошлом России было немало прекрасных демократических свершений, начиная с реформ Александра II. Я не признаю поэтому также аргументацию тех людей с Запада, которые считают неудачу социализма в России результатом её специфики, отсутствием демократических традиций…
…Солженицын, как я считаю, переоценивает роль идеологического фактора в современном советском обществе. Отсюда его вера в то, что замена марксизма на здоровую идеологию, в качестве которой ему рисуется, по-видимому, православие, спасет русский народ. Эта уверенность лежит в основе всей его концепции. Но я убежден, что в действительности националистическая и изоляционистская направленность мыслей Солженицына, свойственный ему религиозно-патриархальный романтизм приводят его к очень существенным ошибкам, делают его предложения утопичными и потенциально опасными.
Солженицын не только риторически, но и реально обращается в своем письме к руководителям страны, рассчитывая найти у них хотя бы частичное понимание. Против такого желания трудно спорить. Но есть ли в его предложениях что-либо, что одновременно является новым для руководителей страны и в то же время приемлемым для них? Великорусский национализм, энтузиазм в освоении целины — ведь все это уже использовалось и используется. Призыв к патриотизму — это уж совсем из арсенала официозной пропаганды. Он невольно сопоставляется и с пресловутым военно-патриотическим воспитанием, и с борьбой против «низкопоклонства» в недавнем прошлом. Сталин во время войны и до самой смерти широко допускал «прирученное» православие. Все эти параллели с предложениями Солженицына не только поразительны, они должны настораживать.
Могут сказать, что национализм Солженицына не агрессивен, что он носит мягкий оборонительный характер и преследует цели спасения и восстановления одной из наиболее многострадальных наций. Из истории, однако, известно, что «идеологи» всегда были мягче идущих за ними практических политиков. В значительной части русского народа и части руководителей страны существуют настроения великорусского национализма, сочетающиеся с боязнью попасть в зависимость от Запада и с боязнью демократических преобразований. Попав на подобную благодатную почву, ошибки Солженицына могут стать опасными.
Я счел необходимым выступить с этой статьей главным образом из-за несогласия со многими положениями Солженицына. Но, с другой стороны, я хотел бы ещё раз подчеркнуть, что в целом опубликование письма Солженицына — важное общественное явление, ещё один факт свободной дискуссии по принципиальным проблемам.
Солженицын, несмотря на то, что некоторые черты его миросозерцания представляются мне ошибочными, является гигантом борьбы за человеческое достоинство в современном трагическом мире.
Диссидент Григорий Померанц писал о взглядах Солженицына [67] :
. Победа Франко в 1939 году была победой мирового фашизма, т.е. одной из разновидностей зла, остервенения. И вот здесь для меня возникает вопрос, который, вероятно, покажется Александру Исаевичу нелепым: если возможна эволюция от раннего, агрессивного франкизма к сравнительно мягкой «бархатной» диктатуре позднего Фрако, то (кто знает!) возможен и бархатный коммунизм?
Тут в меня летят мысленные груды тухлых яиц. Очень многие неофиты православия выходят из себя, как только речь заходит о чешской весне. Им как-то лично, небескорыстно хочется, чтобы она необходимо увяла. Видимо, марксизм или коммунизм столь грубо отождествляется с антихристом, что всякая мысль об эволюции коммунистического режима к лучшему рассматривается как недопустимый скандал. Между тем. Римская империя (вавилонская блудница Апокалипсиса) не развалилась от того, что люди прочли Евангелие, а слилась с христианством (или, по крайней мере, с христианской церковью). С точки зрения «Письма вождям», сосуществование православия с некоторыми политическими традициями большевизма (в данном случае признаваемыми русскими) вполне возможно. Но если мыслим православный большевизм (сапоги всмятку), то, может быть, где-нибудь при другом климате, мыслим и либеральный коммунизм? Согласен, опять сапоги всмятку, или вкрутую, чушь. чепуха. Но мало ли какая чепуха бывает на свете! Я не знаю, возможно ли это, но мне бы это понравилось.
Бывший друг Солженицына по заключению в «шарашке», литературовед и правозащитник Лев Копелев писал Солженицыну в 1985 году [69] :
Пока ты был в Москве, твой миф, созданный естественно, всем ходом событий предшествующих лет, объединял и оплодотворял силы духовного сопротивления в стране и вдохновлял всех зарубежных противников сталинщины. Но, оказавшись на Западе, ты стал силой разъединяющей. Ты сам теперь создаешь свой миф, а искусственные, самодельные мифы бесплодны.
Ты оказался не объединителем, как надеялись мы, а главой одной секты фанатично преданных приверженцев или расчетливо услужливых раболепных порученцев. Ты постоянно жалуешься на непонимание, на преследования. Но сам зло и спесиво напускаешься на Шрагина, на Тарковского, на Эткинда, на Синявского, на всех плюралистов. И во всех твоих окриках нет ни доказательств, ни серьёзных возражений — где уж там говорить о терпимости к инакомыслию, — а только брань и прокурорские обвинения в ненависти к России.
Любое несогласие или, упаси боже, критическое замечание ты воспринимаешь как святотатство, как посягательство на абсолютную истину, которой владеешь ты и, разумеется, как оскорбление России, которую только ты достойно представляешь, только ты любишь…
…Осуждая «излишества» западных свобод, вы здесь, в своих собственных журналах и газетах всего яростнее нападаете на тех же противников, на которых вас натаскивали в советских, сталинских школах, то есть на «гнилых либералов», на социал-соглашателей, на реформистов, примиренцев, на слабость буржуазной демократии, на вырождение искусства, развратность «масс-медиа» и т. д. и т. п.
Но я не хочу спорить ни с тобой, ни с кем из других «большевиков навыворот», потому что для меня главные противники — те, кто хозяйничают там, на родине. И главная моя забота — как помочь тем, кто им сопротивляется, кого там преследуют: и Андрею Дмитриевичу, и Зое Крахмальниковой, и Татьяне Великановой, всем, не различая убеждений и верований. И на это мы не жалеем ни времени, ни сил. (Но как мучительно стыдно бывает слышать вопрос: «А что сделал Солженицын, чтобы помочь Сахарову?»)
Американский профессор Ричард Пайпс писал о его политических и историософских взглядах: «Солженицын возлагал ответственность за зло советского коммунизма на Запад. Он верно подчёркивал европейские корни марксизма, но он никогда не задавался вопросом, почему в других европейских странах марксизм привёл не к гулагу, но к социальному государству. Он реагировал с негодованием на предположения, что корни ленинизма и сталинизма могут лежать в российском прошлом. Его знание русской истории было поверхностным и напоено романтическим сентиментализмом. Обвиняя Запад в империализме, он, похоже, ничего не знал о невероятной экспансии его собственной страны в регионы, населённые нерусскими. Также он отрицал, что царская Россия практиковала цензуру и приговаривала политических диссидентов к каторжным работам, что, конечно, было абсурдно.» [72]
Образ Солженицына подвергнут сатирическому изображению в романе Владимира Войновича «Москва 2042» [80] [81] и в поэме Юрия Кузнецова «Путь Христа».
Награды и премии
Увековечение памяти
9 сентября 2009 года роман Александра Солженицына «Архипелаг ГУЛАГ» внесли в обязательную школьную программу по литературе для старшеклассников. [92] Ранее в школьную программу уже вошли повесть «Один день Ивана Денисовича» и рассказ «Матренин двор». Биография писателя изучается на уроках истории.
Теперь вы знаете какие однокоренные слова подходят к слову Как пишется солженицын правильно солженицын, а так же какой у него корень, приставка, суффикс и окончание. Вы можете дополнить список однокоренных слов к слову "Как пишется солженицын правильно солженицын", предложив свой вариант в комментариях ниже, а также выразить свое несогласие проведенным с морфемным разбором.
Какие вы еще знаете однокоренные слова к слову Как пишется солженицын правильно солженицын:
Крестьяне. Фото: www.globallookpress.com
А.И. Солженицин. Фото: www.globallookpress.com
