Главная » Правописание слов » Как пишется слово филология

Слово Как пишется слово филология - однокоренные слова и морфемный разбор слова (приставка, корень, суффикс, окончание):


Морфемный разбор слова:

Однокоренные слова к слову:

Филология

Служа самопознанию культуры, филология возникает на сравнительно зрелой стадии письменных цивилизаций, и наличие её показательно не только для их уровня, но и типа. Высокоразвитые древние культуры Ближнего Востока вовсе не знали филологии, западноевропейское средневековье отводило ей весьма скромное место, между тем на родине философии, в древних Индии и Греции, филология возникает и разрабатывается как некое соответствие впервые оформившейся здесь гносеологической рефлексии над мышлением — как рефлексия над словом и речью, как выход из непосредственного отношения к ним. Несмотря на позднейшие конфликты между философской волей к абстракции и конкретностью филологии (например, нападки филологов-гуманистов на средневековую схоластику или уничижительный отзыв Г. В. Ф. Гегеля о филологии), первоначальное двуединство философии и филологии не было случайным, и высшие подъёмы филологии обычно следовали за великими эпохами гносеологической мысли (в эллинистическом мире — после Аристотеля, в Европе 17 в. — после Р. Декарта, в Германии 19 в. — после И. Канта).

После периода учёного профессионализма (приблизительно середина 16 — середина 18 вв.) в Германии начинается новая эпоха филологии в результате импульса, данного «неогуманизмом» И. И. Винкельмана. Как во времена Возрождения, но с несравненно большей научной строгостью ставится вопрос о целостном образе античного мира. Немецкий филолог Ф. Л. Вольф вводит термин «филология» как имя науки об античности с универсалистской историко-культурной программой. В 19 в. в итоге деятельности немецких филологов Г. Узенера, Э. Роде, У. фон Виламовиц-Мёллендорфа и других древняя история отделилась от филологии; тогда же под влиянием романтизма и других идейных течений наряду с «классической» возникла «новая филология»: германистика (братья Я. и В. Гримм), славяноведение (А. Х. Востоков, В. Ганка), востоковедение. Однако наиболее наглядно универсальность филологии реализовалась между эпохой Возрождения и серединой 19 в. в традиционной фигуре филолога-классика, специалиста по античным текстам, совмещавшего в себе лингвиста, критика, историка гражданского быта, нравов и культуры, знатока других гуманитарных, а при случае даже естественных наук — всего, что в принципе может понадобиться для прояснения того или иного текста.

Однако несмотря на последующую неизбежную дифференциацию лингвистических, литературоведческих, исторических и других дисциплин, вышедших из лона некогда единой историко-филологической науки, существенное единство филологии как особого способа подходить к написанному слову и поныне сохраняет свою силу, хотя и в неявном виде. Иначе говоря, филология продолжает жить не как партикулярная «наука», по своему предмету отграниченная от истории, языкознания и литературоведения, а как научный принцип, как самозаконная форма знания, которая определяется не столько границами предмета, сколько подходом к нему.

Новые возможности, в т. ч. и для гуманитарных наук, связаны с исследованиями на уровне «макроструктур» и «микроструктур»: на одном полюсе — глобальные обобщения, на другом — выделение минимальных единиц значений и смысла. Но традиционная архитектоника филологии, ориентированная на реальность целостного текста и тем самым как бы на человеческую мерку (как античная архитектура была ориентирована на пропорции человеческого тела), сопротивляется таким тенденциям, сколь бы плодотворными они ни обещали быть.

Для современности характерны устремления к формализации гуманитарного знания по образу и подобию математического и надежды на то, что в результате не останется места для произвола и субъективности в анализе. Но в традиционной структуре филологии, при всей строгости её приёмов и трезвости её рабочей атмосферы, присутствует нечто, упорно противящееся подобным попыткам. Речь идёт о формах и средствах знания, достаточно инородных по отношению к так называемой научности, — даже не об интуиции, а о «житейской мудрости», здравом смысле, знании людей, без чего невозможно то искусство понимать сказанное и написанное, каковым является филология. Математически точные методы возможны лишь в периферийных областях филологии и не затрагивают её сущности. Филолог, разумеется, не имеет права на культивирование субъективности, но он не может и оградить себя заранее от риска субъективности надёжной стеной точных методов. Строгость и особая «точность» филологии состоят в постоянном нравственно-интеллектуальном усилии, преодолевающем произвол и высвобождающем возможности человеческого понимания. Как служба понимания филология помогает выполнению одной из главных человеческих задач — понять другого человека (и другую культуру, другую эпоху), не превращая его ни в «исчислимую» вещь, ни в отражение собственных эмоций.

Источник

Значение слова филология

Филология в словаре кроссвордиста

филология

ж.Совокупность гуманитарных наук, изучающих духовную культуру народа, выраженную в языке и закрепленную в литературном творчестве, в письменном тексте.

Большой современный толковый словарь русского языка

( гр. phileo люблю + logos слово) совокупность наук, изучающих письменные памятники, тексты, по которым можно описать язык и литературу того или иного народа.

Новый словарь иностранных слов

ж. Совокупность гуманитарных наук, изучающих культуру народа, выраженную в языке и литературном творчестве.

Новый толково-словообразовательный словарь русского языка Ефремовой

[гр. phileo люблю + logos слово]совокупность наук, изучающих письменные памятники, тексты, по которым можно описать язык и литературу того или иного народа.

Словарь иностранных выражений

(от греч. phileo — люблю 4- logos — учение), Совокупность наук, изучающих культуру какого-либо народа, выраженную в языке и литературном творчестве. Античная филология.. Славянская филология.

Словарь лингвистических терминов

совокупность наук, изучающих духовную культуру народа, выраженную в языке и литературном творчестве Славянская ф.

Словарь русского языка Ожегова

Современный толковый словарь, БСЭ

филология ж. Совокупность гуманитарных наук, изучающих культуру народа, выраженную в языке и литературном творчестве.

Толковый словарь Ефремовой

филологии, мн. нет, ж. (от греч. philos – друг и logos – учение, слово). Совокупность наук, изучающих культуру народа, выраженную в языке и литературном творчестве. Славянская филология. Античная филология. Романская филология. Германская филология.

Толковый словарь русского языка Ушакова

1961. С. С. Аверинцев.

Большая советская энциклопедия, БСЭ

Полный орфографический словарь русского языка

группа гуманитарных наук, изучающих культуру народа, выраженную в языке и литературном творчестве

Новикова, «проблема “литература как филология и филология как литература” и в наступившем столетии еще долго будет сохранять свою актуальность, задевая за живое литераторов разного творческого склада и разных эстетических взглядов» [16: 169].Проза филологической интенции (по тематике, по специфике героя, сюжета, по способу повествования) включает в себя «филологическую оглядку», «филологическое припоминание», требует определенного круга знаний (как от читателя, так, естественно, и от писателя), способности ориентации в культурном и историко-литературном дискурсе эпохи (и не одной).В круге таких проблем только в 70-е годы и появляется номинация прозаического жанра как «филологической прозы» и термина «филологический роман».

Некоторое право на это дает мне, как мне думается, также и моя специальность классического филолога — ибо я не знаю, какой еще смысл могла бы иметь классическая филология в наше время, как не тот, чтобы действовать несвоевременно, т. е.

Иначе говоря, не может ли дать славянской филологии что-то ценное богословский подход к слову, языку и словесному тексту (и, соответственно, не может ли филология в свою очередь что-то предложить богословию)?

Александрийских филологов Виламовиц называет «нашими коллегами», а самое науку рассматривает как начавшееся от них великое интернациональное движение, — и верно, филология родилась по меньшей мере две с половиной тысячи лет назад, а сотрудники александрийского Мусея делали примерно то же, что сейчас делаем мы.

Славянской филологии МГУ» с вписанным от руки инвентарным номером книги — 63, относящийся к тем временам, когда филология в Московском университете обреталась еще на Моховой.

Источник

Связанные словари

Филология

Филология

слово относится к словарным; смотрите подробнее, как запомнить

правописание словарного слова «филология»

⇒ Гласные буквы в слове:

гласные выделены красным

гласными являются: и, о, о, и, я

общее количество гласных: 5 (пять)

ударная гласная выделена знаком ударения « ́ »

ударение падает на букву: о

безударные гласные выделены пунктирным подчеркиванием « »

безударными гласными являются: и, о, и, я

общее количество безударных гласных: 4 (четыре)

⇒ Согласные буквы в слове:

согласные выделены зеленым

согласными являются: ф, л, л, г

общее количество согласных: 4 (четыре)

звонкие согласные выделены одинарным подчеркиванием « »

звонкими согласными являются: л, л, г

общее количество звонких согласных: 3 (три)

глухие согласные выделены двойным подчеркиванием « »

глухими согласными являются: ф

общее количество глухих согласных: 1 (одна)

Источник

ФИЛОЛОГИЯ

Смотреть что такое ФИЛОЛОГИЯ в других словарях:

ФИЛОЛОГИЯ

при делении наук на математические, естественные и «науки о духе» — делении, пользующемся наибольшим авторитетом в настоящее время, — ясно, что Ф. долж. смотреть

ФИЛОЛОГИЯ

(греч. philología, буквально – любовь к слову) содружество гуманитарных дисциплин – лингвистической, литературоведческой, исторической и др., из. смотреть

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ

филология ж. Совокупность гуманитарных наук, изучающих культуру народа, выраженную в языке и литературном творчестве.

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ

Филология — при делении наук на математические, естественные и «науки о духе» — делении, пользующемся наибольшим авторитетом в настоящее время, — ясно, что Ф. должна принадлежать к последней из этих трех категорий. Науки, посвященные изучению человеческого духа, могут изучать его либо в самом себе, либо в его творениях. Первую группу составляют специально философские науки (психология, логика, теория познания); вторая распадается на две подгруппы, смотря по тому, изучаются ли творения человеческого духа в смысле, так сказать, поперечного или в смысле продольного разреза, т. е. в своей одновременности или в своей последовательности. К подгруппе поперечного разреза принадлежит множество наук, называемых «теориями» или «системами», — теория языка, теория искусства, система действующего в данное время права, догматика данной религии и т. д. Подгруппу продольного разреза составляют две науки — история и Ф. Точно определить понятие историко-филологической науки можно, следовательно, так: «наука, имеющая своим содержанием изучение творений человеческого духа в их последовательности, т. е. в их развитии». Затруднительнее разграничить области обеих наук, входящих в состав общей историко-филологической науки, т. е. истории и Ф. Для установления правильной точки зрения на этот вопрос надлежит прежде всего помнить, что материальное разграничение обеих областей невозможно. Эта невозможность доказывается как неудачей всех произведенных в этом направлении попыток, так и историческим ходом развития обоих понятий — «Ф.» и «история», — в силу которого они при нынешних, рациональных требованиях в той и другой науке по необходимости должны были материально совпасть. — Слово «история» этимологически обозначает «ведение», причем в силу родства понятий «ведать» и «видеть» содержанием этого «ведения» предполагается то, что человек «видел», чему он был «свидетелем» — одним словом, всякого рода внешнее знание. Путешествия были поэтому необходимым подспорьем для «историка» в первоначальном смысле; он излагал то, что узнавал из устных источников о народах, их странах, обычаях, флоре, фауне, а также и об их судьбах в прошлом, поскольку о них существовала устная традиция. Так понимал слово «история» первый историк цивилизованного мира, Геродот; следы этого понимания и поныне сохранились в слове «естественная история». Повествование о судьбах народов заняло преобладающее положение в «истории» и мало-помалу стало единственным содержанием термина. В этом значении он перешел от греков к римлянам, причем, однако, необходимость личного наблюдения продолжала считаться характерным признаком истории: вот почему только история недавнего прошлого называется у римлян historia (кто по письменной традиции восстанавливает историю давно прошедших времен, тот пишет не historia, a annales). Со временем это различие потерялось: словом historia стали обозначать всякое подробное историческое сочинение в противоположность кратким конспектам (chronica). В этом значении слово перешло к новейшим народам; оно не изменялось заметно вплоть до XIX стол., когда рамки истории были сильно раздвинуты: кроме так назыв. политической истории, она приняла в себя и историю культуры. А так как в область культуры входит все то, что создано человеческим духом, то ясно, что история в современном смысле занимает всю площадь, отведенную выше для общей историко-филологической науки и при материальном понимании терминов рядом с ней для Ф. не осталось бы места. — К тому же результату, однако, мы придем и для Ф. при обзоре развития этого термина. Первоначально под λόγος в литературном значении слова разумелось всякое сочинение, бывшее плодом умственной работы автора, между прочим, и историческое, если только автор составлял его по писанным источникам на основании собственной комбинации; так, «историку» Геродоту противополагаются «логографы», которые, однако, по-нашему тоже были историками. Кто занимался подобными λόγοι, тот называл себя φιλόλογος (подобно тому, как занимавшиеся мудростью, σοφία, называли себя философами); обозначение это присваивалось и таким ученым древности, которые ничего общего с филологами наших дней не имели. Вообще в древности «филолог» в противоположность «историку» должен был обладать двумя качествами: он должен был быть исследователем (между тем как историк мог быть простым собирателем материалов) и должен был работать на месте, в библиотеке или лаборатории, а не разъезжать по чужим странам. Отсюда значение «кабинетный ученый», которое делается со временем преобладающим; с ним наше слово переходит в новейшую культуру. Так как изучаемы были вначале только книги древних авторов, то значение слова «филолог» сузилось: филологом стал называться тот, кто читал и объяснял древних авторов. Но расширение не замедлило последовать. Филолог счел своим долгом извлекать из древних авторов все то, что можно было из них извлечь; из объяснения древних авторов развилась наука об античной культуре, в состав которой вошла, разумеется, и древняя история. А когда в начале XIX в. наподобие и по образцу классической Ф. были выработаны Ф. германская, романская, славянская и т. д., то стало ясно, что и история в узком значении политической истории могла относиться к этой Ф., только как часть к целому. Когда же и история развилась до нынешней глубины и серьезности и превратилась из политической в общекультурную, тогда она по необходимости материально совпала с правильно понимаемой Ф. — Тем не менее есть коренное различие между историей и Ф.; но оно заключается не в материале, а в методе исследования. Дело в том, что историко-филологическая наука в отличие от всех прочих носит в себе самой причину своей естественной и неупразднимой двойственности. Все другие науки, имея дело с явлениями настоящего, дают своим представителям возможность, более или менее полную, стать лицом к лицу с изучаемыми ими объектами. Одна только история этой возможности совершенно лишена, имея своим объектом прошлое, которое не может быть изучаемо лицом к лицу. Его изучение возможно только благодаря тому, что оно оставило следы; эти следы, в чем бы они ни состояли, мы называем памятниками, исторический памятник — это и есть то третье, неустранимое, стоящее между историком и его прямым объектом — прошлым. Он-то и обусловливает распадение историко-филологической науки на историю и Ф. Чем ближе какой-нибудь ученый труд к памятникам, тем более носит он филологический характер; чем более он удаляется от памятников и налегает на общие законы развития, тем более его характер будет историческим. Другими словами, Ф.это обращенная к памятникам историяобращенная к общим законам развития сторона историко-филологической науки; история и Ф. — не две различных науки, а два различных аспекта одной и той же области знания. Кто устанавливает какой-нибудь исторический факт — напр. экономический характер революции Гракхов, — на основании свидетельств лучших источников (причем требуется выделить эти лучшие источники из числа всех имеющихся источников, разобраться в текстах и т. д.), тот устанавливает его филологически; кто его устанавливает на основании положения Италии и римского пролетариата в данную эпоху, тот его устанавливает исторически. Отсюда следует, что строгое отделение истории от Ф. на практике невозможно: всякий филолог должен быть в известной части своего научного естества и историком, и наоборот; иначе филологическая деятельность будет бесцельной, а историческая — беспочвенной. В отдельных случаях количественное, так сказать, отношение между историческими и филологическими элементами в уме исследователя бывает различно в зависимости от большего или меньшего несовпадения исторической и филологической классификации. Филологическая классификация производится по памятникам (мы различаем памятники литературные, археологические, этнографические: см. ниже), историческая — по содержанию (мы различаем политическую историю, историю культуры, литературы, искусств, языка и т. д.). Чем более соблюдено требование, чтобы каждая отрасль исторической науки имела своим источником особую и однородную группу памятников, тем более исследователь может расширить историческую часть своего научного естества и сузить филологическую, и наоборот. Наиболее оно соблюдено в новой истории; здесь поэтому (но также и по другим причинам) филолог стушевывается перед историком. Наименее оно соблюдено в истории классического Востока: тут одни и те же памятники являются источниками и для политической истории, и для истории языка и т. д. — и потому историк Египта стушевывается перед египтологом, т. е. филологом. Среднее место занимает классическая древность, а так как она в то же время и наиболее разработана, и ее принципы и методы были образцами для принципов и методов других областей историко-филологической науки, то мы ею здесь и займемся, отсылая для египетской, романской, славянской и т. д. Ф. к соответственным статьям. — Раз мы убедились, что Ф. представляет из себя обращенную к памятникам сторону историко-филологической науки, то руководящий принцип для систематизации специально классической Ф. дан сам собой: этот принцип содержится в понятиях «памятники» и их «обработка». Мы получаем, таким образом, две серии филологических наук: науки о памятниках и науки об их обработке. Первые имеют дело с самой материей, так сказать, Ф., вторые — с теми силами, посредством которых из этой материи добывается то, что из нее может быть добыто. Итак, мы делим филологические науки прежде всего на два класса: науки материальные и науки динамические. Начнем с материальных наук. Понимая под памятниками классической древности все, что нам от нее осталось, мы легко убедимся, что они распадаются на четыре обширные группы. Во-первых, одним из главнейших памятников древнего мира является сама земля, бывшая некогда свидетельницей его судеб; первую группу образуют, таким образом, географические памятники, причем слово «география» следует понимать в обширном смысле, т. е. включая в это понятие и топографию, и геологию, и метеорологию, и естественную историю. Во-вторых, от древности остались люди — говоря точнее, потомки тех людей, которые составляли некогда древний мир, нынешние греки и итальянцы; во вторую группу следует выделить поэтому этнологические памятники, т. е., главным образом, язык, религию и обычаи современных греков и итальянцев (причем слово «религия» следует понимать не в догматическом или конфессиональном, а в этнологическом смысле), поскольку они в силу естественной преемственности поколений произошли от языка, религии и обычаев древних. В-третьих, остались в более или менее испорченном виде и непосредственные памятники жизни древних греков и римлян: гробницы с их содержанием, следы дорог, следы и остатки городов (стен, зданий общественных и частных, главным образом храмов), статуи, всякого рода утварь, все это — либо без надписей, либо с надписями, наконец, всякого рода записи на камне, металле, глине, папирусе; третью группу памятников составят, таким образом, памятники археологические (причем этот термин следует понимать в обширном смысле, т. е. так, чтобы он обнимал также и эпиграфические памятники, т. е. надписи, с папирусами включительно). Наконец, нам осталась, в-четвертых, богатая литература древних греков и римлян, в списках, восходящих в редких случаях до Птолемеевской эпохи, но во всяком случае более поздних (и в этом заключается характерный признак, отделяющий памятники четвертой группы от эпиграфических), чем время первой записи подлинника; итак, четвертую и последнюю — и в то же время важнейшую — группу памятников классической филологии образуют памятники библиологические. Из этих четырех групп состоит инвентарь нашей науки; первая задача, которую он нам ставит, заключается в том, чтобы обратить его в свод источников этой науки. Действительно, в своем нынешнем виде наши памятники источниками служить не могут: западное побережье Малой Азии значительно изменилось за двадцать веков вследствие наносов ее рек, религия греков изменилась вследствие принятия христианства, данный барельеф или данная надпись сохранены в неполном виде, данное литературное произведение пострадало вследствие невежества или произвола переписчиков. Итак, требуется наука, которая научила бы нас парализовать влияние столетий, отделяющих нас от древнего миpa; эта наука называется критикой. Согласно сказанному выше, это наука динамическая; она сама по себе не имеет материального содержания, а получает его, будучи применяема в каждом отдельном случае. Соответственно делению филологического инвентаря мы различаем критику географическую, этнологическую, археологическую и библиологическую (или «филологическую» в узком значении слова). Географическую критику филолог производит в кооперации с географом, так как данные о прежнем состоянии земли черпаются отчасти из известий древних, отчасти же из ее нынешнего состояния. В аналогичном положении находится и этнологическая критика. В обеих только что указанных областях собирание материалов производится географами и этнологами (или фольклористами), филолог же только пользуется результатами их трудов. Напротив, обе последние области находятся всецело в ведении филологов. Археологическая критика, имея дело с оригиналами, видит свою задачу в восстановлении пропавшего, а не в исправлении уцелевшего (исключения сравнительно немногочисленны и не важны). Напротив, критика библиологическая, имея дело с копиями и перекопиями, заботится главным образом об исправлении того, что переписчиками неверно передано (см. Филологическая критика); вместе с тем, будучи обусловлена не стихийными или случайными повреждениями, подобно критике археологической, а человеческим невежеством и произволом, она в широкой мере пользуется психологическими соображениями и является поэтому самой интересной и трудной из всех. В то же время она наиболее разработана и точнее всех систематизирована, но все же ее система пока отзывается некоторой ремесленностью; полной научности библиологическая критика может достигнуть лишь путем еще более тесного сближения с современной психологией, а это — задача будущего. Таким образом, во всех четырех случаях задача критики состоит в том, чтобы, устраняя влияние промежуточных столетий, восстановить данный памятник в том виде, в каком он был в искомую эпоху; ее удачное применение дает нам возможность подняться, так сказать, этажом выше и превратить наш инвентарь в свод источников классической древности. Этот второй этаж состоит из тех же элементов, как и низший; и здесь мы встречаем древнюю географию, этнологию, археологию и литературу, но в очищенном от позднейших примесей и искажений и восстановленном виде. Дальнейшая работа, которой подвергаются эти восстановленные памятники, двойного характера, в зависимости от двойного значения, которое мы им приписываем. Мы хотим от них одного из двух: чтобы данный памятник (гора Ифома в Мессении, или фигура ламии — ведьмы — в народных поверьях, или статуя Венеры Милосской, или комедия Аристофана) или влиял на нас непосредственно, или служил бы нам источником для дальнейшей науки — науки о классической древности. В первом случае мы должны этот памятник понять, и притом понять всесторонне, так, чтобы в нем не осталось ни одной невыясненной стороны; науку, которая нас учит понимать памятники вообще, мы называем герменевтикой, всестороннее же понимание является задачей аналитической герменевтики. Применяя аналитическую герменевтику, мы должны будем гору Ифому объяснять геологически, геоботанически, экономически, стратегически и т. д., фигуру ламии — с этимологической, религиозной, поэтической, нравственной точки зрения, Венеру — с мифологической, эстетической, технической, комедию Аристофана — с грамматической, метрической, поэтической, исторической и т. д. Согласно сказанному выше, герменевтика является динамической наукой, подобно критике: и она сама по себе не имеет материального содержания, а получает таковое, лишь будучи применена к какому-нибудь памятнику, принадлежащему к своду источников классической Ф. Ее собственное содержание образуют правила объяснения. Эти правила по отношению к географическим памятникам выходят из компетенции филолога; по отношению к этнологическим они мало разработаны, так как материальный интерес преобладает здесь над формальным и памятники признаются важными почти исключительно как источники, о чем будет сказано ниже. Действительно разработанной оказывается аналитическая герменевтика по отношению к памятникам третьей и особенно четвертой группы. В этой последней настоящим полем аналитической герменевтики являются так назыв. объяснительные издания авторов. Мы различаем, прежде всего, экзегезу (т. е. объяснение в тесном смысле) и перевод: первая ведет, так сказать, читателя к памятнику, второй — памятник к читателю. И здесь, и там мы различаем затем формальный и реальный элементы и т. д. — Второй род герменевтики, как мы увидим, образует соединительную нить между филологическим и историческим аспектами историко-филологической науки; а так как аналитическая герменевтика завершает собой филологический аспект, то уместно будет в связи с ней поговорить о специально филологической классификации материала историко-филологической науки. Применительно к сказанному выше, мы получаем следующее деление. I. География древнего мира, которую не следует смешивать с географической наукой древних (ошибка, допущенная еще Ф. А. Вольфом; географическая наука древних составляет часть истории наук в древности и как таковая принадлежит к исторической, а не филологической классификации). Под географией следует разуметь исключительно географию физическую, так как только о ней нынешняя физиономия классических стран дозволяет суждения; зато она обнимает также и смежные области — геологию, метеорологию, климатологию, зоологию, ботанику. II. Этнология, т. е. наука о языке (включая народную литературу), религии и нравах нынешних обитателей древнего мира. Поскольку эти науки не имеют самостоятельного интереса (как этнология специально итальянцев или новогреков), они целиком вошли в соответственные отрасли исторической системы, так что в этом пункте филологическая и историческая классификации совпадают. III. Археология в широком смысле. В состав этой науки входят: 1) наука о памятниках инженерных: дорогах, мостах, водопроводах, цистернах, туннелях, фортификационных работах и т. д. Ни общего свода, ни общего имени нет. 2) Археология в тесном смысле, т. е. наука о памятниках искусства древних. Эти памятники делятся на следующие категории: а) памятники архитектурные, непосредственно соприкасающиеся с инженерными. К ним, кроме зданий в тесном смысле (храмов, театров, амфитеатров, базилик, терм, частных домов), принадлежат также в своей архитектонической части гробницы — как подземные, так и открытые, — триумфальные арки и т. п.; б) Памятники скульптурные, распадающиеся на две крупные категории: статуи (включая группы, гермы, бюсты, статуэтки) и рельефы. Среди последних особенно выделяются по численности и важности рельефы саркофагов, т. е. скульптурные украшения стен и крышек объемистых, большей частью мраморных гробов, в которых хоронили покойников. Другие разновидности рельефов — надгробные плиты, метопы и фризы храмов, родственные им стенные украшения и т. д.; в) памятники древней живописи, распадающиеся тоже главным образом на две группы: вазовую роспись и фрески, большей частью помпейского происхождения. В сравнении с этими двумя группами прочие памятники отступают на задний план; по своему техническому интересу заслуживают, однако, упоминания мозаики. К памятникам живописи примыкает и обширный класс так наз. этрусских зеркал, т. е. резьба на оборотной стороне бронзовых зеркал, главным образом мифологического содержания; г) домашняя утварь и прочие изделия, главным образом из глины и бронзы, реже из золота, серебра, камня, слоновой кости и друг. материалов. Особую важность имеют здесь глиняные, большей частью расписные вазы, сохранившиеся в огромном числе; их изучение составляет содержание особой науки, так назыв. керамики (обнимающей в широком смысле также и прочие изделия из глины). Интересны также резные камни (геммы и камеи). 3) Нумизматика, т. е. наука о монетах и родственных им памятниках. 4) Эпиграфика, т. е. наука о надписях, большей частью на мраморе, как общественного, так и частного характера (из последних особенно выдаются надгробия, составляющие самый многочисленный класс эпиграфических памятников). 5) Папирология, особенно расцветшая за последнее время благодаря находкам в Египте; это — наука о сохранившихся от самой древности записях на папирусе. Папирология стоит на меже между археологией и библиологией: из ее обоих классов один — папирусы документальные — соприкасается с эпиграфическими памятниками, обладая их отличительной чертой — оригинальностью, между тем как второй класс — папирусы литературные — только своей сравнительной древностью отличается от рукописей библиологического разряда. К папирусам примыкают и родственные им записи на свинце, воске, дереве и особенно на глиняных черепках (ostraka), служивших очень распространенным материалом для всякого рода расписок; сюда же, собственно, следовало бы отнести и стенные записи немонументального характера (dipiati и graffiti), найденные в большом числе особенно в Помпеях и относимые обыкновенно к эпиграфическим памятникам. IV. Библиология. Огромная масса списков памятников античной литературы, за сравнительно немногими исключениями, была составлена в средневековую эпоху; науку об этих списках, учащую в них разбираться, мы называем палеографией; это — преддверие библиологической критики. Палеограф имеет дело исключительно с данной рукописью; результатом его работы является ее прочтение, сличение или копия с нее. Когда эта работа сделана, вступает в свои права критика. Критик имеет дело обыкновенно с целым рядом рукописей; его задача — определить их взаимную зависимость, выделить наиболее достоверные между ними и на их основании (дипломатическая критика), а также и на основании догадок других ученых и своих собственных (конъектуральная критика) восстановить по мере возможности первоначальный текст. Результатом работы критика будет так наз. критическое издание автора, т. е. его очищенный текст, снабженный так наз. критическим аппаратом, т. е. примечаниями о разночтениях рукописей (variae lectiones) и догадках новейших ученых (adnotatio сritiса), а также, по желанию, и об образцах и подражателях издаваемого автора. По окончании работы критика вступает в свои права герменевтика — разумеется, аналитическая, дающая в результате комментированное (или объяснительное) издание автора. Такова обязанность Ф. по отношению к сохранившимся в особых списках авторам: сохранилось же сравнительно очень небольшое число памятников древней литературы. Но и об остальных нельзя сказать, чтобы они совсем пропали для науки: сохранились отрывки, либо в клочках папирусов, либо в древних хрестоматиях, либо в цитатах позднейших авторов. Если поэтому задача критика по отношению к сохранившимся авторам состоит в критическом издании, то по отношению к несохранившимся она состоит в собрании их отрывков: это — особая ветвь библиологической критики, имеющая свои особые методологические приемы. — Такова, в беглом обзоре, филологическая классификация историко-филологической науки. Прежде чем перейти к исторической, мы должны упомянуть о той динамической науке, которая составляет мост между Ф. и историей. Эта наука — синтетическая герменевтика. От аналитической она отличается: 1) своей односторонностью — в данном памятнике она видит исключительно источник интересующей ее науки и только с этой точки зрения его интерпретирует; 2) своей широтой — она не ограничивается одним памятником, а обнимает все, в которых может рассчитывать найти материалы для этой науки. Если аналитическую герменевтику можно уподобить исходящим от памятника и направляющимся в различные стороны лучам, то синтетическая уподобляется лучам, исходящим от памятника в одном направлении, а именно в направлении к искомой науке, где они соединяются с другими лучами, исходящими в том же направлении от других памятников. Естественный порядок, разумеется, тот, чтобы аналитическая герменевтика предшествовала синтетической: прежде всего памятник должен быть объяснен как таковой, и уже после того мы можем думать о том, чтобы, комбинируя его с однородными памятниками, создать на основании этой комбинации одну из дисциплин, составляющих науку о классической древности. Таким образом мы с помощью герменевтики поднимаемся еще этажом выше: от свода источников классической древности к самой системе наук о классической древности. Эти науки, вместе взятые, составляют историю древнего мира в широком смысле слова; их классификация поэтому — классификация историческая, почти совсем не совпадающая с филологической. Мы ограничимся здесь кратким наброском этой классификации, отсылая в прочем к статье История. Так как исторические науки, как науки о духе, примыкают к психологии, то и для их классификации разумнее всего будет взять в основу деление психологии на народную и индивидуальную. Исходя из него, мы получим деление науки о древнем мире на две крупные категории. I. История народного творчества древнего мира. Так как объектов народного творчества три — язык, религия, обычай, — то и его история распадается на три части. 1) История языка в его четырех составных частях: фонетической, морфологической, лексикологической и синтаксической. А так как оба так наз. древних языка (латинский и греческий) суть только сильные побеги, одержавшие в борьбе за существование победу над более слабыми (так наз. говорами или диалектами), то в состав истории древних языков входит также и диалектология. 2) История религии в ее трех составных частях — догматической, мифологической и ритуальной. 3) История обычаев и нравов, очень богатая, так как она касается всех продуктов народного творчества в области быта, от скромного глиняного горшка до гражданской общины. Мы различаем здесь: а) историю материальной культуры и в связи с ней экономическую историю; б) историю нравственной культуры и в связи с ней с одной стороны историю народной нравственности, с другой — историю права; в) политическую историю (т. е. историю государств), как внутреннюю, так и внешнюю. II. История индивидуального творчества древнего мира. 1) В области наук. Так как главной и центральной наукой в древности была философия, то здесь на первом плане стоит история философии, на втором — история всех прочих наук. 2) В области искусства. Тут мы различаем: а) историю литературы — поэзии и прозы; б) историю архитектуры, ваяния и живописи; в) историю музыки, мимики и орхестики, о которых, однако, за недостатком материалов, сказать можно не особенно много. Литература. Первые попытки создать систему классической Ф. сделали Fr. A. Wolf («Darstellung der Altertumswissenschaft», 1807) и Ast («Gundriss der Philologie»); сочинения их совершенно схематичны. Гораздо выше стоит A. B öckh («Encyclopä die und Methodologie d. philologischen Wissenschaften», 2 изд. 1886), но ему повредило стремление отделить Ф. как «познание познанного» от истории. Сознание их материального совпадения мы находим у Вундта («Logik», т. 2-й, ч. 2-я, стр. 303—436, 2 изд. 1896), но перестроить все здание Ф. на этом новом основании он, не будучи специалистом, не мог; он опирается главным образом на Бёка. Краткое руководство Урлихса («Grundlegung u. Geschichte d. Klass. Altertumswissenschaft») дает чисто внешнее и произвольное деление Ф. на чистую, историческую и философско-эстетическую. Настоящая статья, составляющая извлечение из университетского курса автора о филологической энциклопедии, является (насколько автору известно) первой попыткой построить систему Ф. (точнее — историко-филологической науки) на заимствованной у Вундта основной мысли, которую мы выше формулировали так: Ф. представляет из себя обращенную к памятникам сторону историко-филологической науки. Э. Зелинский.

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ (греческое philologia — «любовь к знанию») — система знаний, необходимых для научной работы над письменными памятниками, преимуществен. смотреть

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛО́ГИЯ (греч. philología, букв. — любовь к слову, от philéō — люблю и lógos — слово), совокупность, содружество гуманитарных дисциплин — лингвистических, литературоведческих, исторических и др., — изучающих историю и сущность духовной культуры человечества через языковый и стилистический анализ письменных текстов. Текст, все его внутренние аспекты и внешние связи — исходная реальность Ф. Сосредоточившись на тексте, создавая к нему служебный «комментарий» (наиболее древняя форма и классический прототип филологического труда), Ф. под этим углом зрения вбирает в свой кругозор всю ширину и глубину человеческого бытия, прежде всего бытия духовного. Т. о., внутренняя структура Ф. двуполярна. На одном полюсе — скромнейшая служба «при» тексте, не допускающая отхода от его конкретности; на другом — универсальность, пределы которой невозможно очертить заранее. В идеале филолог обязан знать в самом буквальном смысле слова все — коль скоро все в принципе может потребоваться для прояснения того или иного текста.

Служа самопознанию культуры, Ф. возникает на сравнительно зрелой стадии письменных цивилизаций, и наличие ее показательно не только для их уровня, но и типа. Высокоразвитые древние культуры Ближнего Востока вовсе не знали Ф., западноевропейское средневековье отводило ей весьма скромное место, между тем на родине философии, в древних Индии и Греции, Ф. возникает и разрабатывается как определенное соответствие впервые оформившейся здесь гносеологической рефлексии над мышлением, т. е. возникает как рефлексия над словом и речью, как выход из непосредственного отношения к ним. Несмотря на позднейшие конфликты между философской волей к абстракции и конкретностью Ф., первоначальное двуединство философии и Ф. не было случайным, и высшие подъемы Ф. обычно следовали за великими эпохами гносеологической мысли (в эллинистическом мире — после Аристотеля, в Европе XVII в. — после Р. Декарта, в Германии XIX в. — после И. Канта).

Индийская Ф. дала великих грамматистов (Панини, приблизительно V—IV вв. до н. э.; Патанджали, II в. до н. э.) и, позднее, теоретиков стиля; свою филологическую традицию имела культура Древнего Китая (Лю Се, V—VI вв., и др.). Однако традиция европейской Ф., не знакомой с достижениями индийцев вплоть до нового и новейшего времени, всецело восходит к греческим истокам, у ее начала стоит школьное комментирование Гомера. В эпоху софистов (2-я половина V — 1-я половина IV вв. до н. э.) складывается социальный тип образованного «умника»-интеллектуала, а литература достаточно обособляется от внелитературной реальности, чтобы стать объектом теоретической поэтики и Ф. (Протагор, Горгий, Продик); греческая теория литературы достигла полной зрелости в «Поэтике» Аристотеля. Эллинистическая Ф. (III—I вв. до н. э.) отделяется от философии и переходит в руки специалистов — библиотекарей Александрии (см. Александрийская филологическая школа) и Пергама, которые занимались установлением корректных текстов и комментированием классических авторов (см. Текстология и Комментарий). Дионисий Фракийский (приблизительно 170 — 90 до н. э.) окончательно оформил учение о частях речи, принятое и поныне. Раннехристианские ученые (Ориген, III в., вслед за ним — создатель латинского перевода Библии Иероним, IV—V вв.) произвели грандиозную текстологическую работу над подлинником и греческими переводами Библии, основав библейскую Ф. Традиции греческой Ф. продолжаются в средневековой Византии, в целом сохраняя античный облик (текстология и комментирование классиков).

На Западе гуманисты Возрождения, в отличие от позднесредневековых схоластов с их интеллектуальной страстью к абстрактно-формализованным системам, стремились (начиная с Ф. Петрарки, трудившегося над текстами Цицерона и Вергилия) не просто овладеть мыслительным содержанием авторитетных античных источников, но как бы переселиться в мир древних, заговорить на их языке (реконструировав его в борьбе с инерцией средневековой латыни). Филологическая критика религиозно-культурного предания (Эразм Роттердамский) сыграла роль в подготовке Реформации.

После периода ученого профессионализма (приблизительно середина XVI — середина XVIII вв.: Ю. Ц. Скалигер, А. Этьен, Р. Бентли, до сих пор незаменимые словари средневековой латыни и средневекового греческого языка, созданные Ш. Дюканжем) новая эпоха Ф. начинается в Германии в результате импульса, данного «неогуманизмом» И. И. Винкельмана. Как во времена Возрождения, но с несравненно большей научной строгостью ставится вопрос о целостном образе античного мира. Немецкий филолог Ф. А. Вольф вводит термин «Ф.» как имя науки об античности с универсалистской историко-культурной программой. В XIX в. в итоге деятельности плеяды немецких филологов (Г. Узенер, Э. Роде, У. фон Виламовиц-Мёллендорф и др.) древняя история отделилась от Ф. в качестве самостоятельной отрасли знания; тогда же под влиянием романтизма и других идейных течений наряду с «классической» возникла «новая филология»: германистика (братья Я. и В. Гримм), славяноведение (А. Х. Востоков, В. Ганка), востоковедение.

Универсальность Ф., т. о., наиболее наглядно реализовалась между эпохой Возрождения и серединой XIX в. в традиционной фигуре филолога-классика (специалиста по античным текстам), совмещавшего в себе лингвиста, критика, историка гражданского быта, нравов и культуры и знатока других гуманитарных, а при случае даже естественных наук — всего, что в принципе может потребоваться для прояснения того или иного текста. И все же, несмотря на последующую неизбежную дифференциацию лингвистических, литературоведческих, исторических и других дисциплин, вышедших из лона некогда единой историко-филологической науки, существенное единство Ф. как особого способа подходить к написанному слову и поныне сохраняет свою силу (хоть и в неявном виде). Иначе говоря, Ф. продолжает жить не как партикулярная «наука», по своему предмету отграниченная от истории, языкознания или литературоведения, а как научный принцип, как самозаконная форма знания, которая определяется не столько границами предмета, сколько подходом к нему.

Однако конститутивные принципы Ф. вступают в весьма сложные отношения с некоторыми жизненными и умственными тенденциями новейшего времени. Во-первых, моральной основой филологического труда всегда была вера в безусловную значимость традиции, запечатлевшейся в определенной группе текстов: в этих текстах искали источник высшей духовной ориентации, служению при них не жаль было отдать целую жизнь. Для религиозной веры христианских ученых эту роль играли тексты Библии, обоих Заветов, для мирской веры гуманистов Возрождения и «неогуманистов» винкельмановско-гётевской эпохи — тексты классической античности. Между тем современный человек уже не может с прежней безусловностью и наивностью применять к своему бытию меру, заданную какими бы то ни было чтимыми древними текстами. И сама Ф., став в ходе научного прогресса более экстенсивной и демократичной, должна была отказаться от выделения особо привилегированных текстов: теперь вместо двух (классической Ф. и библейской, «священной» Ф.) существует столько разновидностей Ф., сколько языково-письменных регионов мира. Такое расширение сферы интересного, важного, ценного покупается утратой «интимности» в отношении к предмету. Конечно, есть случаи, когда отношение к тексту сохраняет прежние черты; творения Данте — для итальянцев, И. В. Гёте — для немцев, А. С. Пушкина — для русских, — это тексты, сохраняющие значимость универсального жизненного символа. Тем не менее Ф. как содержательная целостность претерпевает несомненный кризис.

Во-вторых, в наше время новые и заманчивые возможности, в т. ч. и для гуманитарных наук, связаны с исследованиями на уровне «макроструктур» и «микроструктур»; на одном полюсе — глобальные обобщения, на другом — выделение минимальных единиц значений и смысла. Но традиционная архитектоника Ф., ориентированная на реальность целостного текста и тем самым как бы на человеческую мерку (как античная архитектура была ориентирована на пропорции человеческого тела), сопротивляется таким тенденциям, сколь бы плодотворными они не обещали быть (см. Литературный процесс и Структурализм).

В-третьих, для современности характерны устремления к формализации гуманитарного знания по образу и подобию математического и надежды на то, что т. о. не останется места для произвола и субъективности в анализе. Но в традиционной структуре Ф., при всей строгости ее приемов и трезвости ее рабочей атмосферы, присутствует нечто, упорно противящееся подобным попыткам. Речь идет о формах и средствах знания, достаточно инородных по отношению к т. н. научности — даже не об интуиции, а о житейской мудрости, здравом смысле, знании людей, без чего невозможно то искусство понимать сказанное и написанное, каковым является Ф. Математически точные методы возможны лишь в периферийных областях Ф.; Ф. едва ли станет когда-нибудь «точной» наукой. Филолог, разумеется, не имеет права на культивирование субъективности; но он не может и оградить себя заранее от риска субъективности надежной стеной точных методов. Строгость и особая «точность» Ф. состоят в постоянном нравственно-интеллектуальном усилии, преодолевающем произвол и высвобождающем возможности человеческого понимания. Как служба понимания Ф. помогает выполнению одной из главных человеческих задач — понять другого человека (и другую культуру, другую эпоху), не превращая его ни в «исчислимую» вещь, ни в отражение собственных эмоций.

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ

(от греч. philologfa, букв.— любовь к слову) — содружество гуманитарных дисциплин — языкознания, литературоведения, текстологии, источниковедения, палеографии и др., изучающих духовную культуру человека через языковой и стилистический анализ письменных текстов. Текст во всей совокупности своих внутр. аспектов и внеш. связей — исходная реальность Ф. Сосредоточившись на тексте, создавая к нему служебный «комментарий» (наиболее древняя форма н классич. прототип филологич. труда), Ф. под этим углом зрения вбирает в свой кругозор всю широту и глубину человеческого бытия, прежде всего бытия духовного. Т. о., внутр. структура Ф. двуполярна: на одном полюсе — скромнейшая служба «при тексте», не допускающая отхода от его конкретности, на другом — универсальность, пределы к-рой невозможно очертить заранее. Служа самопознанию культуры, Ф. возникает иа сравнительно зрелой стадии письм. цивилизаций, и наличие ее показательно не только для их уровня, ио и типа. Высокоразвитые древние культуры Бл. Востока вовсе не эиали Ф., зап.-европ. средневековье отводило ей весьма скромное место, между тем на родине философии, в древних Индии н Греции, Ф. возникает и разрабатывается как некое соответствие впервые оформившейся здесь гиосеологич. рефлексии над мышлением — как рефлексия над словом и- речью, как выход из непосредств. отношения к ним. Несмотря на позднейшие конфликты между филос. волей к абстракции и конкретностью Ф. (напр., нападки филологов-гуманистов на ср.-век. схоластику или уничижит, отзыв Г. В. Ф. Гегеля о Ф.), первонач. дву-единство философии и Ф. не было слу чайным, и высшие подъемы Ф. обычно следовали за великими эпохами гносео-логич. мысли (в эллииистич. мире — после Аристотеля, в Европе 17 в.— после Р. Декарта, в Германии 19 в.— после И. Каита). Иид. Ф. дала великих грамматистов — Панини (приблизительно 5—4 вв. до н. э.), Патаиджали (2 в. до и. э.) и позднее теоретиков стиля; свою филологич. традицию имела культура Др. Китая (Лк> Се, 5—6 вв., и др.). Однако традиция европ. Ф., не знакомой с достижениями индийцев вплоть до нового и новейшего времени, всецело восходит к греч. истокам, у ее начала стоит школьное комментирование Гомера. В софистич. эпоху (2-я пол. 5 — 1-я пол. 4 вв. до н. э.) лит-ра достаточно обособляется от внелит. реальности, чтобы стать объектом теоретич. поэтики и Ф. Среди софистов наибольшие заслуги в подготовке филологич. методов принадлежат Протагору, Горгто, Продику; греч. теория лит-ры достигла зрелости в «Поэтике» Аристотеля; эллииистич. Ф. (3—1 вв. до н. з.) отделяется от философии и переходит в руки специалистов — библиотекарей Александрии и Пергама, к-рые занимались установлением корректных текстов и комментированием. Дионисий фракийский (ок. 170— 90 до н. э.) окончательно оформил учение о частях речи, принятое и поныне. Раниехрист. ученые (Оригеи, создатель лат. перевода Библии — Иероним) произвели текстологич. работу над подлинником и греч. переводами Библии. Традиции греч. Ф. продолжаются в ср.-век. Византии, в целом сохраняя антич. облик (текстология и комментирование классиков); после падения империи (1453) ренессансная Италия получила наследие визаат. Ф. из рук ученых-беженцев. Гуманисты Возрождения стремились не просто овладеть мыслит, содержанием авторитетных антич. источников, но как бы переселиться в мир древних, заговорить иа их языке (реконструировав его в борьбе с инерцией ср.-век. латыни). После периода ученого профессионализма (приблизительно сер. 16 — сер. 18 вв.) в Германии начинается новая эпоха Ф. в результате импульса, данного «неогуманизмом» И. И. Виикельма-на. Как во времена Возрождения, ио с несравненно большей науч. строгостью ставится вопрос о целостном образе антич. мира. Нем. филолог Ф. А. Вольф вводит термин «Ф.» как имя науки об античности с универсалистской историко-культурной программой. В 19 в. в итоге деятельности нем. филологов Г. Уэенера, Э. Роде, У. фон Виламовиц-Мёллен-дорфа и др. древняя история отделилась от Ф.; тогда же под влиянием романтизма и др. идейных течений наряду с «классической» возникла «новая филология»: германистика (бр. Я. и В. Гримм), славяноведение (А. X. Востоков, В. Ганка), востоковедение. Однако наиболее наглядно универсальность Ф. реализовалась между эпохой Возрождения и сер. 19 в. в традиц. фигуре филолога-классика, специалиста по антич. текстам, совмещавшего в себе лингвиста, критика, историка гражд. быта, иравов и культуры, знатока др. гуманитарных, а при случае даже естеств. наук — всего, что в принципе может понадобиться для прояснения того или иного текста. Однако несмотря на последующую неизбежную дифференциацию лиигвистнч., лптературоведч., ист. и др. дисциплин, вышедших из лоиа некогда единой исто-рпко-филологич. иауки, существенное единство Ф. как особого способа подходить к иаписаиному слову и поныне сохраняет свою силу, хотя и в неявном виде. Иначе говоря, Ф. продолжает жить не как партикулярная «наука», по своему предмету отграниченная от истории, яз-зиания и лит-ведения, а как науч. принцип, как самозакониая форма знания, к-рая определяется не столько границами предмета, сколько подходом к нему. Конститутивные принципы Ф. вступают в весьма сложные отношения с нек-рымп тенденциями новейшего времени. Совр. человек не может с прежней безусловностью применить к своему бытию меру, заданную какими бы то ни было чтимыми древними текстами. И сама Ф., став в ходе науч. прогресса более экстенсивной и демократичной, должна была отказаться от выделения особо привилегиров. текстов: теперь вместо двух (классич. Ф. и библейской philo-logia sacra, «священной» Ф.) существует столько разновидностей Ф., сколько язы-ково-пнсьм. регионов мира. Новые возможности, в т. ч. и для гуманитарных наук, связаны с исследованиями на уровне «макроструктур» и «микроструктур»: на одном полюсе — глобальные обобщения, на другом — выделение мпннм. единиц значений и смысла. Но традиционная архитектоника Ф., ориентированная на реальность целостного текста и тем самым как бы на человеческую мерку (как антич. архитектура была ориентирована ка пропорции человеческого тела), сопротивляется таким тенденциям, сколь бы плодотворными они ни обещали быть. Для современности характерны устремления к формализации гуманитарного знания по образу и подобию математического и надежды иа то, что в результате не останется места для произвола и субъективности в анализе. Но в традиционной структуре Ф., при всей строгости ее приемов и трезвости ее рабочей атмосферы, присутствует нечто, упорно противящееся подобным попыткам. Речь идет о формах и средствах знания, достаточно инородных по отношению к т. иаэ. научности, — даже не об интуиции, а о «житейской мудрости», здравом смысле, знании людей, без чего невозможно то искусство понимать сказанное и написанное, каковым является Ф. Математически точные методы возможны лишь в периферийных областях Ф. и не затрагивают ее сущности. Филолог, разумеется, не имеет права на культивирование субъективности, но он не может и оградить себя заранее от риска субъективности надежной стеной точных методов. Строгость и особая «точность» Ф. состоят в постоянном нравственно-интеллектуальном усилии, преодолевающем произвол и высвобождающем возможности человеческого понимания. Как служба понимания Ф. помогает выполнению одной из главных человеческих задач — понять другого человека (и другую культуру, другую эпоху), не превращая его ни в «исчислимую» вещь, ни в отражение собств. эмоций. С. С. Аверинцев. смотреть

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ — совокупность, содружество гуманитарных дисциплин — лингвистич., лит.-ведч., истор. и др., — изучающих историю и сущность духовной культуры человечества через языковый и стилистич. анализ письменных текстов. Текст, все его внутр. аспекты и внеш. связи — исходная реальность Ф. Сосредоточившись на тексте, создавая к нему служебный «комментарий» (наиболее древняя форма и классич. прототип филол. труда), Ф. под этим углом зрения вбирает в себя всю ширину и глубину человеч. бытия, прежде всего бытия духовного. Т.о., внутр. структура Ф. двуполярна. На одном полюсе — скромнейшая служба «при» тексте, не допускающая отхода от его конкретности; на другом — универсальность, пределы к-рой невозможно очертить заранее. В идеале филолог обязан знать в самом буквальном смысле слова все — коль скоро все в принципе может потребоваться для прояснения того или иного текста.
Служа самопознанию культуры, Ф. возникает на сравнительно зрелой стадии письм. цивилизаций, и наличие ее показательно не только для их уровня, но и типа. Высокоразвитые древние культуры Бл. Востока вовсе не знали Ф., зап.-европ. средневековье отводило ей весьма скромное место, между тем на родине философии, в древних Индии и Греции, Ф. возникает и разрабатывается как определ. соответствие впервые оформившейся здесь гносеологич. рефлексии над мышлением, т.е. возникает как рефлексия над словом и речью, как выход из непосредств. отношения к ним. Несмотря на позднейшие конфликты между филос. волей к абстракции и конкретностью Ф., первоначальное двуединство философии и Ф. не было случайным, и высшие подъемы Ф. обычно следовали за великими эпохами гносеологич. мысли (в эллинистич. мире — после Аристотеля, в Европе 17 в. — после Декарта, в Германии 19 в.

после Канта).
Универсальность Ф. наиболее наглядно реализовалась между эпохой Возрождения и сер. 19 в. в традиц. фигуре филолога-классика (специалиста по антич. текстам), совмещавшего в себе лингвиста, критика, историка гражд. быта, нравов и культуры и знатока др. гуманитарных, а при случае даже естеств. наук — всего, что в принципе может потребоваться для прояснения того или иного текста. И все же, несмотря на последующую неизбежную дифференциацию лингвистич., лит.-ведч., историч. и др. дисциплин, вышедших из лона некогда единой историкофилол. науки, существенное единство Ф. как особого-способа подходить к написанному слову и поныне сохраняет свою силу (хоть и в неявном виде). Иначе говоря, Ф. продолжает жить не как партикулярная «наука», а как науч. принцип, как самозаконная форма знания, к-рая определяется не столько границами предмета, сколько подходом к нему.
Однако конститутивные принципы Ф. вступают в весьма сложные отношения с нек-рыми жизненными и умственными тенденциями новейшего времени. Во-первых, моральной основой филол. труда всегда была вера в безусловную значимость традиции, запечатлевшейся в опр. группе текстов: в этих текстах искали источник высшей духовной ориентации. Для религ. веры христ. ученых эту роль играли тексты Библии, обоих Заветов, для мирской веры гуманистов Возрождения и «неогуманистов» винкельмановско-гётевской эпохи — тексты классич. античности. Между тем совр. человек уже не может с прежней безусловностью и наивностью применять к своему бытию меру, заданную какими бы то ни было чтимыми древними текстами. И сама Ф., став в ходе науч. прогресса более экстенсивной и демократичной, должна была отказаться от выделения особо привилегиров. текстов: теперь вместо двух (классич. Ф. и библейской, «священной» Ф.) существует столько разновидностей Ф., сколько языково-письм. регионов мира. Такое расширение сферы интересного, важного, ценного осуществляется за счет утраты «интимности» в отношении к предмету. Конечно, есть случаи, когда отношение к тексту сохраняет прежние черты; творения Данте — для итальянцев, Гёте — для немцев, Пушкина — для русских, — это тексты, сохраняющие значимость универсального жизненного символа. Тем не менее Ф. как содержательная целостность претерпевает несомненный кризис.
Во-вторых, в наше время новые и заманчивые возможности, в т.ч. и для гуманитарных наук, связаны с исследованиями на уровне «макроструктур» и «микроструктур»; на одном полюсе — глобальные обобщения, на другом — выделение минимальных единиц значений и смысла. Но традиц. архитектоника Ф., ориентированная на реальность целостного текста и тем самым как бы на человеч. мерку (как антич. архитектура была ориентирована на пропорции человеческого тела), сопро
тивляется таким тенденциям, сколь бы плодотворными они не обещали быть.
В-третьих, для современности характерны устремления к формализации гуманитарного знания по образу и подобию математического и надежды на то, что т.о. не останется места для произвола и субъективности в анализе. Но в традиц. структуре Ф., при всей строгости ее приемов и трезвости ее рабочей атмосферы, присутствует нечто, упорно противящееся подобным попыткам. Речь идет о формах и средствах знания, достаточно инородных по отношению к т.н. научности — даже не об интуиции, а о житейской мудрости, здравом смысле, знании людей, без чего невозможно искусство понимать сказанное и написанное, каковым является Ф. Математически точные методы возможны лишь в периферийных областях Ф.; Ф. едва ли станет когда-нибудь «точной» наукой. Филолог, разумеется, не имеет права на культивирование субъективности; но он не может и оградить себя заранее от риска субъективности надежной стеной точных методов. Строгость и особая «точность» Ф. состоят в постоянном нравственно-интеллектуальном усилии, преодолевающем произвол и высвобождающем возможности человеч. понимания. Как служба понимания Ф. помогает выполнению одной из гл. человеч. задач — понять другого человека (и др. культуру, др. эпоху), не превращая его ни в «исчислимую» вещь, ни в отражение собств. эмоций.
Лит.: Потебня А.А. Из записок по теории словесности. X., 1905; Он же. Мысль и язык. Киев, 1993; Шпет ГГ. Внутренняя форма слова. М., 1927; Жирмунский В.М. Вопросы теории литературы. Л., 1928; Тынянов Ю.М. Проблема стихотворного языка. Статьи. М., 1965; Kroll W. Geschichte der klassischen Philologie. В.; Lpz., 1924; Wilamowitz-Moellendorff U. von. Geschichte der Philologie. Lpz.; В., 1921.
С. С. Аверинцев

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ

греч. philologia – любовь к слову), в современном гуманитарном знании комплекс наук, изучающих язык, речь и различные словесные тексты. Филология – это общее обозначение двух наук: лингвистики и литературоведения, связанных единым предметом изучения – словом. Иными словами, филология является «содружеством гуманитарных дисциплин – лингвистической, литературоведческой, исторической и др., изучающих историю и выясняющих сущность духовной культуры человечества через языковой и стилистический анализ письменных текстов. Текст во всей совокупности своих внутренних аспектов и внешних связей – исходная реальность филологии» (С. С. Аверинцев). В античности и в эпоху Возрождения филология понималась как вспомогательная дисциплина, целью которой является критическое изучение, комментирование и издание классических, пользующихся непререкаемым литературным авторитетом текстов, поэтому филологические соображения высказывались в философских сочинениях. Филология как самостоятельная дисциплина формируется в античности в 3–1 в. до н. э. (элементы филологии присущи древнеиндийской и древнекитайской культурам). Но в Средние века филология вновь стала частью философии. Возрождение филологии как независимой дисциплины происходит в эпоху Возрождения в работах филологов-гуманистов итальянского поэта Ф. Петрарки (1304–74) и голландского мыслителя и писателя Эразма Роттердамского (1469–1536). Новый период развития филологии – 18 в. в Германии: филология по-прежнему понимается как комментарий античных памятников словесности, но Ф. А. Вольф (1759–1824) называет филологией всю совокупность наук об античной эпохе, включая историю, историю философии, историю искусства. В 19 в. в трудах немецких ученых Г. Узенера, Э. Роде, У. фон Виламовиц-Меллендорфа древняя история отделилась от филологии и превратилась в независимую науку. Под воздействием романтизма в Германии помимо классической филологии, изучавшей греческие и латинский язык и памятники античной литературы, складывается т. н. новая филология, посвященная изучению новых национальных языков и созданных на них памятников словесности: народной и средневековой. Это германистика (братья Я. и В. Гримм), славяноведение (А. Х. Востоков в России, В. Ганка в Чехии), востоковедение. смотреть

ФИЛОЛОГИЯ

(др.-греч. φιλέω люблю + λογος слово) 1) Научная дисциплина, изучающая преимущественно литературные источники определенной культуры. Развивалась в Древ. смотреть

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯФилолог — это учитель медленного чтения. Фридрих Ницше Грамматик может быть весьма плохим автором; хороший автор — плохим грамматиком. Пьер Бу. смотреть

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ и, ж. philologie > нем. Philologie <гр. phileo люблю + logos слово. Совокупность наук, изучающих язык и литературу; язык и литература. смотреть

ФИЛОЛОГИЯ

1) Орфографическая запись слова: филология2) Ударение в слове: филол`огия3) Деление слова на слоги (перенос слова): филология4) Фонетическая транскрипц. смотреть

ФИЛОЛОГИЯ

(от греч. philologia — любовь к слову) — область знания, изучающая вербальные тексты и на основе их содержательного, языкового и стилистического анализ. смотреть

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ

(от греч. phileo – любить, заботиться logos – слово) – одна из гуманитарных наук, изучающих конфликт; область знания, изучающая письменные тексты и на основе их содержательного, языкового и стилистического анализа – историю и сущность духовной культуры общества. Ф. исследует конфликты, отраженные в литературных произведениях. Филологи совместно с искусствоведами первыми в отечественных науках увидели в конфликте объект исследования на уровне диссертации. Первые кандидатская (1949 г.) и докторская (1973 г.) диссертации по проблеме конфликта были защищены в Ф. и искусствоведении. Художественное отражение конфликтов помогает понять ряд их важных причин и особенностей. смотреть

ФИЛОЛОГИЯ

(греч.), научная дисциплина, изучающая преимущественно литературные источники определенной культуры. Развивалась в Древней Греции в тесной связи с фило. смотреть

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ

-и, ж. Совокупность гуманитарных наук, изучающих письменные тексты и на основе их языкового, содержательного и стилистического анализа — историю и сущ. смотреть

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ

область знания, изучающая письменные тексты и на основе их содержательного, языкового и стилистического анализа — историю и сущность духовной культуры данного общества. Возникла в Древней Индии и Греции. В XVII—XVIII вв. сложилась как наука, изучающая древнюю культуру <язык, литературу, историю, философию, искусство в их взаимосвязанности). С дифференциацией отдельных наук содержание понятия Ф. изменялось: под Ф. стали понимать как совокупность наук, изучающих культуру народа, выраженную в языке и литературном творчестве. смотреть

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ

Заимств. в XVIII в. из нем. яз., где Philologie < греч. philologia «любовь к слову, литературе», сложносуф. производного от phileō «люблю» и logos «. смотреть

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ

Комплексная гуманитарная наука, изучающая историю и сущность духовной культуры человечества через языковой и стилистический анализ текстов (Н.С. Боло. смотреть

ФИЛОЛОГИЯ

филологияפִילוֹלוֹגיָה נ’* * *בלשנותפילולוגיהСинонимы: лингвистка, литературоведение, любословие, спецфилология, текстология, языковедение, языкознани. смотреть

ФИЛОЛОГИЯ

ж.philologie fроманская филология — philologie romaneСинонимы: лингвистка, литературоведение, любословие, спецфилология, текстология, языковедение, яз. смотреть

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ

Ударение в слове: филол`огияУдарение падает на букву: оБезударные гласные в слове: филол`огия

ФИЛОЛОГИЯ

nyelv- és irodalomtudómany* * *жfilológia, nyelvés irodalomtudományСинонимы: лингвистка, литературоведение, любословие, спецфилология, текстология, яз. смотреть

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ

совокупность наук, изучающих культуру какого-либо народа, выраженную в языке и литературном творчестве.Синонимы: лингвистка, литературоведение, любосл. смотреть

ФИЛОЛОГИЯ

(1 ж), Р., Д., Пр. филоло/гииСинонимы: лингвистка, литературоведение, любословие, спецфилология, текстология, языковедение, языкознание

ФИЛОЛОГИЯ

ФИЛОЛОГИЯ

filoloji* * *жfilolojiСинонимы: лингвистка, литературоведение, любословие, спецфилология, текстология, языковедение, языкознание

ФИЛОЛОГИЯ

Это слово образовано по тому же принципу, что и многие другие слова, называющие различные отрасли знаний (например, философия или геология): оно восходит к греческим phileo – «люблю» и logos – «слово» и буквально означает «любовь к слову». смотреть

ФИЛОЛОГИЯ

Rzeczownik филология f filologia f

ФИЛОЛОГИЯ

Буквально – любовь к словам. Обычно используется как название отрасли лингвистики, занимающейся изучением происхождения и развития значений слов. Иногда в несколько более старых работах используется как синоним самой лингвистики. смотреть

Источник

Теперь вы знаете какие однокоренные слова подходят к слову Как пишется слово филология, а так же какой у него корень, приставка, суффикс и окончание. Вы можете дополнить список однокоренных слов к слову "Как пишется слово филология", предложив свой вариант в комментариях ниже, а также выразить свое несогласие проведенным с морфемным разбором.

Какие вы еще знаете однокоренные слова к слову Как пишется слово филология:



Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *