История написания сказки Пушкина о царе Салтане
Александр Сергеевич Пушкин сделал первые наброски «Сказки о царе Салтане» приблизительно с 1822 по 1824 год. В это время он находился в южной ссылке, в городе Кишиневе.
Первый вариант произведения значительно отличался от конечного результата.
Пушкин использовал за основу народную сказку «По колена ноги в золоте, по локоть руки в серебре». Именно такими чудесными особенностями должен был обладать сын царя.
Пушкин продолжил работу над произведением уже в другой ссылке — в Михайловском селе с 1824 по 1826 год.
В это время сказка обрастает многочисленными подробностями.
Появляется отрицательный персонаж, который препятствует царю увидеться с сыном — злая мачеха.
Автор добавляет различные чудеса: лукоморье с золотыми цепями, дерущиеся боровы с сыплющимся золотом и 30 богатырей — братья князя.
В 1828 году Александр Пушкин вновь вернулся к работе над сказкой. Именно в этот период он решает написать произведение в стихотворной форме.
Летом 1831 года Пушкин жил в Царском селе: он недавно женился на Наталье Гончаровой, был вдохновлен и очень много работал. Именно в этот период (а точнее 29 августа) он закончил «Сказку о царе Салтане».
Интересно, что произведение было дописано в ходе соревнования с известным писателем Жуковским. Вместе с Пушкиным они перерабатывали народные сказки в новые произведения.
Следующие полгода сказка неоднократно дорабатывалась. Известно, что даже император Николай I ознакомился с ней перед публикацией.
В конечном варианте злая мачеха была заменена завистливыми сестрами, волшебные боровы — белочкой с золотыми орехами, богатыри стали морскими витязями. А главный герой стал выделяться не внешними признаками (золотые ноги и серебряные руки), а душевными и умственными качествами.
В 1832 году «Сказка о царе Салтане» была впервые опубликована в сборнике произведений «Стихотворения А. Пушкина».
«Сказка о царе Салтане»: чем вдохновлялся Пушкин?
«Что за прелесть эти сказки! — восклицал Пушкин — Каждая есть поэма». И не только восклицал, а еще и написал целый цикл, который мы сегодня называем «Сказки Пушкина».
И одной из жемчужин не только этого цикла, но и всего поэтического наследия Пушкина является «Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди». Откуда же черпал вдохновение наш великий поэт, создавая это произведение, в котором фольклорные мотивы причудливо переплелись с его собственной авторской фантазией?
Сюжет
«Сказка о царе Салтане» была написана Пушкиным в 1831 году. Считается, что сюжет был почерпнут им из сказок, которые рассказывала нянюшка Арина Родионовна. Действительно, Арина Родионова (именно так, поскольку по отчеству, Родионовной, няню называли домашние) — крепостная семьи Ганнибал, происходила из северных русских земель, сохранивших в своем фольклоре немало старинных сюжетов и имен. По некоторым сведениям она была ижоркой по происхождению. Но даже если и так, то это не слишком важно, поскольку ощущала себя она, по-видимому, русской. Именно речь няни, ее сказки и прибаутки стали для Пушкина неистощимым кладезем русской национальной поэзии. Это она рассказала Александру Сергеевичу сказки «По колена ноги в золоте, по локоть руки в серебре», «Поющее дерево, живая вода и птица говорунья», а так же «Сказку о трех королевнах, родных сестрах». Названия здесь приведены по сборникам русских сказок, сделанных Афанасьевым и Ончуковым. А как называла эти истории Арина Родионовна нам, конечно же, неизвестно. В этих сказках Пушкин почерпнул основные мотивы будущего шедевра: разговор трех сестер, подслушанный царем, рождение чудесного младенца, наговор завистниц, в результате которого царицу и ее дитя бросают в бочке в воду, чудесные диковины далекого морского острова, 30 витязей, охраняющих этот остров и т.п. Однако, одним лишь русским фольклором источники Пушкина не исчерпываются. Сюжет об оклеветанной матери и чудесных детях очень популярен и встречается в сказках всего мира. Зачастую эти мотивы получали литературную обработку. Так, Пушкин был, безусловно, знаком со сказкой французской баронессы д’Онуа «Принцесса Бель-Этуаль», в которой повествуется о чудесной деве со звездой, а так же с «Повествованием законника» из «Кентерберийских рассказов», где речь идет об оклеветанной дочери императора, отправленной в ладье на волю волн.
Имена
Собственных имен в сказке немного. Это Салтан, Гвидон, царевна Лебедь и сватья баба Бабариха. Остальных персонажей Пушкин называет просто царицей, ткачихой, поварихой и т.п. Каково же происхождение имен?
Салтан — это, очевидно, лубочный «царь-султан», персонаж хорошо известный русскому народу со времен бесконечных войн с турками. Все знали, что где-то далеко есть могучее царство, которым управляет «царь Салтан».
Гвидон — имя, заимствованное из лубочного цикла «О Бове-королевиче», который является переработкой европейского рыцарского романа. Гвидоном в этом цикле зовут отца Бовы. По всей видимости, Гвидон — это производное от итальянского имени Гвидо. Специалисты усматривают в этой паре «Салтан — Гвидон» противопоставление «восток — запад».
Царевна Лебедь — это всецело дитя авторской фантазии Пушкина. Ни в одном из вариантов сказок об оклеветанной супруге и ее чудесном ребенке нет ни слова о прекрасной деве-оборотне. По всей видимости, образ царевны Лебеди родился под влиянием таких персонажей, как Василиса Премудрая или Софья Премудрая и французской принцессы Бель-Этуаль.
Баба Бабариха. Этот персонаж взят поэтом, вероятно, из русских заговоров, в которых присутствует некая Бабариха, «коя на камне на синем море сидит, калену сковороду держит недуги жечь-палить».
География
«Царство славного Салтана» не имеет какой-либо географической привязки. Зато остров, на котором оказываются царица и князь Гвидон, имеет название — Буян. И относительно его происхождения у специалистов имеются несколько версий.
Во-первых, остров Буян имеет общие черты с чудесным царством, расположенным где-то за морем, которое встречается в фольклоре едва ли не всех европейских народов.
Во-вторых, остров Буян иногда связывают с Соловецкими островами. Дело в том, что знаменитый Соловецкий монастырь возник на острове не в одну ночь, конечно же, но достаточно быстро. И стал, как считают исследователи, причиной немалого удивления мореходов. Плавали-плавали мимо пустынного острова, и вдруг видят на нем «Новый город со дворцом, с златоглавыми церквами, с теремами и садами».
И, наконец, наиболее популярная версия связывает фольклорный остров Буян с островом Рюген в Балтийском море. Там, на Рюгене, на мысе Аркона в древности располагалось святилище славянского языческого божества Свентовита (Святовита). Населяли Рюген славяне, и этот остов был, вероятно, важным духовным, сакральным центром славянского мира. Были на Рюгене в изобилии и меловые камни, отсюда, видимо, и образ камня Алатырь в народных поверьях. Многие заговоры начинаются словами: «На море-окияне, на острове Буяне стоит бел-горюч камень Алатырь…». Пушкин, конечно же, слышал от няни сказки и заговоры, в которых поминается остров Буян.
«Сказка о царе Салтане». Детали
Н аверное, многие современные дети считают сказку Александра Сергеевича немодной, но обязательной частью школьной программы по литературе, предпочитая Пушкину уличный речитатив. Уверены, полезнее начинать знакомство с поэзией с четырехстопного хорея.
Михайловское
Здесь Пушкин со слов своей няни Арины Родионовны записал несколько сказочных сюжетов. Один из них и стал основой «Сказки о царе Салтане…».
«…Вечером слушаю сказки — и вознаграждаю тем недостатки проклятого своего воспитания. Что за прелесть эти сказки! Каждая есть поэма!» — писал Александр Сергеевич брату Льву в ноябре 1824 года.
Стихотворный размер
«Сказка о царе Салтане» написана четырехстопным хореем с парной рифмовкой — так подражали народной поэзии в те времена. Александр Сергеевич первым ввел в русский литературный язык живой народный говор, поэтически воплотив сказания русской древности.
Число три
Для русских сказок это число сакральное — три брата, богатыря, три желания, три испытания, три дня и три ночи и так далее.
Пушкин использовал в своей сказке эту «триальную систему».
Остров Буян
Это название заимствовано Александром Сергеевичем из народной традиции. Так именовали высокое место, холм, бугор, а также возвышенное место для богослужения. В северно-русских говорах Буян также связан с водой, морем.
Буква Ф
В русском языке большинство слов с буквой Ф — заимствованные. Александр Сергеевич гордился тем, что в «Сказке…» лишь в одном слове («флот») использовал букву Ф.
Опера Римского-Корсакова
К столетию со дня рождения поэта Николай Римский-Корсаков написал оперу «Сказка о царе Салтане». Либреттист Владимир Бельский внес лишь незначительные изменения в сюжет: царство Салтана стало Тмутараканью, царица — Милитрисой, чудный город на острове Буяне — Леденцом. А среди персонажей появились Старый дед и Скоморох.
Михаил Врубель выступил художником-постановщиком премьерного показа оперы «Сказка о царе Салтане», который состоялся 3 ноября 1900 года на сцене московской частной оперы — Товарищества Солодовниковского театра. Очарованный сказкой, музыкой и образом героини, в 1900 году Врубель пишет «Царевну Лебедь». Сейчас «Царевна Лебедь» в коллекции Государственной Третьяковской галереи.
«Сказка о царе Салтане»: из какой легенды Пушкин позаимствовал сюжет
И одной из жемчужин русской литературы является «Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди». Откуда же черпал вдохновение Александр Сергеевич Пушкин, создавая это произведение, в котором фольклорные мотивы причудливо переплелись с его собственной авторской фантазией?
Сюжет
«Сказка о царе Салтане» была написана Пушкиным в 1831 году. Считается, что сюжет был почерпнут им из сказок, которые рассказывала нянюшка Арина Родионовна. Действительно, Арина Родионова (именно так, поскольку по отчеству, Родионовной, няню называли домашние) — крепостная семьи Ганнибал, происходила из северных русских земель, сохранивших в своем фольклоре немало старинных сюжетов и имен. По некоторым сведениям она была ижоркой по происхождению. Но даже если и так, то это не слишком важно, поскольку ощущала себя она, по-видимому, русской. Именно речь няни, ее сказки и прибаутки стали для Пушкина неистощимым кладезем русской национальной поэзии. Это она рассказала Александру Сергеевичу сказки «По колена ноги в золоте, по локоть руки в серебре», «Поющее дерево, живая вода и птица говорунья», а так же «Сказку о трех королевнах, родных сестрах». Названия здесь приведены по сборникам русских сказок, сделанных Афанасьевым и Ончуковым. А как называла эти истории Арина Родионовна нам, конечно же, неизвестно. В этих сказках Пушкин почерпнул основные мотивы будущего шедевра: разговор трех сестер, подслушанный царем, рождение чудесного младенца, наговор завистниц, в результате которого царицу и ее дитя бросают в бочке в воду, чудесные диковины далекого морского острова, 30 витязей, охраняющих этот остров и т.п. Однако, одним лишь русским фольклором источники Пушкина не исчерпываются. Сюжет об оклеветанной матери и чудесных детях очень популярен и встречается в сказках всего мира. Зачастую эти мотивы получали литературную обработку. Так, Пушкин был, безусловно, знаком со сказкой французской баронессы д’Онуа «Принцесса Бель-Этуаль», в которой повествуется о чудесной деве со звездой, а так же с «Повествованием законника» из «Кентерберийских рассказов», где речь идет об оклеветанной дочери императора, отправленной в ладье на волю волн.
Имена
Собственных имен в сказке немного. Это Салтан, Гвидон, царевна Лебедь и сватья баба Бабариха. Остальных персонажей Пушкин называет просто царицей, ткачихой, поварихой и т.п. Каково же происхождение имен?
Салтан — это, очевидно, лубочный «царь-султан», персонаж хорошо известный русскому народу со времен бесконечных войн с турками. Все знали, что где-то далеко есть могучее царство, которым управляет «царь Салтан».
Гвидон — имя, заимствованное из лубочного цикла «О Бове-королевиче», который является переработкой европейского рыцарского романа. Гвидоном в этом цикле зовут отца Бовы. По всей видимости, Гвидон — это производное от итальянского имени Гвидо. Специалисты усматривают в этой паре «Салтан — Гвидон» противопоставление «восток — запад».
Царевна Лебедь — это всецело дитя авторской фантазии Пушкина. Ни в одном из вариантов сказок об оклеветанной супруге и ее чудесном ребенке нет ни слова о прекрасной деве-оборотне. По всей видимости, образ царевны Лебеди родился под влиянием таких персонажей, как Василиса Премудрая или Софья Премудрая и французской принцессы Бель-Этуаль.
Баба Бабариха. Этот персонаж взят поэтом, вероятно, из русских заговоров, в которых присутствует некая Бабариха, «коя на камне на синем море сидит, калену сковороду держит недуги жечь-палить».
География
«Царство славного Салтана» не имеет какой-либо географической привязки. Зато остров, на котором оказываются царица и князь Гвидон, имеет название — Буян. И относительно его происхождения у специалистов имеются несколько версий.
Во-первых, остров Буян имеет общие черты с чудесным царством, расположенным где-то за морем, которое встречается в фольклоре едва ли не всех европейских народов.
Во-вторых, остров Буян иногда связывают с Соловецкими островами. Дело в том, что знаменитый Соловецкий монастырь возник на острове не в одну ночь, конечно же, но достаточно быстро. И стал, как считают исследователи, причиной немалого удивления мореходов. Плавали-плавали мимо пустынного острова, и вдруг видят на нем «Новый город со дворцом, с златоглавыми церквами, с теремами и садами».
И, наконец, наиболее популярная версия связывает фольклорный остров Буян с островом Рюген в Балтийском море. Там, на Рюгене, на мысе Аркона в древности располагалось святилище славянского языческого божества Свентовита (Святовита). Населяли Рюген славяне, и этот остов был, вероятно, важным духовным, сакральным центром славянского мира. Были на Рюгене в изобилии и меловые камни, отсюда, видимо, и образ камня Алатырь в народных поверьях. Многие заговоры начинаются словами: «На море-окияне, на острове Буяне стоит бел-горюч камень Алатырь…». Пушкин, конечно же, слышал от няни сказки и заговоры, в которых поминается остров Буян.
О сказках Пушкина и их происхождении
Ко дню рождения А.С.Пушкина
«Что за прелесть эти сказки!» – писал Пушкин брату Лёвушке осенью 1824 года из Михайловского. Вечерами постаревшая Арина Родионовна восполняла, по словам поэта, недостатки его воспитания, но преувеличивать роль няни в творчестве поэта не стоит. Интерес к сказкам усилился у него на фоне обращения к народному творчеству многих представителей западной и русской культуры. Первопроходцами в области фольклористики были немецкие романтики и братья Гримм. В России первым собирателем древнерусских песен стал Кирша Данилов, Пушкин их знал. Но при его жизни сборников русских народных сказок не было, и думать, что он пригоршнями черпал оттуда, не стоит.
Пушкинское Лукоморье
У лукоморья дуб зелёный;/ Златая цепь на дубе том:/ И днём и ночью кот учёный/ Всё ходит по цепи кругом;/ Идёт направо – песнь заводит,/ Налево – сказку говорит. Сколько поколений в детстве «с выражением» декламировали эти волшебные стихи?! Я не исключение. И где это неведомое Лукоморье? Там всё шиворот навыворот: «русалка на ветвях сидит», а «тридцать витязей прекрасных/ Чредой из вод выходят ясных». Но главное там обитают герои знакомых русских народных сказок: «В темнице там царевна тужит,/ А бурый волк ей верно служит;/ Там ступа с Бабою Ягой/ Идёт, бредёт сама собой;/ Там царь Кащей над златом чахнет…» И попасть туда страсть как хочется, и страшновато.
Стихотворение написано как предисловие к «Руслану и Людмиле» (1820) спустя 8 лет после публикации этой богатырско-сказочной поэмы. А начал писать он её ещё лицеистом. В начале 1830-х в голове у него роились новые сюжеты для сказок.
Расцвет русской литературной сказки
Знакомые нам с младенчества сказки Пушкина создавались в 1830-34 гг. В эти же годы на фольклорном материале Гоголь писал «Вечера на хуторе близ Диканьки». Жуковский, вступив в состязание с Пушкиным, в августе 1831 года написал «Сказку о царе Берендее» и «Сказку о спящей царевне», в которых творчески пересоздал фольклорный материал, включая иноязычные образцы. Ершов пишет своего «Конька-горбунка». В 1832 году выходит сборник Владимира Даля «Русские сказки…», небольшой тираж которого был арестован «за насмешки над правительством, жалобы на горестное положение солдата и за простой слог, вполне приспособленный для низших классов». Один из уцелевших экземпляров Даль подарил Пушкину.
Автор Грета Ионкис
Первая сказка Пушкина
В сентябре 1830-го в Болдино написана народная в своей основе «Сказка о попе и его работнике Балде». Сказку о поповом работнике Пушкин услышал на ярмарке, запись сохранилась в тетради 1824 года. Но публиковать её, памятуя о последствиях своей «Гавриилиады» и зная, что приключилось с Далем, поэт не решился. Да и то сказать, уже первые строки: «Жил да был поп/ Толоконный лоб» – оскорбительны для служителя культа. Главный герой – Балда. Имя подчёркивает недюжинную силу: в ту пору балдой называли дубину, кувалду (см. Словарь Даля). В песне волжских бурлаков не зря поётся: «Эх, дубинушка, ухнем!» Вскоре слово приобрело иной смысл – «дурак». Язык изменяется. Сегодня в молодёжном сленге «балдеть» («тащиться») означает высшую степень восхищения. Но вернёмся к сказке.
Поп искал работника ценою подешевле. Балда подрядился «служить усердно и очень исправно» за мизерную, как посчитал поп, плату: «В год за три щелчка тебе по лбу,/ Есть же мне давай варёную полбу». (Полба – каша из пшеницы). Поп согласился, понадеявшись на русский «авось».
Время шло, Балда ел за четверых, а работал за семерых. Все были довольны. Но к концу года поп стал с тревогой почёсывать лоб и по совету попадьи дал Балде невыполнимое задание: взыскать с чертей оброк за три года. И как это водится в сказках про Иванушку-дурачка, Балда оказался на редкость сметливым. Трижды, как положено в сказках, сумел обвести вокруг пальца самого чёрта и воротился к попу с оброком. А далее – согласно пословице: уговор дороже денег. Наступает час расплаты, а сила у Балды богатырская: «С первого щелчка/ Прыгнул поп до потолка;/ Со второго щелчка/ Лишился поп языка;/ А с третьего щелчка/ Вышибло ум у старика». И под занавес – мораль: «Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной!» По мнению пушкиниста В.Непомнящего, сказка напоминает басню.
Когда Жуковский в 1840 году её опубликовал, из цензурных соображений он заменил попа купцом: «Жил-был купец Кузьма Остолоп/ По прозванию Осиновый Лоб». Лишь в 1882 году сказка появилась в авторской редакции.
«Сказка о царе Салтане» – итог состязания с Жуковским
Большая, со многими повторами сказка, в длинном названии которой «Сказка о царе Салтане, о сыне его славном и могучем богатыре князе Гвидоне Салтановиче и о прекрасной царевне Лебеди» имитируется заглавие хорошо известных поэту лубочных (народных) книжек, была написана в 1831 году. Из «Бовы королевича» заимствованы имена Салтана, Гвидона и Дадона.
Краткая запись сюжета этой сказки найдена исследователями в Кишинёвских тетрадях и относится к 1822 г. В Михайловском, наслушавшись сказок Арины Родионовны, которые он – заметьте! – записывал, он в 1824-м снова излагает сюжет, но более подробно. В 1828 году появляются первые 14 стихов зачина: «Три девицы под окном/ Пряли поздно вечерком».
Вторая тема чисто авторская – рассказ об идеальном островном государстве, которым правит князь Гвидон. «Все в том острове богаты,/ Изоб нет, везде палаты». Такова народная мечта. Имя Гвидона и, возможно, Салтана Пушкин нашёл в лубочной книге о Бове Королевиче. В сказке мечта реализуется благодаря чуду, волшебству. Творит его спасённая Лебедь, превратив пустынный остров в большой город: «Стены с частыми зубцами,/ И за белыми стенами/ Блещут маковки церквей/ И святых монастырей».
Рассказ корабельщиков-купцов о дивах дивных повторяется трижды, каждый раз поражая царя Салтана новыми чудесами при дворе князя Гвидона. Там «Белка песенки поёт/ Да орешки всё грызёт,/ А орешки не простые,/ Всё скорлупки золотые,/ Ядра – чистый изумруд». Кстати, какую песенку поёт чудо-белка? Русскую народную: Во саду ли, в огороде. Второе чудо – удивительная стража, надёжно охраняющая остров. Это выходящие из моря «В чешуе, как жар горя,/ Тридцать три богатыря,/ Все красавцы молодые,/ Великаны удалые,/ Все равны, как на подбор,/ С ними дядька Черномор». И наконец, царевна, о красе которой идёт молва, «Что не можно глаз отвесть:/ Днём свет божий затмевает,/ Ночью землю освещает,/ Месяц под косой блестит,/ А во лбу звезда горит», становится женой Гвидона. В народных сказках доминируют образы-штампы: Царевна-Несмеяна, Василиса Премудрая (или Прекрасная). А у Пушкина портрет развёрнут: «А сама то величава,/ Выплывает, будто пава;/ А как речь-то говорит,/ Словно реченька журчит». Такой она предстаёт на картине Врубеля «Царевна Лебедь».
Чудес в сказке не счесть. Трижды Гвидон, благодаря волшебству Лебеди обращается в комара, муху и шмеля, и в таком виде посещает своего отца, пребывающего в грусти и печали, при этом убеждается в зломыслии своих тёток и бабки. Чародей принимает облик коршуна. Сама Лебедь оборачивается Царь-девицей. Мотив оборотничества – один из древнейших в мировом фольклоре.
«Сказка о царе Салтане» легла в основу самой солнечной русской оперы, сочинённой Римским-Корсаковым.
В союзе с братьями Гримм
Долго считалось, что золотую рыбку Пушкину подарил Даль, тем более что рукопись «Сказки о рыбаке и рыбке» Пушкин вручил Далю в 1833 г. с надписью «Твоя от твоих! Сказочнику Казаку Луганскому» (литературный псевдоним Даля). И всё же источником оказалась померанская сказка «О рыбаке и его жене» из сборника братьев Гримм. Это установил пушкинист С. Бонди. Разбирая в 1920-е гг. черновые рукописи Пушкина, он натолкнулся на отрывок, где старуха, уже получившая новое корыто, новую избу, ставшая столбовой дворянкой, царицей, выражает желание стать «римской Папою», и рыбка прихоть взбесившейся дуры удовлетворяет. Но в итоге Пушкин отказался от мысли ввести этот гротескный эпизод в серьёзную сказку. Отрывок навёл Бонди на мысль о западном источнике, и он его нашёл.
Пушкин иноязычную сказку превратил и по слогу, и по духу в чисто русскую. У бр. Гримм жена рыбака требовала у пойманной камбалы (рыба оказалась заколдованным принцем) новый дом, замок, затем взяла выше: стала царицей, римским Папой, но когда возжелала стать самим Богом, вернулась вместе с мужем к в ветхий домишко.
У Пушкина в невод рыбака попала золотая рыбка, владычица морская. Старик сжалился (она ведь человеческим голосом просила) и отпустил её в синее море. Он у Пушкина отделён от старухи: он как был, так и остался простым рыбаком-бессеребренником. Неблагодарная старуха поначалу зовёт его не иначе как: «Дурачина ты, простофиля», вновь и вновь гонит к морю. Пушкин вводит мотив раздора, распада семьи. Само море, по мере того как растут аппетиты старухи, меняется. Поначалу «слегка разыгралось», затем «помутилось», далее – «не спокойно синее море». Наконец «почернело синее море», «так и вздулись сердитые волны». Но главное различие – старуха по мере возвышения становится всё более злобной и жестокой: мужа бьёт по щекам, а слуг, «за чупрун таскает», смиренного старика «на конюшне служить послала». Новая Салтычиха и только! А уж войдя в роль царицы, она и вовсе его «с очей прогнать велела». «Старика взашеи затолкали», а стража «топорами чуть не зарубила». Усиливая покорность старика, Пушкин показывает растущую гордыню и ненасытность старухи-самодурки. Желание стать царицею морскою, чтобы золотая рыбка служила у ней на посылках, оборачивается наказанием: поднявшаяся из грязи в князи вчерашняя «царица» оказывается у разбитого корыта. Выражение стало идиомой. Сказка напоминает притчу.
«Сказка о мёртвой царевне и о семи богатырях» была создана в Болдино в 1833 году. Вначале о заимствовании у братьев Гримм никто не подумал, поскольку Пушкин не знал немецкого, но в 1830-м их сказки вышли на французском, и в библиотеке Пушкина перевод был. Её связь с «Белоснежкой» бр. Гримм очевидна, хотя мотив злой мачехи и её ревности к падчерице часто встречается и в русских сказках. Кстати, образ говорящего зеркальца взят из записанной Пушкиным сказки «Самоглядное зеркало». Народные сказки лаконичны, экономны, а поэт вводит яркие подробности, детализируя образ царицы-мачехи, владевшей волшебным зеркальцем: «С ним одним она была/ Добродушна, весела,/ С ним приветливо шутила». Дождавшись от зеркальца признания своей несравненной красоты, тут «царица хохотать,/ И плечами пожимать, И подмигивать глазами,/ И прищёлкивать перстами,/ И вертеться, подбочась,/ Гордо в зеркальце глядясь». В народных сказках таких подробностей не найти.
Имя Белоснежки само указывает на белизну кожи, а у Пушкина дано тому объяснение в реплике мачехи: «Мать беремена сидела,/ Да на снег лишь и глядела». Между тем, царевна молодая «поднялась и расцвела,, белолица, черноброва,/ Нраву кроткого такого./ И жених сыскался ей,/ Королевич Елисей». Елисей и мотив поисков пропавшей возлюбленной придуман Пушкиным. Именно королевич трижды обращается за помощью к солнцу, месяцу и ветру (а у бр. Гримм – сама Белоснежка). Белоснежка встречает 7 гномов, а у Пушкина 7 братьев-богатырей. Они, полюбив свою нежданную гостью, обратились к ней с просьбой стать женой одного из них. Каков же был ответ? «Братцы вы мои родные,-/ … Как мне быть? Ведь я невеста./… Всех я вас люблю сердечно;/ Но другому я навечно/ Отдана…» Вы, конечно, узнали отголосок отповеди Татьяны Онегину. Вроде бы совсем иной жанр, а как всё связано!
Анна Ахматова о последней сказке Пушкина
Заслуга открытия источника «Сказки о Золотом петушке» (написана в сентябре 1834-го) принадлежит не филологам, а поэту. Анна Ахматова определила, что в основе сюжета – «Легенда об арабском звездочёте» Вашингтона Ирвинга из его книги «Альгамбра» (1832). В библиотеке Пушкина имелся её французский перевод. О своём открытии Ахматова рассказала в объёмистой статье в 1933 г. Полагая, что читатель не бросится тотчас на её поиски, остановлюсь на главном.
Сюжет Ирвинга сложен и запутан, со всеми атрибутами псевдоарабской фантастики. Суть же такова: на старого мавританского короля со всех сторон нападают враги. Старый звездочёт вручает ему талисман – медную фигурку всадника, предупреждающего об опасности. С его помощью войско короля упреждает врагов и наголову разбивает. Однажды разведчики находят в горах готскую принцессу, в которую король влюбляется. Звездочёт неожиданно требует отдать ему красавицу. Король отказывается, нарущив обещание наградить благодетеля. Происходит ссора. Звездочёт с принцессой исчезают. Медный всадник утрачивает волшебную силу, превращается в простой флюгер.
У Пушкина зачин нароминает народную сказку: «Негде, в тридевятом царстве,/ В тридесятом государстве/ Жил-был славный царь Дадон./ Смолоду был грозен он/ И соседям то и дело/ Наносил обиды смело». Но постарел царь, и житья ему не стало: соседи то и дело нападали, «страшный вред ему творя». «Инда плакал царь Дадон,/ Инда забывал и сон».
«Вот он с просьбой о помоге/ Обратился к мудрецу, звездочёту и скопцу». И тот вручил ему золотого петушка, который, воссев на высокой спице, стал верным стражем, предупреждал об опасности, но при этом покрикивая с насмешкой: «Кири-ку-ку./ Царствуй, лёжа на боку!» За такую услугу царь обещал звездочёту: «Волю первую твою/ Я исполню как мою».
Требование звездочёта подарить ему девицу, Шамаханскую царицу стоило ему жизни: «Царь хватил его жезлом по лбу». В черновике стояло нечто очень личное: «Но с царями плохо вздорить». Ведь лето 1834-го прошло под знаком ссоры Пушкина с Николаем 1. Но сработала автоцензура и появилось: «Но с иным накладно вздорить».
Когда-то, работая над «Евгением Онегиным», Пушкин жаловался Вяземскому: «Пишу не роман, а роман в стихах – дьявольская разница». Между народными сказками и авторскими сказками Пушкина в стихах тоже разница огромная. Он создал особый жанр. Заимствуя у чужих, он творил своё, национальное. Воистину «там русский лух, там Русью пахнет»!