Эссе по религии
Содержание:
Как и другие социальные институты, религия также возникла из интеллектуальной силы человека в ответ на определенные ощущаемые потребности людей. В то время как большинство людей считают религию универсальной и, следовательно, значительным институтом общества. Это основа, на которой стоит нормативная структура общества.
Это социальный институт, который занимается священными вещами, которые находятся за пределами нашего знания и контроля, он оказывает огромное влияние на политические и экономические аспекты жизни. Говорят, что человек с древнейших времен неизлечимо религиозен.
Если вы хотите научиться сами выполнять эссе по любым предметам, то на странице «что такое эссе и как его написать» я подробно рассказала.
Что такое религиозное эссе
Тема религии одновременно и заставляет задуматься, и интересна, потому что религия существовала с момента появления человека на планете. Разум человека всегда хотел знать природу чудес и понятий, которые были непостижимы для племен, а затем и для общества. Эссе о религии может быть назначено вам, если вы изучаете религию, социологию, литературу. Философия религиозных эссе очень глубока, поэтому вы должны заниматься и философией. Эссе, как правило, представляет собой небольшой текст, содержащий ваше мнение, обобщения с дополнительной справочной информацией. Хорошее эссе будет последовательным, хорошо структурированным, аргументированным и с намеком на анализ. Это не должно быть слишком сложным, потому что это не исследовательская статья или автореферат.
С помощью написания эссе преподаватель обычно оценивает вашу способность аргументировать свои идеи, ясно выражать мысли и кратко выводить всю информацию. Эссе о различных религиях покажет, как вы понимаете предмет и как вы используете свои теоретические знания с точки зрения предмета. Говоря о различных темах, эссе о религии и морали является популярным вариантом, потому что здесь вы объедините два понятия в одном дискурсе. Религия в современном обществе эссе является также общей темой.
Как написать эссе по религии
Выберите только одно утверждение, которое вы будете обсуждать на протяжении всего эссе! Никогда не старайтесь охватить как можно больше точек зрения и идей.
Лучше быть более последовательным и полностью исчерпать одну тему, идею и подход и т. д. Приведите аргументы, которые имеют некоторую логику. Вы никогда не выдвигаете что-то из своего воображения, потому что этого недостаточно. Используйте переходные выражения, чтобы быть более связными.
Скачать готовое эссе по религии
Образцы эссе по религии
Присылайте задания в любое время дня и ночи в ➔ 
Официальный сайт Брильёновой Натальи Валерьевны преподавателя кафедры информатики и электроники Екатеринбургского государственного института.
Все авторские права на размещённые материалы сохранены за правообладателями этих материалов. Любое коммерческое и/или иное использование кроме предварительного ознакомления материалов сайта natalibrilenova.ru запрещено. Публикация и распространение размещённых материалов не преследует за собой коммерческой и/или любой другой выгоды.
Эссе на тему: Миф и религия
Считается, что миф – это самая первая форма мышления в истории развитии человеческого мозга и сознании. Многочисленные труды по культуре и мифологии различных исторических регионов и народов говорят, что в первобытную эпоху миф был не просто формой осмысления и отражения действительности, миф – являлся регулятором поведения человека в общине. «Первобытный человек осваивал свое общественное бытие посредством мифа, которым служил регулятором поведения в системе общения первобытного человека».[1] Проблемы понимания мифа, его генезиса, сущности и особенностей исследуют со всех сторон исследователи в самых разных областях знания. Историки, культурологи, философы, представители культурной антропологии, религиоведы, этнологи, и множество специалистов в других областях различными методами изучают миф и мифологию. Среди образованных людей неоспоримой истиной считается то, что миф был не просто первой формой человеческого мышления, миф и мифология заложили фундамент для возникновения и развития вообще всех форм общественного сознания – религии, искусства, философии и науки.
Важно отметить, что в современной нам культуре миф имеет отнюдь не только познавательную функцию, мифы, мифология, сказания и предания изучаются не только как система мышления и взглядов на мир человека первобытной эпохи. Миф, уже начиная с расцвета греческой цивилизации, становится предтечей, важнейшим составным элементом формирующегося искусства, особенно литературы и поэзии.
Специалисты по античной культуре сообщают нам, что мифы Древней Греции были очень важным материалом для греческого искусства. Самое первое, что приходит в голову, если думать о греческой мифологии в греческом же искусстве, то это Гомер. Творчество легендарного поэта-сказителя – это гран между безличным общинно-родовым мифотворчеством и непосредственно литературой. Гомер в своих произведениях отражает действительность, если можно так выразиться, очень утилитарно, т.е. это отсутствие у героев какого-то осмысления происходящего, всё детерминировано «волей богов». Отсутствие рефлексии и психологизма, специфическая эстетика гомеровских произведений – всё пропитано мифологическим мировоззрением. Ввиду всего этого появляется основание считать, что «мифология и Гомер суть одно и то же…».[2] Однако уже в эпосе Гомера каждый элемент сознательного и эстетического творчества способствует глубинному переосмыслению и новому толкованию мифов и преданий. Материал мифологии отбирается по критериям красоты, а подчас подвергается иронической обработке.
В дальнейшем поэты Древней Эллады пренебрегают использовать средства иронии к мифам, однако стремятся их коренным образом переработать – приводят в систему по законам рассудка, как Гесиод, придают высокое нравственное содержание, как Пиндар. Огромное воздействие мифы имели и во времена расцвета такого фундаментального для античности жанра литературы, как «трагедия». В данном случае влияние мифологии на искусство не обязательно измерять собственно наличием в искусстве мифологических сюжетов. Когда драматург Эсхил создаёт трагедию «Персы» на сюжет реального исторического события, то само это историческое событие Эсхил превращает в миф. В своём развитии, трагедия проходит через выявления глубинных смыслов, как (Эсхил) и облагораживания мифа через эстетику (Софокл), но в конечном итоге приходит к рассудочной и нравственной критике мифологических сюжетов (Еврипид). Для литераторов и поэтов эллинистической эпохи «отмершая» мифология предстаёт как объект литературной игры и учёного коллекционирования (Каллимах из Кирены).
Совершенно особенный тип мифологического повествования представляет собой «История» Геродота. В отличие от «Истории» своего коллеги «по цеху», Фукидида, геродотовской истории не зажата в «тисках» хронологической одномерности. «История» Геродота не ограничена не «сухим» линейным историческим повествованием. Именно поэтому, ряд исследователей придерживается мнения, что Геродот – это дух самой истории, веющий «где захочет», согласно Библии, позволяющий человеку проникнуть в самую её суть. Тогда как Фукидид – это плоть истории, лишенной духа, т.е. «голые» факты, сами по себе ничего не объясняющие. Если Геродот – это эмоционально-страстная сторона исторического процесса (Сердце), по сути женский принцип, то Фукидид – рационально-бесстрастная сторона (Ум), иными словами мужской принцип. В данном смысле справедливо замечание ряда учёных, что Фукидида – отец истории, тогда как Геродот – её мать.
Принципиально новый взгляд на мифологический материал даёт поэзия Древнего Рима. Вергилий, прозванный «мантуанским лебедем» обнаруживает взаимосвязанность мифологии с философским осмыслением исторического процесса. Вергилий формирует новую структуру мифологического образа, и добавляет к нему символические смыслы и лирическую проникновенность. Другой знаменитый древнеримский поэт, Овидий, наоборот, дифференцирует мифологическое содержание от религии. В творчестве Овидия до конца осуществляется сознательная игра с «заданными» сюжетными линиями, превращёнными в унифицированную систему. По отношению к отдельному сюжету Овидий позволял себе использовать приёмы иронии или фривольности, мифология как целостная система обретает возвышенный характер.
Миф и мифология тесно вплетены в сегодняшнюю культуру, как в элитарную, так и в массовую, и вообще во многие аспекты жизни современного человека. Можем ли мы себе представить школьную программу без изучения древнегреческих мифов и легенд, а кто из нас не смотрел хотя бы один фильм по мотивам мифов разных времён и народов. Российский исследователь Т.И. Борко, посвятившая диссертацию изучению генезиса мифа, его перерождения в религию, отмечает: «Мифологическое сознание проявляет себя повсеместно, во всех областях современной культуры: тяготение к мифопоэтическим образам обнаруживается в литературе и искусстве. Возникают тенденции к мифологизированию истории, событий обыденной жизни, своего прошлого. Сфера действенности мифа необозрима».[3]
В связи с тем, что тема эссе: «Миф и религия» необходимо раскрыть взаимоотношения и взаимосвязанность мифа и религии. Первое, и самое очевидное, что нужно сказать по этому вопросу, это то, что религия целиком и полностью выросла из мифа, его обрядов и ритуалов. В области философии и различных гуманитарных наук сложилась такая ситуация, что полноценное исследование вопроса происхождения религиозного мировоззрения из мифологического не было осуществлено. Если учёные и посвящали труды данной проблеме, то содержание этих трудов в основном сводилось к констатации наличия мифологических сюжетов в религиозных практиках. Но сегодня тема взаимоотношения мифа и религии получает полноценную разработку и изучение, в том числе в трудах отечественных учёных и философов.
Для понимания мифа и мифологии нужно подчеркнуть, что неотъемлемой составляющей мифа являются обряд и ритуал. Существует мнение, по которому, магические практики и обряды в «мифологическую» эпоху играли для человека большую роль, чем сами мифы, их словесное содержание. В этом направлении работал знаменитый британский антрополог, культуролог и религиовед, автор монументального 12-томного труда «Золотая ветвь» Джеймс Фрезер. Метод Фрезера основывается на установлении связей мифологического повествования и его обрядового воспроизведения. Но выдающийся британский антрополог шёл по пути не столько толкования мифа через ритуал, сколько по пути выяснения глубинного смысла ритуала в жизни древнего социума. Анализируя и детально разбирая какой-либо мифологический сюжет, антрополог, говорит в основном о сказаниях и легендах, потому что он считал, что мифологические повествования – это результат искажённых воспоминаний о реальных исторических событиях и людях. К примеру, несчётное количество сказаний о потопе явились следствием преувеличенных описаний наводнений, которые люди наблюдали в разных географических регионах. Мифы, считает Джеймс Джордж Фрезер, «вызваны ложным истолкованием верных наблюдений явлений природы».[4]
В своих трудах Фрезер указывал, что миф, несомненно имеет более древние корни, чем религиозные верования, а немало сюжетов из мифологии включены в священное писание. Пожалуй, самый яркий «включения» мифов в религиозное писание, это вавилонские и различные семитские мифы, легенды, и сказания, ставшие частью главной христианской книги – Библии. Проблема взаимосвязанности мифа и религии в концепции Фрезера конечно рассматривается, ну нужно учитывать, что антрополог указывал на происхождении религии именно из магии, то есть из составляющей мифа. А самому мифу в формировании религиозных воззрений отводится незначительная роль, а именно описания ритуальных практик. Истолковывая содержание того или иного мифологического сюжета, британский антрополог сосредотачивает внимание, главным образом, на раскрытии функций мифа. Функция мифа, по мнению Фрезера заключается в утверждении и закрепление определённой нормы или правили первобытного общества, к примеру утверждения право наследования, правила пользования землёй, или различные судебные нормативы. В данном смысле работы Джеймса Фрезера являются предтечей фунционалистского метода Э. Дюркгейа и Б. Малиновского. Последние полагали, что причина возникновения религии кроется в общественной жизни.
Ещё раньше Дюркгейма и Малиновского о появлении религиозных воззрений в связи с социальным фактором, говорил Людвиг Фейербах. Фейербаху, к слову принадлежит оригинальная классификация религий, на догосударственные и государственные.[5] По Фейербаху, во времена, когда государства ещё не существовало как такового, ритуалы являлись социальными регуляторами, а ритуально-обрядовые практики отражала кровно-родственные связи, поэтому в ранних религиозных верованиях нет образа бога. После разложения родоплеменного уклада, кровно-родственные связи перестали играть роль социального норматива. Поэтому в государственных религиях на смену кровно-родственных связей как регулятора общественной жизни, приходят социальные институты, и в этой ситуации государство становится отчуждённой для людей формой. Государство воспринимается как вышестоящая сила, подавляющая человека, в связи с чем и появляется образ всесильного, стоящего над всеми Бога, которого нужно почитать и поклоняться ему.
Подводя итог всему вышесказанному, нужно отметить, что миф явился исторически первой формой человеческого сознания, а также первым механизмом регулирования поведения людей в социуме. Развиваясь и подвергаясь изменениям, происходящим в социуме, с течением времени миф, и сопровождавшие его обряды и ритуалы стали основой для зарождающихся религиозных верований. С развитием и усложнением общества, миф утерял свою значимость, как специфический способ познания мира, и уж тем более как регулятор человеческих отношений. Но миф не исчез, он органично встроился в религию, и другие формы общественного сознания. Миф и сегодня остаётся важной часть всех сфер культурной деятельности человека.
Список литературы
1. Антоняц, Ю. М. Миф и вечность / Ю. М. Аптопян. М.: Логос, 2001.
2. Борко Татьяна Иосифовна. Эволюция мифа: На пути становления религиозного мировоззрения. Тюмень, 2006.
3. Буслаев, Ф. И. Народный эпос и мифология / Ф. И. Буслаев. М.: Высшая школа, 2003.
4. Вебер, М. Религия и социальный статус / М. Вебер // Религия и общество: хрестоматия по социологии религии: в 2т. М.: Наука, 1994. Т. 2.
6. Дюркгейм, Э. Священные объекты как символы / Э. Дюркгейм // Религия и обшество: хрестоматия по социологии религии: в 2т. М.: Наука, 1994. Т. 2.
7. Костелны, Отто. Миф и религия.
8. Тиле, К. Основные принцины науки о религии / К. Тиле // Классики мирового религиоведения. М.: Канон, 1996.
9. Фейербах, Л. Сущность христианства / Л. Фейербах. М.: Мысль, 1965.
10. Фрезер, Дж. Дж. Фольклор в Ветхом Завете /Дж. Дж. Фрэзер. М.: Политиздат, 1985.
11. Шеллинг Ф.В.Й. Философия искусства. М.: Мысль, 1966.
[1] Костелны, Отто. Миф и религия. С. 13.
[2] Шеллинг Ф.В.Й. Философия искусства. М.: Мысль, 1966.
[3] Борко Татьяна Иосифовна. Эволюция мифа: На пути становления религиозного мировоззрения. Тюмень, 2006. С. 3.
Религиозный и мистический опыт
Религиозный и мистический опыт
Для устранения путаницы следует уточнить и соответственно разграничить понятия «религиозного» и «мистического» опыта в соответствии с определением «религии» и «мистики» как таковой. Добавим также, что для нашего исследования средств одной психологии религии будет недостаточно по двум причинам. Во-первых, до настоящего момента психологию религии не интересовал вопрос взаимосвязи религиозного опыта и нейрогуморальной регуляции[10] организма человека. Во-вторых, по нашему определению, область изучения психологии религии – психика, психическая деятельность человека (и не более того). Но мистика – это уже выход за границы психики, мистика – это уже не область псюхе и психофизической активности (об этом подробнее см. ниже главу «Религия и мистический опыт»).
Итак, одна наша задача – выяснить, какое отношение к религиозному опыту имеет человеческий мозг. Существуют ли объективные[11] методы исследования субъективных переживаний? И что нам могут дать результаты таких объективных методов исследования для анализа религиозного опыта?
Вторая наша задача – уяснить вектор мистического переживания, указав причины и условия возникновения самой потребности в мистическом опыте.
Относительно первой части исследования стоит сказать, что, с одной стороны, несмотря на глубокие перемены в религиозной обстановке в нашей стране, в большинстве естественно-научных учебников, освещающих физиологию высшей нервной деятельности, продолжает доминировать материалистическая позиция. Само собой разумеющимся считается восприятие мозга как эпифеномена[12] высокоорганизованной материи, т. е. центральной нервной системы (ЦНС).
С другой стороны, в философии, религиоведении и прочих гуманитарных науках материалистическая позиция в настоящее время считается в целом изжившей себя (заодно со старой советской марксистско-ленинской идеологией).
Религиоведение и нейрология в России продолжают существовать как бы в параллельных мирах и в целом предпочитают не сталкиваться между собой. Хотя, правды ради, следует отметить, что в нашей стране нейронаука делает попытки изучения религиозных феноменов.
Выдающийся вклад в этом направлении внесла Наталья Петровна Бехтерева, ученый-физиолог, научный руководитель Института мозга человека Российской Академии наук (ИМЧ РАН), руководитель научной группы нейрофизиологии мышления и сознания. Наталья Бехтерева создала комплексный метод исследования принципов структурно-функциональной организации головного мозга человека, механизмов мышления, памяти, эмоций и творчества. Кроме «чисто научных» и «сугубо физиологических» процессов, Бехтереву в не меньшей степени интересовали вопросы «странных» явлений, связанных с деятельностью головного мозга: сверхсильное влияние одного человека на другого или на других в заданной ситуации, причем влияние не только на психическую, но и на соматическую сферу, виґдение отдаленных событий настоящего, прошлого и даже будущего (Н. П. Бехтерева. «О мозге человека»). «Выход из тела, – задается вопросом Н. П. Бехтерева, – действительно выход души или феномен умирающего мозга, умирающего не только клинической, но уже и биологической смертью?» Удивительно, но признанный, авторитетный и «серьезный» ученый, Наталья Бехтерева все-таки приходит к выводам далеко не материалистическим. « Я хочу подчеркнуть, – пишет Бехтерева, – что если ранее наука противопоставлялась религии (но, кстати, не наоборот; если полистаете труды прошлых веков, вы увидите, что даже казнь Джордано Бруно была, по существу, не столько борьбой с его учением, сколько борьбой с ним самим), то сейчас, хотя по инерции или сознательно все это еще происходит, наука вошла в ту фазу, когда она скорее подтверждает, прямо или косвенно, по крайней мере ряд положений религии, которые в период младенчества науки могли быть приняты только на веру».
Эксперименты и исследования Института мозга человека РАН – научного и практического центра по исследованию мозга человека – нередко приводят к практическим подтверждениям религиозных знаний. В ИМЧ РАН уже не один год проводится изучение мозговой физиологической организации мышления, эмоций, творчества и сознания и их связи с религиозными феноменами. Для регистрации и анализа физиологических процессов в мозге и их корреляции с психическими процессами используется специально разработанный комплекс аппаратно-программных средств. Так шаг за шагом мы получаем объективные знания о субъективных религиозных переживаниях.
К сожалению, ученым, занимающимся точными и естественными науками, зачастую недостает знаний в области религии, и это приводит к односторонним, а порой и к неверным истолкованиям получаемых ими результатов. Религиоведы же, неискушенные в премудростях естественных наук, по большей части предпочитают игнорировать проблему «мозг–религиозный опыт».
Цель данной работы как раз и состоит в преодолении дистанции между гуманитарным и естественно-научным подходом в разрешении проблемы сознания, прежде всего – сознания религиозного.
Если мы взглянем на сегодняшнюю карту исследований функционирования мозга и его связи с сознанием, то увидим массу белых пятен. Человечество освоило практически все территории земного шара, но освоение территории головного мозга – пока дело будущего. Человек на протяжении своей сознательной истории неоднократно предпринимал попытки самоосвоения, стараясь определить себя в бытии или, напротив, разрушить эти пределы. По преданию, изречение «познай самого себя» было начертано на фронтоне храма Аполлона в Дельфах и принадлежало Фалесу, «основателю» древнегреческой философии. Но, как и много веков назад, в наши дни человек остается для себя самого большой загадкой.
Мы привыкли изучать мозг лишь как некое объективное, физическое явление в ряду других физических явлений. С другой стороны, как правило, мы игнорируем, оставляем за скобками роль мозга в процессе формирования нашего субъективного опыта, наших чувств и нашего мышления. Конечно, мы можем пускаться в пространные рассуждения о природе и механизмах сущего (как это принято у основной массы людей, называющих себя философами и психологами), не обращая внимания на то, что сами речь, мышление и чувства тесно связаны с функционированием головного мозга. Или, напротив, мы будем по-прежнему сканировать мозг и резать его на кусочки, не учитывая того, что эти кусочки предстают нам все в том же субъективном восприятии. Увы, продолжая в том же духе, мы не продвинемся далеко в исследованиях связи работы мозга и сознания.
Если же мы все-таки попытаемся интегрировать гуманитарные и естественно-научные знания, проанализируем в междисциплинарном исследовании имеющиеся у нас данные, многое из области, казалось бы, несовместимых явлений откроется нам в совершенно новом свете. Данная работа намечает такой интегральный подход к изучению целостного человека в его наивысших, т. е. религиозных, мистических состояниях.
Нам предстоит разобраться, какое отношение ко всему этому имеет сложнейшее и совершеннейшее из известных нам творений Природы – человеческий мозг. Такой метод в изучении религиозного феномена с привлечением достижений нейрологии мы, конечно, можем традиционно называть психологией религии, хотя такой подход, скорее, ближе к нейрологии и биологии религии.
Вместе с тем относительно второй задачи нашего исследования мы рассмотрим причины и условия, в результате которых возникает потребность в мистическом опыте, и даже заглянем в область невыразимого, того, что нельзя изобразить и описать, на что можно лишь указать языком символов, метафор и притч. А это уже область изучения новой интегральной науки – абсолютологии. Для достижения целей нашей работы нам предстоит соприкоснуться с фундаментальными философскими темами, такими как космология (и онтология в целом, как в ее физических, так и метафизических аспектах), этика, эстетика и аксиология, а также сотериологические векторы различных религиозных учений.
Как уже говорилось, в мистических вопросах нам призвана помочь абсолютология. Что собой представляет эта наука?
Абсолютология – это наука о мистическом опыте, об Абсолютной Реальности и ее проявлении в бытии. Понятие «абсолютология» более широкое, чем «теология» (богословие), поскольку в последней, как правило, априорно (изначально и бессознательно) Абсолют воспринимается тождественным личностному творцу космоса. Однако существуют религиозно-философские системы, в которых Абсолют не рассматривается как личность, как «персональный Бог». Самый яркий тому пример – буддизм и даосизм. Анализировать такие учения в контексте «теологии» (само слово буквально производится из двух древнегреческих терминов: «теос» – бог и «логос» – исследование, учение, различающее знание) – значит заранее обрекать их на статус «изгоев» в религиозно-философском исследовании мистического опыта и абсолютного основания бытия (поскольку, несмотря на допущение в этих религиях веры в богов, это по существу нетеистические учения – боги не являются конечными инстанциями-сущностями, существующими независимо, а представляют собой проявление сверхличностной мистической субстанции-природы).
Напротив, абсолютология – это освоение Великого Пути к Самореализации, к реализации, осознанию Божественного в нас.
Абсолютология – это наука, а не «теология», «богословие» и не «теософия» (по той же причине: корни этого слова «теос» и «софия» – мудрость). Как пишет Евгений Алексеевич Торчинов:
«Богословие в собственном смысле – достояние таких религий, как христианство и ислам (и, вероятно, иудаизм), поскольку, во-первых, это теистические религии, в которых любая рефлексия на доктрину должна была с неизбежностью принять форму рассуждений о природе Бога, а во-вторых, эта форма теоретической рефлексии достаточно четко (хотя и не всегда) отделялась от философии, даже от религиозной. В христианской Европе это стало совершенно очевидным с эпохи Нового времени, особенно после того, как И. Кант развенчал претензии теологии (впрочем, как и метафизической философии) на статус науки. В исламе изначально существовало различие между богословскими школами (калам) и философией (фалсафа), причем отношения между ними отнюдь не всегда были безоблачными.
Напротив, в индо-буддийском мире собственно богословия, или теологии, не существовало вовсе (это равным образом относится и к нетеистическим религиям). По существу, богословие и философия полностью совпадали; при этом нельзя сказать, что в Индии или Тибете существовали только богословие или только философия. Скорее, там имело место нечто весьма специфическое, отличное и от того, и от другого (в том смысле, в каком мы привыкли говорить о философии и теологии применительно к средиземноморским культурам)».
Что такое «теология» (в русском варианте – «богословие»)? Слово «теология» происходит от греч. Theologia (theos – Бог и logos – слово).
В общем смысле теология – это слово или рассуждение о Боге или Божественной Реальности. Однако в настоящее время теология – не столько рассуждение о божественном и осмысление опыта личного богообщения, сколько попытка понимания божественного откровения, изложенного в Священных текстах, то есть«стремление понять веру».
Первоначально понятие «теология» имело несколько значений[13]. В Древней Греции, откуда родом этот термин, теология имела непосредственное отношение к философии. Согласно Аристотелю, теология имеет отношение к наивысшему знанию, мудрости. Мудрость – это высшая наука о первых началах и причинах сущего. Подобное знание, полагал Аристотель, выше человеческих способностей, и им может обладать один лишь Бог (Теос). Таким образом, первая философия оказывается теологией, божественной наукой в двух смыслах: с одной стороны, как то, чем может владеть только Бог, а с другой, как наука, предметом которой является божественное, Теос.
Для стоиков было характерно иное толкование понятия «теология». Поскольку базовым учением стоической школы был пантеизм, считалось, что все сущее представляет собой тело Бога. А это означало, что любое суждение о сущем – это суждение о Боге. В этом смысле теологией оказывалась любая наука.
Еще один подход в интерпретации понятия «теология» практиковался в эпикурейской школе. По представлениям эпикурейцев, сфера божественного находится за границами космоса, поэтому теология – это такая же частная наука, как логика, этика или риторика. Различия этих наук касаются лишь предмета, а не метода исследования.
В античности существовало еще одно толкование теологии, которое в конечном итоге с распространением христианства останется единственным. Еще Парменид в поэме «О природе» заявляет, что источник его философской системы – божественное откровение. Теология в данной интерпретации означает науку о толковании божественного откровения, о переводе этого откровения на человеческий язык. Это определение теологии оказалось доминирующим в Средние века и в таком виде дошло до наших дней. Естественная (античная) теология уступила место догматическому богословию, а философия была низведена до уровня «служанки» теологии.
Таким образом, догматическое богословие – это характерный для Средневековья подход в изучении мистической сути бытия. Состоит он из рассуждений («логических конструктов»), базирующихся на неких догмах. Догматы, или «постулататы», представляют собой утверждения, сформулированные избранными на основе откровений, полученных (согласно вере этих избранных) непосредственно от Бога, через каких-либо авторитетных, священных лиц (пророков или, как в случае христианства, от богочеловека Иисуса Христа), и безоговорочно принимаемых на веру адептами.
Догматическое богословие не является непосредственной интуицией, ведением Божественной сущности (это мистика). Богословие – также не умозаключения рациональной диалектики (это философия). Основной отличительный признак догматического богословия – вера в богодухновенный текст, Священное Писание. Священное Писание, с точки зрения богословов, это Слово самого Бога, обращенное к человеку через посредство пророков и Иисуса Христа.
«Теология/богословие» в настоящее время имеет практически исключительно монотеистический и дуалистический характер. Уже в самом своем определении подсознательно (априорно) подразумевается наличие некоего «Самого Главного во Вселенной» – божественной личности, или, проще говоря, Бога (Теоса), который, как считается, дает откровение своим избранным (пророкам), а те излагают это откровение более широкой аудитории, обращая их в веру. На следующем этапе верующие осмысляют то, что приняли на веру, а также начинают спорить друг с другом о правильной интерпретации полученнойСвыше информации.
Подытоживают споры собрания религиозных иерархов (в христианстве «вселенские соборы»), которые утверждают обязательные для всех верующихдогматы (правила веры) и решают, что считатьправильным, а что – заблуждением (ересью).
Часть верующих, не желавшая соглашаться с установленными догматами, объявляласьеретической, подвергалась гонениям, а в наиболее радикальной форме – пыткам и сожжению на кострах, конечно же «во имя спасения бессмертных, но заблудших душ».
Вопросы утверждения догматов непосредственно связаны с закулисными политическими играми (не только в пределах самих религиозных объединений). Известно, что решающее слово в религиозных вопросах играли именно государственные правители. И далеко не всегда эти правители отличались кротким, богобоязненным нравом. Так, например, Юстиниан, который утопил в крови тысячи граждан своего государства (бунт 11 января 532 г.), уничтожил знаменитые философские школы, платоновские Академии, а также объявил еретиком Оригена, учение которого было последним мостиком между античной мудростью и христианской верой.[14]
Изначально ересью обозначали философские или риторические школы, направления мысли. Буквально ересь (от греч. hairesis) переводится как «выбор». Естественно, для ортодоксии (правильного мнения) «выбор» – понятие недопустимое. Ведь для фундаменталистского мышления может существовать только одна правильная точка зрения, и она утверждена догматически. В действительности, если провести ответственное исследование (социологический опрос), то выяснится, что основная масса людей, относящих себя к той или иной религиозной конфессии, имеет очень и очень слабое представление об основных догматах своего религиозного объединения. Более того, как это не раз выяснялось в беседах с поверхностными адептами, оказывалось, что взгляды этих адептов по ряду вопросов веры можно смело классифицировать как еретические.
С каждым «вселенским собором» количество «вариантов для выбора» резко сокращалось. Поддерживаемые государственной властью[15], церковные иерархи уничтожали всех инакомыслящих. Зачем отстаивать свою точку зрения в дискуссиях, когда можно, опираясь на репрессивные органы, просто устранять своих идеологических оппонентов.
Весь этот процесс естественного богословского отбора называется научной методологической попыткой понимания божественного откровения, или собственно теологией/богословием. Нередко такой способ исследования метафизических истин превращается в умствования (зачастую весьма воинственные), основанные на информации из вторых (а то и из десятых) рук и, как правило, тесно взаимосвязанные с текущей политической ситуацией (т. е. с самой банальной общечеловеческой борьбой за власть и место под солнцем).
Таков путь рождения догматической теологии/богословия. Начинается он с интерпретации отдельными (выдающимися) личностями мистического опыта – то есть собственно откровением, а заканчивается институционально утвержденной интерпретацией чужого откровения – то есть догматическим богословием.
Потребовался долгий процесс выздоровления от догматическо-теологической летаргической болезни в виде «средневековой схоластики» и «немецкой классической философии». Осложнения после выздоровления от этого тяжкого недуга до сих пор наблюдаются в виде несуразных схоластических латинизмов, которыми все еще (неизбежно) изобилует философская мысль, отпугивая незадачливого, непосвященного обывателя.
Но зачем, спрашивается, такой долгий, запутанный и аберрированный путь, когда сегодня мы обладаем массой уникальных методов получения собственных откровений, или, говоря иначе, методов РАСШИРЕНИЯ СОЗНАНИЯ и УВЕЛИЧЕНИЯ ОСОЗНАННОСТИ и приобретения неопосредованной МУДРОСТИ? Лишь сам человек, получив «альтернативное», независимое откровение, сможет ответить (СЕБЕ И ДЛЯ СЕБЯ, не шибко докучая этими ответами другим свободным вопрошателям) на вопрос – ЕСТЬ ЛИ БОГ, ЯВЛЯЕТСЯ ЛИ БОГ ВЕРХОВНОЙ ЛИЧНОСТЬЮ или СВЕРХЛИЧНОСТНОЙ ПРИРОДОЙ ВСЕГО СУЩЕГО, а также – В КАКИХ ОТНОШЕНИЯХ ОН СОСТОИТ С БОГОМ?
Безусловно, «духовные монополисты» (государственно одобренные религиозные институты) не заинтересованы в таких демократических, плюралистических откровениях. Скорее всего, «нелегальный» мистицизм будет расцениваться ими как общение с силами зла – с коварными бесами или даже с самим Дьяволом. Но вот где тот критерий, какое откровение (мистический опыт) нам считать настоящим, а какой – от лукавого? И кто знает, каков источник откровения официальных культов? Может быть, это дано знать только представителям самих официальных культов?
Итак, на смену богословию (в средневековом понимании) пришла абсолютология. Абсолютология – это новая, живая и практическая наука о природе человека и всего сущего. Это наука О ПРИРОДЕ УМА (в значении субстанции сущего), СОЗНАНИЯ и тех чудесах и дажефокусах, на которые способен УМ. Фундамент этой науки – Philosophia perennis – Вечная Философия[16]. Одна из главных задач абсолютологии – изучение мистического опыта, причин и условий возникновения этого опыта, а также форм проявления (отражения, осознания) мистического опыта в культуре и искусстве разных народов. Причем изучение это не ограничивается лишь «вторичной» информацией и не основано на догматах какой-либо религии. Основную ценность для данной науки представляет собственное непосредственное мистическое переживание каждого живого существа, вне зависимости от национальности, социального положения и личных убеждений, мистическое переживание, свободное от оков «догматической дремоты» и закоснелых предрассудков.
Методологически абсолютология базируется на интегральном методе Кена Уилбера (с рядом оговорок, касающихся «ориентирующих обобщений» или «твердых выводов»).
В данном вопросе Уилбер исповедует несколько «большевистский» метод подчинения меньшинства большинству. В любой области Уилбер просто обращается к такому уровню абстракции, на котором различные конфликтующие подходы на поверку оказываются согласующимися друг с другом. Возьмем, к примеру, великие мировые религии. Все ли они согласны с тем, что Иисус – Бог? Нет. Значит, мы должны сбросить это со счетов. Все ли они согласны с тем, что Бог существует? Это зависит от того, что значит «Бог». Все ли они согласны в своих представлениях о Боге, если под «Богом» мы подразумеваем Дух, который во многих отношениях неопределим по сути, от буддистской Пустоты до иудейской тайны Божественного? Да, это подходит в качестве обобщения того, что Уилбер называет «ориентирующим обобщением» или «твердым выводом» (Кен Уилбер «Один вкус»). Увы, не всегда «большинство» выражает истину. Бывает так, что оказывается прав один из миллиона заблуждающихся. Однако, если быть последовательным сторонником «ориентирующих обобщений» Уилбера, придется «сбросить со счетов» точку зрения «белой вороны», вопиющей в пустыне, и признать верным мнение заблуждающегося большинства.
Интегральный метод состоит во всестороннем исследовании явления – в данном случае мистического опыта. Должны быть использованы как объективные, так и субъективные способы исследования предмета. Как пишет сам Уилбер:
«Есть много способов объяснять „интегральное“ или „холистическое“. Наиболее распространенный из них состоит в том, что это подход, который пытается включать в себя и объединять материю, тело, ум, душу и дух, то есть пытается включать в себя все Великое Гнездо Бытия. Физика имеет дело с материей, объект биологии – живое тело, психология работает с умом, богословие ориентировано на душу, а мистицизм имеет дело с непосредственным переживанием духа, и потому интегральный подход должен включать в себя физику, биологию, богословие и мистицизм (и не только их).
Например, ваше сознание можно рассматривать изнутри – в качестве субъективности, вашего собственного осознания в данный момент, – которое переживается как первое лицо и „я“ (все образы, побуждения, понятия и желания, проплывающие у вас в уме в данный момент). Кроме того, можно изучать сознание объективным, эмпирическим, научным образом в третьем лице – как „оно“ (например, мозг содержит ацетилхолин, дофамин, серотонин и т. д., которые описываются на объективном языке „оно“). Вдобавок и то и другое существует не только в единичных, но и во множественных формах – не просто, как „я“ или „оно“, но как „мы“. Эта коллективная форма тоже имеет внешнюю и внутреннюю сторону: культурные ценности, разделяемые изнутри (например, моральные нормы, мировоззрения, культурный смысл), и внешние конкретные социальные формы, рассматриваемые снаружи (например, способы производства, технология, экономический базис, общественные институты, системы информации)».
В отношении исследований головного мозга человека Кен Уилбер замечает:
«Например, когда физиологи мозга изучают человеческий мозг, они описывают его составные части и компоненты – нервную систему, различные синапсы, нейромедиаторы вроде серотонина и допамина, динамику электрических волн и так далее. Все это – объективные, или внешние, свойства человека. Даже если мозг находится „внутри“ человеческого организма, специалист по физиологии мозга познает его только объективным, или внешним, способом.
Но вы сами не можете даже увидеть ваш мозг как объект, если, конечно, вы не разрежете себе череп и не возьмете зеркало. Это единственный способ, при помощи которого вы можете увидеть свой мозг. Но вы можете ощущать свой разум и непосредственно, прямо сейчас испытывать его действие. Разум – это то, как ваше понимание выглядит изнутри; ваш мозг – это просто то, как оно выглядит с внешней точки зрения».
Итак, предмет изучения абсолютологии – мистический опыт и та реальность, которая открывается в этом опыте. Однако известно, что для науки недостаточно иметь предмет изучения и благую цель. Необходим эффективный метод. Абсолютология использует как традиционный философский метод (известно, что единственный инструмент философии – мышление; следовательно, философия заканчивается там, где средства рационального мышления становятся бесполезными, а бесполезны они в сфере собственно мистического опыта), так и метод строгого научного эксперимента (о методах научного абсолютологического исследования готовится специальное издание).
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Продолжение на ЛитРес
Читайте также
Внутренний мир и религиозный опыт
Внутренний мир и религиозный опыт Вера таинственна не только потому, что выводит нас к Тайне. Называть её чувством можно лишь условно. Это состояние, развёрнутость души в некоторую важную для неё сторону. Это способность к восприятию некоторых почти неуловимых сигналов.
МЕТАФИЗИЧЕСКОЕ ЗНАНИЕ И МИСТИЧЕСКИЙ ОПЫТ
МЕТАФИЗИЧЕСКОЕ ЗНАНИЕ И МИСТИЧЕСКИЙ ОПЫТ Трения между сторонниками знания и приверженцами йогического опыта могут быть прослежены во всей истории буддизма. К началу нашей эры в этот спор вмешалась третья группа — последователи бхакти. Впрочем, нельзя сказать, что
Религиозный опыт
Религиозный опыт «Опыт» представляется неточным термином. В широком смысле он означает «накопленное знание, возникающее из непосредственного столкновения с жизнью». Когда говорят об «опытном учителе» или «опытном враче», то имеют в виду учителя или врача, которые овладели
Мистический опыт
Мистический опыт Как и во всех других случаях мистического опыта, дзэнское просветление не поддается толкованию и вербальному выражению. Однако в то время, как христианские мистики не оставляют надежду объяснить необъяснимое и выразить невыразимое, сведения о личных
§ 275. Суфизм, эзотерика и мистический опыт
§ 275. Суфизм, эзотерика и мистический опыт Суфизм представляет собой самое известное мистическое явление в исламе и одну из его самых значительных эзотерических традиций. Этимологически арабское слово sufi, возможно, происходит от s?f, «шерсть», аллюзия на шерстяной плащ,
§ 45. Религиозный опыт Иисуса
§ 45. Религиозный опыт Иисуса Направление «восторженного» христианства мы видим уже в самом начале, в церквах первого поколения. Далее, во втором поколении, оно, воз–можно впервые, в классической форме зафиксировано в Деяниях Апостолов. Возникает вопрос: не принадлежал ли
§ 46. Религиозный опыт Павла
§ 46. Религиозный опыт Павла Итак, проявление «восторженности» в раннем христианстве было очень сильным. Однако, несмотря на то что миссия и весть Иисуса непосредственно проистекают из Его духовного опыта и что Его можно назвать харизматиком, к «восторженным» верующим Его
ГЛАВА IV. МИСТИЧЕСКИЙ ОПЫТ ОБОЖЕНИЯ
ГЛАВА IV. МИСТИЧЕСКИЙ ОПЫТ ОБОЖЕНИЯ Человек может уже в этой жизни реально испытать обожение. Григорий Палама, как и другие византийские мистические богословы, связывает этот опыт с практикой непрестанной молитвы, цель которой — постоянное общение с Богом и видение
Как передать религиозный опыт?
Как передать религиозный опыт? Этой функцией постоянного восстановителя оскверненных изначальных ценностей глубоко отмечено, израильское духовенство. Стремясь сохранить изначальную верность народа Богу, оно должно будет постоянно бороться с забвением, а кроме того, с
1. Мистический опыт и церковное Предание. Место преподобного Симеона в Православной Церкви.
1. Мистический опыт и церковное Предание. Место преподобного Симеона в Православной Церкви. Главной целью настоящей работы было показать существенное единство и тесную связь между Симеоном Новым Богословом и церковным Преданием, включающем в себя Священное Писание,
Глава 4 Мистический опыт
Глава 4 Мистический опыт Павел навсегда останется символической фигурой, пережившей внезапное, полное и совершенное превращение, ярчайшей личностью, которая поражала умы: по свидетельству книги «Деяний» мы знаем, что Бог явился ему, как молния, и ослепленный его сиянием,